Читаем без скачивания Великий Сталин - Сергей Кремлев

При этом Хрущёв лишался своих позиций в Совмине СССР – то есть в высшем органе исполнительной власти. То есть Хрущёву и тем, кто «ставил» на Хрущёва, здесь было над чем подумать. А тут ещё не ко времени – для Хрущёва – возник веттехник Холодов со своим колючим письмом.

Было похоже, что Хрущёв постепенно лишается доверия Сталина – пока лишь в делах хозяйственных. Но ведь за этим могло последовать и политическое разочарование Сталина в нём – как это уже произошло в отношении Ворошилова и Молотова. Мог ли Хрущёв и те, кто «ставил» на него или стоял за ним, допустить такой поворот ситуации?

Жорес Медведев в своей книге «Сталин и еврейская проблема. Новый анализ» пишет, что структура реальной власти в СССР Сталина достаточно хорошо отражалась объёмом тех рапортов МВД и МГБ, которые направлялись тем или иным членам Политбюро. Он же сообщает, что из опубликованных в 90-е годы архивных документов видно следующее… После войны поток закрытой информации в «рассылке Сталина» был наиболее обильным, кроме Сталина, для Молотова, Берии и Жданова, а позднее – для Берии и Маленкова, затем – для Булганина, а по международным делам – для Вышинского.

Хрущёв, как видим, по этому критерию не очень-то котировался. Он даже в ЦК – после «сосредоточения» там Маленкова – был, пожалуй, не первой фигурой, причём Хрущёва явно теснил Суслов – даже без усилий со своей стороны, а за счёт безусловно более высокого делового потенциала и уровня образования.

При всём при этом сдвоенное, по сути, решение Бюро Президиума ЦК о фактической передаче Сталиным своих текущих обязанностей другим, возвращало ситуацию в чём-то к тому моменту недавнего октябрьского Пленума ЦК, когда Сталин попросился в отставку. Теперь, после 10 и 17 ноября 1952 года, он мог править, но не управлять. Но поскольку Сталин ни с какой стороны не был схож с английским королем, такое положение вещей долго продолжаться не могло. Причём наиболее логичным вариантом стало бы избрание Сталина Председателем Президиума Верховного Совета СССР с последующей окончательной сдачей «оперативных» прерогатив преемникам.

26 января 1953 года Бюро Президиума ЦК КПСС собралось на своё седьмое по общему счету заседание. На втором заседании, 10 ноября 1952 года, было решено проводить заседания Бюро еженедельно по понедельникам, но строго этого графика не придерживались, бывали разрывы в две недели, и вот в конце января подошел черёд седьмого.

Если 9 января Сталина в зале не было, то теперь был в наличии «полный комплект»: все члены Бюро Президиума ЦК во главе со Сталиным, весь секретариат ЦК и председатель КПК Шкирятов.

Главным, что произошло между двумя соседними заседаниями – 9 января и 26 января 1953 года, – было, безусловно, обнародование «дела врачей». Такой, например, историк-«демократ», как Г. Костырченко, утверждает, что все иностранные дипломаты назвали «дело врачей» «сумасшедшей историей», однако сам же сообщает, что посланник Израиля в Москве Ш. Эльяшив грустно заявил: «Вся миссия очень опечалена… В случае войны (вот как! – С.К.) может быть решено всех евреев выслать в Сибирь…»

И – ни слова о сумасшествии в Кремле!

Известный же московский театральный администратор Нежный уверял всех, что «этим» воспользуются различные «погромщики», стоящие «у тех или иных рулей», и «поведут корабль к гибели…» Вряд ли Нежный имел в виду весь государственный «корабль».

Второй секретарь посольства Великобритании утверждал, что сообщение о врачах – продолжение линии антисемитизма, начатой на процессе Сланского. И вот тут он был не совсем не прав, если уточнить – линии не «антисемитизма», а антисионизма и противодействия англосаксонскому империализму.

В конце 1952 года в Чехословакии действительно проходил процесс по делу бывшего Генерального секретаря ЦК Компартии Чехословакии Рудольфа Сланского. Он открылся 20 ноября 1952 года, и среди четырнадцати обвиняемых, бывших высокопоставленных чехословацких деятелей, одиннадцать были – как это было сказано в сообщении о начале процесса – «лицами еврейского происхождения». Причём на этом процессе прозвучали и такие слова:

«Всех этих предателей роднит друг с другом буржуазно-еврейское прошлое. Даже вступив в Чехословацкую коммунистическую партию и заняв высокие посты в её руководстве, они всегда оставались буржуазными националистами, … контактировали с сионистскими организациями и представителями израильского правительства, являющимися на деле агентами американского империализма…»

Процесс Сланского широко освещался в «Правде» – под его материалы отводились целые полосы, и длился он до начала декабря 1952 года. Одиннадцати из четырнадцати обвиняемым, включая Сланского, был вынесен смертный приговор, приведённый 3 декабря в исполнение.

В приговоре отмечалось, что Сланский «предпринимал активные шаги к сокращению жизни президента республики Клемента Готвальда», подобрав «для этого лечащих врачей из врачебной среды, с тёмным прошлым, установив с ними тесную связь и рассчитывая использовать их в своих вражеских планах».

Готвальд, выступая после процесса на общегосударственной конференции, заявил:

«В ходе следствия и во время процесса антигосударственного заговорщицкого центра был вскрыт новый канал, по которому предательство и шпионаж проникают в Коммунистическую партию. Это – сионизм».

Что ж, это было правдой. Послевоенная ситуация в мире складывалась всё более не в пользу США и Золотой Элиты, и надо было максимально ослаблять только формирующийся лагерь социализма, и прежде всего – Советский Союз. Делать это надо было быстро и тотально. А объективно и в СССР, и в европейских странах народной демократии наиболее простым, дальновидным и надёжным для США вариантом подрывных действий был вариант «пятой колонны» на базе прежде всего еврейских националистических кругов. Хотя, естественно, не только еврейских…

Сталин понимал, что контрмеры могут быть эффективными лишь в том случае, если они окажутся тоже быстрыми и масштабными. Кроме того, необходимы были серьёзные перемены вообще во всём государственном управлении – не столько в его структуре, сколько в части кадров.

Показательный пример: 14 мая 1951 года на дипломатическом приёме вдрызг пьяный генеральный консул СССР в Братиславе П.П. Разыграев, перемежая речь нецензурщиной, заявил министру иностранных дел Чехословакии Широкому: «Вилем, какой ты министр, ты доверенный Сталина…» Разыграева тут же отозвали в Москву, но подобных «кадров» в стране хватало, и разыгрывать «карты» таких разыграевых мог кто угодно. Соответственно, требовались серьёзные кадровые чистки – на этот раз без массовых арестов и приговоров, а просто путём снятия с должностей, понижения в должности и т. д.