Читаем без скачивания Преподобный Феодор Студит. Книга 3. Письма. Творения гимнографические. Эпиграммы. Слова - Феодор Студит

Такова от века проповедуемая вера; ее приняли святые Соборы и с нею согласны все повсюду поместные церкви, от восток и запад, и севера и моря (Пс. 106:3); ее и мы, нижайшие принимая, молимся и достодолжно умоляем Бога о вашей боголюбезной державе.

533. К Петру, [митрополиту] Никейскому (II, 200) <295>[1562]

Священный слух твой, конечно, слышал о случившемся с блаженным и общим отцом нашим, митрополитом Синадским[1563], и оплакала его святая душа твоя по справедливости; и доселе еще она не перестала плакать и не прекратилась скорбь, как бы от сделанного рассечения членов. Но теперь и от нас, возлюбленный, узнай более точно, чтобы и [Col. 1613] нам исполнить надлежащий долг, и тебе, обстоятельно узнав случившееся с ним, получить от этого рассказа некоторое утешение. О, о как можем мы перенести без слез плачевное (805) известие? Отец был здоров и совершал обычные дела своей нелицемерной любви и гостеприимной приветливости к братиям и отцам. Ибо кто более его любил гостеприимство и услуживал тем, кого принимал? Его не утомляло непрестанное присутствие и долгое пребывание посетителей, а, напротив, более огорчала немногочисленность их и скорое удаление.

Нужно ли для тебя, хорошо знающего это, приводить примеры сказанного? Итак, он был занят этим давно, как сказано. Во время же праздничного дня второй недели по Пятидесятнице, встав из-за трапезы, он был охвачен страданиями от разжижения [мозга], которое простиралось от головы до спины и членов близ затылка. Встревожившись этим, мы, смиренные, нашли его действительно страждущим и объясняющим причины случившегося. Потому мы возвратились домой, но на другой день, опять прибыв, нашли его еще в сильнейших страданиях и жестокой горячке, едва имевшим возможность тихо говорить с нами и намеками выражавшим безнадежность на жизнь во плоти. Что же потом? На третий день совершенное отнятие языка и немного спустя горькая смерть.

Горькою она должна назваться для нас, лишившихся святого мужа, а для него она весьма сладостна, как послужившая к тому, чтобы разрешиться и быть со Христом (Флп. 1:23), чего может ли быть что-нибудь блаженнее? Итак, лежал этот блаженный муж (ибо хорошо описать и это, как некоторое дивное зрелище), почтенный лицом, ангелоподобный видом, как будто душа, отошедшая к Господу, оставила некоторые лучезарные черты на священном теле, с которым и в котором она служила Святой Троице. Тотчас собралось множество как отшельников, так и общежительных монахов, великое множество стеклось, взирая на него как на священное сокровище или, точнее сказать, как на одушевленного и могущего говорить. Проливались слезы людьми почтенными без шума, а служителями (806) с воплями. Таким образом, с надлежащими псалмопениями и молитвами иерархов, предан он погребению в том месте, где блаженный привык служить Господу, и приложился отец к отцам, исповедник к исповедникам, учитель к учителям, наставник к наставникам; прибавим и следующее: воздержный к воздержным, чистый к любителям чистоты, гостеприимный к гостеприимным, смиренный к смиренномудрым, бывший для всех всем (1 Кор. 9:22), сколько возможно, да всех или больше приобретет (ср. 1 Кор. 9:19), подражая доблестям апостольским. Теперь мы, смиренные, сиротски оплакиваем его, как истинного любителя отцов и братий; а церковь его как малое стадо, весьма недоумевающее и ожидающее пастыря и отца, подобна птенцам, которые, лишившись родителей, часто кричат и, будучи оставлены, не <p. 243> имеют того, кто мог бы доставить им пищу как духовную, так и телесную. О них должны позаботиться друзья его, насколько возможно.

Ты же, блаженный, что скажешь на это? Привязан к телу или считаешь более необходимым уйти отсюда? Мы [раньше] уже знали тебя сильно утомленным. Но не лучше ли было бы, чтобы мы, удрученные старостью, совершенно бесполезные в жизни, скорее грехи на <p. 244> грехи нагромождающие, оставили эту несчастную плотскую темницу, он же и другие подобные ему до сих пор вращались бы среди людей, так как они знамениты и жизнью, и учением? Ты ответь нам на это, возлюбленный, и пусть услышат, наконец, глас твоего утешения духовные сыновья твоего брата и соратники и единомышленники. Ибо таким образом мы оба легче можем доставить радость друг другу и действие благодати и молитвы как в радости, так и в печали.

