Читаем без скачивания Коллапс. Гибель Советского Союза - Владислав Мартинович Зубок

Ельцин установил контроль над армией. По прибытии из Минска в аэропорту Внуково его встречал Шапошников. Но российские демократы продолжали опасаться советских военных. Один из советников предупредил Ельцина, что «не исключен спонтанный взрыв, который попытаются использовать неосталинистские силы в попытке реставрировать старую систему». Ельцин назначил заместителем Шапошникова Павла Грачева, человека, который не арестовал его 19 августа. Два дня спустя Ельцин пригласил руководящий состав вооруженных сил, около пятидесяти человек, в российский парламент. Шапошников председательствовал на этой встрече. Суть ельцинского послания сводилась к тому, что Россия взяла под крыло более чем трехмиллионную армию, сохранив единство командования и управления. Благодаря этому она не попадет в руки национал-экстремистов, преступных группировок и мародеров. Советские войска на территории нерусской периферии бывшего СССР, включая Прибалтику, Закавказье и Среднюю Азию, будут либо выведены, либо останутся на законных основаниях с согласия новых государств. Черноморский флот не передадут Украине. Никто не станет принуждать военных к новой присяге. Также Ельцин пообещал удвоить офицерам зарплаты – отличный способ обеспечить их лояльность[1465].

В тот же день в Министерство обороны прибыл Горбачев. Он говорил многое из того, о чем уже объявил Ельцин, но его никто не слушал. «Он не сказал ничего существенного», – вспоминал Шапошников. У Горбачева также не было денег, чтобы платить зарплату военным. Фактическим главнокомандующим стал Ельцин. Он также заменил начальника кремлевского полка своим человеком. Теперь российский президент контролировал всю правительственную связь, включая телефоны самого Горбачева[1466]. «Ядерный чемоданчик» все еще находился у Горбачева, но он не мог им воспользоваться без согласия Ельцина.

Последним союзником Горбачева оставался Назарбаев. Казахский лидер прибыл в Москву по просьбе Горбачева в день, когда в Беловежской Пуще распустили СССР. Шушкевич позвонил ему из «Вискулей» и пригласил приехать, чтобы тоже поставить подпись под документами Содружества. Обиженный, что его не посвятили в планы тройки «славянских» лидеров, Назарбаев решил остаться с Горбачевым. Он вспоминал, что Ельцин приехал в Кремль в понедельник, 9 декабря, с признаками сильного похмелья: «Смотреть на него было тяжело». Казахский лидер оказался в затруднительном положении. Он понимал, что его республика будет сильно зависеть от российских ресурсов и доброй воли Ельцина. Назарбаев позвонил руководителям других республик Средней Азии и узнал, что они думают так же. Никто из них не хотел выступать на стороне Горбачева против Ельцина. Назарбаев немедленно вернулся в Алма-Ату[1467].

Ельцин сообщил Бушу, что Казахстан присоединился к Содружеству, но в реальности это было не так. Российский лидер осознавал, что казахская республика должна быть частью СНГ, поскольку там проживало шесть миллионов русских. В то же время он не хотел, чтобы «мусульманские» республики Узбекистан, Таджикистан, Киргизия и Туркменистан, с их быстро растущим населением, вошли в Содружество. Шеварднадзе, который встречался с Ельциным 4 декабря, предупредил, что Средняя Азия станет геополитической проблемой, рассадником радикального исламизма и полем для игры великих держав, включая коммунистический Китай. Ельцин внимательно его выслушал. Гайдар с экономистами убеждали его, что среднеазиатские республики были для российского бюджета бременем, от которого надо избавляться. Однако в результате отсутствия Назарбаева в Беловежской Пуще сложилась новая реальность – блок Назарбаева с исключенными из СНГ азиатскими республиками[1468]. Когда Ельцин уговорил казахского президента вернуться из Алма-Аты для переговоров, тот выдвинул свои условия. Он согласился присоединиться к Содружеству только вместе с четырьмя среднеазиатскими лидерами. Более того, настаивал, что договор о Содружестве нужно пересмотреть и подписать его заново в Алма-Ате. Ельцин поручил Козыреву выяснить, как это сделать, не потеряв лица. Министр иностранных дел РСФСР обнаружил «польский прецедент». В 1945 году Польша не смогла принять участие в учредительной конференции Организации Объединенных Наций, но позже ее добавили в список стран-учредителей. Это была весьма приблизительная аналогия, но лучшего варианта у Козырева не оказалось[1469].

Парламенты в Киеве и Минске уже одобрили Беловежские соглашения. Ельцин, обеспечив поддержку военных, выступил перед лидерами фракций в Верховном Совете РСФСР. Он объяснил, что создание СНГ – единственный из возможных вариантов: «Главная задача была выяснить позицию Украины и сделать так, чтобы мы с Украиной не оказались по разные стороны баррикад». Если Украина будет иметь свою армию, валюту, государственные границы, «мира тогда между Россией и Украиной не будет», заявил Ельцин. Затем он повторил мысль, которую слышал от Бернштама и Явлинского: соглашение о единой рублевой зоне с Украиной помогло предотвратить экономическую войну. В противном случае «рублевая лавина» из Украины затопила бы российскую экономику. Ельцин продолжил эту тему на следующий день, выступая в парламенте. Если бы Россия не договорилась с Украиной, «уже завтра реальностью могли бы стать и товарные блокады, и закрытие границ, и экономические войны… Самое страшное, что могло бы произойти, – гражданская война с применением ядерного оружия». Содружество Независимых Государств было единственным путем к реинтеграции общего постсоветского пространства, уверенно заключил Ельцин. Украина и Белоруссия не остановят транзит российской нефти и газа в Европу. В итоге даже депутаты, которые хотели воссоздать новый союз вокруг России, проголосовали за ратификацию – других вариантов не просматривалось. В общей сложности 188 парламентариев поддержали соглашение о Содружестве, семь воздержались, шесть выступили против. Также было решено отозвать российских депутатов из союзного Верховного Совета, что заблокировало последний конституционный орган, способный воспротивиться соглашению об СНГ. Наконец, из полного официального названия республики убрали слова «советская» и «социалистическая». РСФСР официально стала Российской Федерацией или просто Россией[1470].

Ельцин и его помощники расценили результаты голосования и отсутствие протестов как фактическую легитимизацию беловежских соглашений. Сергей Шахрай стал заместителем главы российского правительства по «вопросам государственной правовой политики… в период проведения реформ», а также куратором органов правопорядка. Позже Шахназаров сравнил Шахрая с одним из адвокатов, на которых опирался Наполеон, чтобы оправдать свои завоевания[1471]. Бурбулис, напротив, вспоминал, что «мировая история богата такими прецедентами, когда правовая легитимность оформляется задним числом по свершившимся событиям, и тогда основным становится легитимность, назовем так большинством наций, большинством народов. Я всегда с удивлением и с восхищением отмечаю, что ни 8-го, ни 9-го, ни 10-го… ни один орган власти, ни местный, ни региональный, ни одна воинская часть, ни воздушная, ни пехотная, не выступили явно» против роспуска Советского Союза[1472]. Многие приветствовали конец двоевластия, рассчитывая, что Ельцин, человек с политической волей и радикальными поступками, выведет страну из экономического тупика. Опросы в Москве показывали, что 84 процента населения – «за» соглашение о Содружестве[1473]. Народное недовольство поднимется через несколько недель. Два года спустя оно перерастет в политический смерч, который приведет к конституционному кризису в России и