Читаем без скачивания Неукротимая Анжелика - Голон Анн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она видела, как с каждым беспокойным взглядом он все лучше понимает, что перед ним, в его доме, находится та женщина, которая была одним из лучших украшений Версаля, которую так желал король. Словно не веря своим глазам, он разглядывал ее прелести; да, так оно и есть. Кожа ее была поразительного оттенка, такой золотистый тон у блондинок обычно не встречается. А глаза у нее действительно зеленые, их ясная зелень подчеркивается чернотой зрачков. Когда он встречал ее в Версале в роскошных придворных нарядах, она казалась ему великолепным кумиром, статуей несравненной красоты, при виде которой Монтеспан бледнела от ярости.
А сейчас, в этом пеньюаре с мягкими складками, она была совсем живой, до отчаяния живой, и женщиной, а не богиней. В первый раз в жизни он позволил себе подумать о короле в фамильярном тоне: «Бедняга! Если она и вправду отказала ему…»
Между ними росло тяжелое молчание. Анжелику это забавляло: приятно подержать одного из гордых Мортемаров в тревожном ожидании. Этим мало кто мог похвастаться. Пылкость нрава всех членов этого рода была хорошо известна. Их ненавидели или обожали. Таковы были они все, и даже самая старшая из них, аббатиса де Фонтевро – прекрасная, как Мадонна, в своей черной вуали и монашеском одеянии, которой очарован был король и которой восторгался весь двор, – ничуть не утратила пылкости души, хотя и прочла по-латыни сочинения всех Отцов Церкви и властно управляла своим монастырем, увлекая покорных монахинь на путь стремления к высшим добродетелям. Де Вивонн походил на своих сестер, в нем было много как их лучших качеств, так и худших недостатков. Он был капризен и непостоянен, то позволял себе грубости, то бывал изысканно учтив, то совершал глупости, то блистал талантом… Он притягивал, подобно магниту, как и его сестра: Атенаис успела вызвать у Анжелики что-то вроде симпатии. И герцогу де Вивонну Анжелика оказывала слегка насмешливое предпочтение; среди прочих придворных, по-собачьи преданных его величеству, он казался чуть достойнее.
Она взглянула на него с той таинственной улыбкой, которая совершенно сбивала его с толку, и подумала, что в общем ей нравятся эти Мортемары, такие загребущие, сумасшедшие и красивые. Она медленно подняла руку и подперла запрокинутую голову, бросив на молодого человека насмешливый взгляд:
– И что же я?
– Вы, мадам, непонятная женщина! Вы же только что признались, что стремились оттеснить мою сестру… А теперь вы решили удалиться, совсем уходите от борьбы и даже отдаете победу моей сестре… К чему вы стремитесь? Какие преимущества надеетесь получить, разыгрывая эту комедию?
– Никаких. Скорее, неприятности.
– Так почему?..
– Разве я не имею права на каприз, как всякая женщина?
– Разумеется. Но надо с оглядкой выбирать свои жертвы. Ваша игра с королем может завести вас далеко.
Анжелика сделала гримаску:
– Ну что вы хотите? Разве я виновата, что мне не нравятся такие мужчины, слишком замкнутые, легко раздражающиеся, не умеющие смеяться, которым недостает тонкости в интимных отношениях?
– О ком вы говорите?
– О короле.
– Как же вы позволяете себе судить о нем так… – Де Вивонн был искренне возмущен.
– Милый мой, когда речь идет об альковных делах, позвольте мне рассуждать как женщине, а не как подданной.
– Все прочие дамы, к счастью, не рассуждают так, как вы.
– Если им так угодно, пусть себе терпят и скучают. Я все могу простить, кроме этого. Звания, милости, почести – все это кажется мне слишком незначительной платой за такое рабство и принуждение. Охотно предоставляю то и другое Атенаис.
– Вы… вы ужасны!
– Ну чего вы хотите от меня? Я так устроена, что предпочитаю веселых, энергичных, порывистых молодых людей… вроде вас, например. Таких галантных господ, которые находят время для женщин. Я держусь подальше от тех, кому вечно некогда, кто слепо стремится к своей цели. Мне нравятся те, кто умеет срывать цветы на ходу.