534. К монаху Симеону <283>[1564]

(807) Предложенный твоей честностью вопрос должен получить разъяснение от тебя же, ибо ты не из числа непосвященных, но в силах и другим помочь. Что общего у света с тьмою, говорит апостол, или какое соучастие верного с неверным (2 Кор. 6:14–15)? Поэтому если чаша благословения, которую благословляем, приобщение Крови Христовой есть и хлеб, который преломляем, приобщение Тела Христова есть (1 Кор. 10:16), то ясно, что и еретическая чаша и хлеб есть приобщение противоположному. Если же это так, то очевидно, что кто, чему причащался, когда умрет, получит в нем[1565] и свою долю. А нам следует быть осторожными в таких случаях, с рассудительностью творить возношения (την αναφοράν)[1566], чтобы не пришлось нам услышать: просите, и не получаете, потому что просите не на добро (Иак. 4:3).

535. К ктитору Филофею (II, 201)[1567]

Хотя [нам], сердечным друзьям, невозможно разговаривать лицом к лицу, однако мы имеем немалое утешение, переговариваясь посредством писем. Делая это, твоя любящая Бога, как и имя твое [показывает][1568], душа возбуждает наше воображение: оно как бы видит тебя, как бы созерцает тебя. Поэтому и мы, стремясь ответить на поощрения со стороны [твоего] доброжелательства, не перестаем писать и духовно присутствуем с тобой, радуясь, что поддерживаемся таким другом, [Col. 1616] слава которого по всей Македонии от (808) монахов и мирян благочестивых, носящих на устах красоту и добродетель твоего благочестия. Да даст же тебе Господь еще более делать добра, богатеть добрыми делами, быть благоснисходительным и общительным, приобретая себе доброе основание в будущем, чтобы тебе получить вечную жизнь. О, доблестнейший Филофей, непоколеблемо[1569] соблюдай залог веры, постоянно украшаясь богоугодными делами.

Впрочем, об этом довольно. Твое почтение опять говорит о пресвитере, испрашивая ему разрешения на священнослужение; если бы испрашиваемое было делом человеческим, то хорошо бы – мы стараемся во всем удовлетворять тебя, желая сделать угодное тебе, много благодетельствующему нам; но так как этот предмет касается Бога и относится к преступлению определения Божественных правил, то прости, любезнейший друг, мы не можем произнести суд вопреки Богу и священным правилам, особенно когда по предмету, совершенно подобному, в прежние времена мы жертвовали всею жизнью своею, решались скорее идти на опасности, в ссылку и на смерть, нежели согласиться на нечестие и нарушение Евангелия Христова. Ни сочетавший прелюбодеев, ни сочетавший второбрачных не был разрешаем нами к священнослужению. Ибо если священное правило не дозволяет пресвитеру пиршествовать на браке второбрачного, то тем более запрещает венчать такого. Если же иные думают иначе, то пусть видят, что делают. Мы же, говорит апостол, не имеем такого обычая, ни церкви Божии (1 Кор. 11:16).

Итак, зная опасность Суда, не принуждай нашего смирения. Ибо если мы каждый день подвергаемся опасностям за слово истины, то как решимся поступать вопреки истине? Не следует, господин, делать или говорить что-нибудь вопреки божественно определенному правилами. Надеемся, что и сам ты, ища одной воли Божией и спасения души своей, согласишься с нами в сказанном и будешь молиться, чтобы мы еще более утвердились в Божественном законе и не решались ни в чем преступать Божию заповедь и правило.

536. К игумении Ирине (II, 203)[1570]

(809) Далеки от похвал твоих, почтеннейшая из жен, нравы и слова жизни моей. Но душа, верная и ищущая Господа, обыкновенно воздает похвалы незаслужившим, чтобы чрез это приобрести себе славу смиренномудрия. Такою показалась нам ты, сестра в Господе. Мы же, зная самих себя, не можем равнять себя даже с последними из нынешних, не только что возноситься на такую высоту, как ты написала.

Впрочем, об этом довольно. Надобно обратить речь к делу о пресвитере. Мы отнюдь, мать, не говорим сегодня одно, а завтра другое, но одна и та же наша речь постоянно. Какая? Пресвитеру, обличенному в общении с еретиками, особенно если он и подписался, непозволительно священнодействовать до времени православного Собора, на котором подобные дела будут рассмотрены и обсуждены, а разве только в случае нужды крестить, выносить мертвого, преподавать одеяние монаху, освящать Богоявленскую воду, читать Евангелие на утрени и преподавать Святые Таины, уже совершённые невиновным пресвитером; и это, как я сказал, в случае нужды, ибо ему непозволительно делать и вышесказанного, если найдется священник, не имевший общения [с еретиками][1571].