Читаем без скачивания Управленческая элита. Как мы ее отбираем и готовим - Владимир Тарасов

Казанова как раз пошел по пути почти афористичного законодательства: я – царь, Дума разгоняется, и не выбирается, а назначается, государственный судья превращается в государевого. Что же его подвело? Надо сказать, что судья перешел на его сторону, но Казанова сделал одну юридическую ошибку: преобразовал все до одного государственные институты, и они все стали нелегитимными.

– Могло ли быть иначе, так сказать, «со счастливым концом»?

– Если бы он сохранил только одного судью как выборного, а срок еще не прошел и судья был действующим, тогда это был бы единственный человек, Грей, который не поменял свой статус, и будучи не государевым судьей, а избранным, мог бы сказать, как единственный толкователь, законно ли то, что сделал Казанова, или незаконно.

Если бы он сказал «законно», то у Казановы все было бы в порядке. Но поскольку роль человека, который мог бы сказать, что законно, Казанова разрушил, то и вся преемственность была уничтожена, и все оказалось незаконно. После этого Казанове пришлось вернуться и признаться публично в том, что у него было «временное помутнение», он перестал быть царем и стал избранным президентом.

Ошибка такого же рода была допущена в бизнес-лагере в Сокино (под Саратовом в 1997 г.). Было одно государство, гражданин которого, Гуга (тогда у него было другое игровое имя), обиделся на какие-то в отношении него государственные решения и ушел, образовав новое государство – Маленькую Ичкерию.

И что же получилось? Вначале никто не обращал внимания на маленькое государство, огороженное в большом зале тремя стульями, где было всего двое или трое граждан. Большое, сильное государство только рассмеялось, глядя на новое. Но ведь в государстве есть бизнес, и бизнесмены стали потихонечку регистрировать свой бизнес в Ичкерии, чтобы не платить в своем государстве налоги, и стали там «отмывать деньги». В результате через государство Гуги стали проходить достаточно большие денежные средства.

На аукционе, где продавалось «питание», Ичкерия скупила через подставных лиц один из компонентов, без которого невозможно произвести «питание». Цены были большими, и никто этого не ожидал. Большое государство оказалось на грани «голодной смерти». И вот теперь руководство этого большого государства, которое составляли небезызвестные в городе Саратове бизнесмены, стало всерьез обсуждать идею «встать, поползти на коленях» к президенту Гуге, чтобы он согласился продать эти компоненты «питания».

Но Гуга одним из первых понял, что игра заканчивается, а имидж остается, и быстро продал компоненты, не доводя ситуацию до того, чтобы к нему «поползли на коленях». Ведь после игры наступает иная реальность, и могут быть какие-то остаточные обиды.

О чем говорит этот пример? Как Казанова самонадеянно «оборвал последнюю ниточку», так и здесь, только наоборот, породили маленькое государство, не задумываясь о проблемах геополитики.

– Есть ли в вашей голове образ идеального президента, которого вы хотели бы видеть во главе РИФ?

– Конечно, президентом должна быть «личность, объединяющая нацию». Но не только: это должен быть человек, имеющий команду. Подобная проблема встает и в России, проблема в той команде, которая есть или нет. То же самое в бизнес-лагере: человек, не имеющий команды, может только говорить, подписывать указы. Руководитель силен своей командой.

– Кстати говоря, предлагаю вспомнить всех кандидатов на пост президента: чего не хватало каждому из них?

– Если вспомнить кандидатов на первых выборах…

В Мэтью чувствуется внутренняя сила, но есть некоторая мрачноватость, которая может настораживать избирателя, которому хочется видеть более светлую решимость. Недаром говорят, что надо улыбаться, ничего не поделаешь.

Дэн – «сильно деловой», ему порой не хватает пары шуток, афоризмов.

Грек… интеллигентен – да, но… постоянно растрачивает себя на споры по мелочам, из-за чего он не кажется той «глыбой», которая могла бы защитить других.

У Ноя очевидна неготовность принять решение на глазах у всех в не совсем стандартной ситуации. Однако когда Ной не готов принять это решение, то он искренен в своих сомнениях; он не скатывается сразу на популизм, на обещания чего-либо, и это неплохо.

– На вторых выборах к числу кандидатов прибавились Колумб, Эдвард и Фрэнк.

– Фрэнк начал с того, что достаточно удачно противопоставил себя остальным кандидатам, выступив в более шутливой форме – начиная свое выступление, раскланялся под аплодисменты, предназначенные предшествующему кандидату, – это было неплохо. Но когда Фрэнк повторил это в следующий раз, стало неинтересно, немного шутки можно, но нельзя все превращать в шутку.

Эдвард слишком серьезен, но все же иногда шутит. Своим выступлением он выгодно отличался от других – в лучшую сторону. Недостаток же в том, что Эдвард не умеет разрушить «барьер» между аудиторией и собой, он сильно дистанцирован от избирателей.

Ной повторил свои предыдущие недостатки.

А вот Колумб, кстати говоря, одну вещь сказал хорошо, и это сильно повысило его шансы на победу. На сложный вопрос относительно смертной казни ввиду грядущего «Часа Х», в условиях «демократического одурения», когда все люди против смертной казни, он сказал, что если поймает террориста на месте преступления, то, безусловно, предаст казни. Сказал решительно простые и ясные слова, и это сразу прибавило ему шансы, но недостаточно – еще бы два подобных высказывания, и он, может быть, «обошел» бы Эдварда.

– Будет ли РИФ жить самостоятельно и развиваться вне бизнес-лагеря?

– РИФ будет развиваться, но сперва очень робко. Робко в том смысле, что в следующем бизнес-лагере, думаю, малая часть граждан появится, малая часть будет присутствовать на сайте. Всему свое время. Через некоторое время это будет лавинообразный процесс, но не сейчас, потому что это слишком иная реальность, слишком много ментальных перемен.

Кроме того, техническая сторона сегодня несовершенна. Но даже если попытаться сегодня раскрутить это искусственно, то будет громадный труд и маленький эффект. А подождать, и будет маленький труд – большой эффект.

– Что же делать активным гражданам – затаиться в ожидании перемен?

– Наоборот, активные граждане могут заниматься, невзирая на то, что делают неактивные. А неактивных нет смысла «тащить» за собой. РИФ подобен большому составу: когда трогается, то сперва дернет паровоз – остановится, и все стоит, еще раз дернет – немного двинулся… Это слишком серьезная вещь, чтобы ее торопить.