Герцог де Вивонн оторвал от нее взгляд и хмуро проворчал:
– Понимаю, в чем дело. У вас есть любовник, который ожидает вас в Кандии, какой-нибудь офицерик с красивыми усиками, который только и знает, что тискать девиц.
– Как же вы ошибаетесь! Я никогда еще не была в Кандии, и никто меня там не ждет.
– Так почему же вы решили отправиться на этот пиратский остров?
– Я уже сказала вам. У меня там дела. И, кроме того, я решила, что это замечательный способ заставить короля позабыть обо мне.
– Он вас не забудет! Вы не из тех женщин, которых легко забывают. – Голос де Вивонна прерывался, горло его сжималось.
– Говорю вам, он меня забудет. С глаз долой – из сердца вон. Разве все вы, мужчины, не так устроены? Он с удовольствием вернется к своей Монтеспан, надежному и неистощимому источнику наслаждений, и порадуется, что остался с ней навсегда, что все налажено. Он человек не сложный и не сентиментальный.
Де Вивонн не мог удержаться от возражения:
– Как вы, женщины, злы!
– Поверьте мне, король будет вам только благодарен, если узнает когда-нибудь о вашем участии, за то, что вы помогли ему избавиться от пагубной страсти. Ему не придется, как тирану, бросить меня в темницу. А когда я вернусь, время пройдет. Он сам посмеется над тем, как гневался. Ну а Атенаис сумеет подчеркнуть значение оказанной вами услуги, когда вы помогли скрыться нежелательной особе.
– А если король не забудет вас?
– Ну что ж… Успеем еще подумать об этом. Может быть, я поразмыслю и признаю свою ошибку. Может быть, постоянство короля тронет меня. Я упаду в его объятия, стану его фавориткой и… вас я, конечно, не забуду. Понимаете ли, господин придворный, что, оказав мне помощь, вы обеспечиваете себе будущее, вы можете выиграть при любом раскладе?
Последнюю фразу она произнесла с чуть презрительной интонацией. Задетый за живое, адмирал покраснел до корней волос и бросил надменно:
– Вы считаете меня приспешником, лакеем?
– Никогда так не думала.
– Не в этом дело, – продолжал он сурово. – Вы слишком легко забыли, сударыня, что я начальник эскадры, что Королевский флот отплывает завтра с военной миссией и, следовательно, нас ждут опасности. Я должен охранять именем короля Франции порядок в этом средиземноморском кавардаке. И у меня есть строжайшие инструкции: не брать никаких пассажиров, ну а о пассажирках вообще нечего говорить.
– Господин де Вивонн…
– Нет! – рявкнул адмирал. – Постарайтесь понять: в море командую я и знаю, что полагается делать. Переход через Средиземное море – это не прогулка. Я сознаю важность того, что мне поручено, и убежден, что сам король на моем месте говорил бы и поступал так же, как я.
– Вы убеждены? А я полагаю, напротив, что король не отказался бы от того, что я вам предлагаю.
Она говорила серьезно. Де Вивонн снова вспыхнул, потом побледнел, опять покраснел, кровь стучала у него в висках. С мучительным недоумением он смотрел на Анжелику, и в эту бесконечную минуту вся его жизнь, как ему казалось, сосредоточилась на едва заметном колыхании ее груди в кружевном декольте пеньюара.
Это было настолько невероятно! Мадам дю Плесси слыла надменной, не поддающейся никаким мольбам, да и сама признавала себя капризной. Его душа придворного никак не могла поверить, что ему предлагалось то, в чем отказывали королю.
Губы у него опять пересохли, он проглотил еще стакан вина и осторожно поставил его, как будто боялся выронить.
– Давайте объяснимся…
– Но… Мне казалось, и так все ясно между нами, – прошептала Анжелика и с легкой усмешкой посмотрела ему прямо в глаза.
Очарованный, он упал на колени подле дивана. Его руки обвились вокруг ее стройной талии. Он склонил голову – в порыве преклонения и страсти одновременно – и припал губами к атласной коже ее груди, там, где была ложбинка, вдыхая таившийся там волшебный аромат – аромат Анжелики.
Она не отпрянула, лишь чуть заметно повела грудью и прикрыла своими чудесными веками то, что вспыхнуло в ее взгляде.