Читаем без скачивания Дракон и сокровище - Вирджиния Хенли

— Ты приехал в Виндзор, чтобы забрать Элинор к себе? — с надеждой спросила Изабелла.

Уильям был потрясен словами сестры.

— Побойся Бога, Изабелла! Ведь ей всего пятнадцать лет! За кого, хотел бы я знать, ты меня принимаешь?!

— Вы повенчали нас с де Клером, когда мне едва минуло пятнадцать! — упрямо возразила она.

— Дорогая, но ведь и ему было немногим больше! А мне, как ты знаешь, уже за сорок! Я гожусь ей в отцы!

— Да, это так, — кивнула Изабелла. — И разница между вами не станет меньше, сколько бы ты ни откладывал воссоединение с ней.

«В том-то вся и беда!» — сокрушенно подумал Уильям. Ему стало неловко перед самим собой, когда он осознал, что питает к своей юной жене, по возрасту годившейся ему в дочери, отнюдь не отеческие чувства.

Графиня Пембрук, велев горничным умолкнуть, прижималась розовым ушком к замочной скважине двери, по другую сторону которой стояли Уильям с Изабеллой. Она зажала рот ладонью, чтобы горестное рыдание не выдало им ее присутствия. По щеке принцессы скатилась крупная слеза. Маршал снова отказывался от нее!

5

Элинор проснулась, едва лишь солнце позолотило землю первыми рассветными лучами. Она приподнялась на локте, чтобы немедленно разбудить служанок и велеть им приготовить ее наряд для верховой езды, но внезапно взор ее затуманился. Она снова опустилась на подушки и принялась неторопливо перебирать в памяти все события вчерашнего дня, вспоминать слова и жесты своего ненаглядного Уильяма, черты его милого лица. Его коротко подстриженные каштановые волосы, слегка тронутые сединой, были густыми, как у юноши, и слегка завивались на концах. Его карие глаза то светились нежностью, то искрились весельем. В них горела решимость и отвага, и цветом своим они напоминали ей шерри, золотившееся в хрустальном кубке. Он был сильнее всех, красивее всех, мужественнее всех, кого ей доводилось встречать на своем веку! И не было человека, который не питал бы к нему почтения и любви. О, она просто умрет от горя, если он откажется взять ее с собой!

Элинор сделала глубокий вдох. Ей ни в коем случае нельзя было давать волю своим чувствам. На протяжении последних нескольких лет она научилась владеть собой, не выказывать окружающим своих настроений. Ей пришлось приложить немало сил, чтобы овладеть этим искусством. Теперь она без труда изображала из себя сдержанную, невозмутимую юную леди, вводя в заблуждение даже тех, кто знал ее с рождения. Лишь она одна понимала, что нисколько не изменилась, оставшись все той же необузданной дикаркой, какой была в детстве. Став подростком, Элинор не раз вопрошала себя, почему все то, к чему окружающие относятся с равнодушием, зачастую глубоко трогает ее, вызывая в ее душе гнев, досаду, бурную радость или скорбь, и пришла к выводу, что Господь сотворил ее отличной от большинства других людей. Она без остатка отдавалась как любви, так и ненависти, для нее все вокруг резко делилось на черное и белое, хорошее и дурное. Порой глубина и сила владевших ею чувств не на шутку пугали саму Элинор.

Мать-настоятельница постоянно внушала своей воспитаннице, что умеренность составляет одну из главнейших человеческих добродетелей, но Элинор не могла противостоять своей натуре. Она никогда и ни в чем не останавливалась на полпути. «Все или ничего!» стало ее девизом. Она настойчиво гнала от себя мысль, что Уильям Маршал может отказаться от нее. Ведь у нее просто не было выбора! Можно расторгнуть помолвку, но узы брака, соединившие их, священны и нерушимы. Она ни за что не упустит свою добычу! Когда ей исполнится шестнадцать, он должен будет взять ее к себе без всяких отговорок. А она изо всех сил постарается быть именно такой, какой он пожелает ее видеть, — лишь бы неотлучно находиться подле него.

Приняв это решение, Элинор позвонила в золотой колокольчик. В дверях спальни появилась заспанная Бренда — та самая рыжеволосая горничная, которую Элинор давным-давно отняла у Марджери де Лэйси.

— Я собираюсь на верховую прогулку с моим мужем. Пусть кто-нибудь позаботится о моем платье для катания верхом, а ты помоги мне справиться с этими проклятущими волосами! — приветствовала принцесса свою камеристку. Элинор давно уже не позволяла себе ругаться в присутствии посторонних и отводила душу, лишь оставаясь наедине с Брендой.

Всю ночь Уильяму грезились колеблемые ветром ярко-красные одежды Элинор на фоне серых камней причала. Теперь же. воспоминание об их первой встрече после стольких лет разлуки вытеснило еще более пленительное зрелище: Маршал не сводил восхищенного взора со своей жены, изящно и уверенно гарцевавшей на чистокровной вороной кобыле. Поверх белоснежного нижнего платья принцесса была облачена в изумрудно-зеленую бархатную накидку, подол которой украшали отороченные светлым мехом прорези. Маленькие ножки Элинор были обуты в темно-красные сапоги с серебряной чеканкой, наряд ее дополняли перчатки того же цвета и шелковая сеть, унизанная жемчужинами, которая стягивала ее роскошные волосы в пучок.

— Вы изумительно выглядите, графиня! — обратился к ней Уильям. — Я привез вам подарок. Надеюсь, он вас порадует! — С этими словами он приблизился к Элинор и посадил ей на руку маленького коричневого мерлина. — Эта маленькая дикарка была поймана в горах Уэльса, неподалеку от Пембрука, —пояснил он. — Но она обучена хорошим манерам и, смею надеяться, станет усердно служить вам!

— Благодарю вас от всего сердца, милорд! Я так люблю подарки! — ответила Элинор. Она стянула с головы ловчей птицы бархатный капюшон и улыбнулась при виде того, как мерлин, взъерошив перья, сверкнул своими ярко-желтыми глазами. Несколько мгновений девушка и птица смотрели друг на друга с ожесточением и вызовом. — Тебе, моя дорогая, будет скучно гоняться за нашими виндзорскими голубями, — сказала наконец Элинор. — Но я обещаю, что в один прекрасный день ты вернешься в родной Уэльс! — Мерлин склонил голову набок, словно решив, после некоторого колебания, признать Элинор своей полноправной хозяйкой.

Уильям улыбнулся. Похоже, его юная жена умела подчинить себе всех без исключения. Даже эта хищная птица не могла не покориться ей. Скорее всего и его самого ожидает в ближайшем будущем подобная же участь.

Они направились в дальний участок Виндзорского парка, туда, где под густыми кронами деревьев всегда царил таинственный полумрак. Их сопровождал один лишь Уолтер, верный оруженосец Маршалла. Элинор была несказанно счастлива избавиться от толпы назойливых слуг и компаньонок, всегда сопровождавших ее во время верховых прогулок.

Она горела желанием продемонстрировать Уильяму свое искусство наездницы и умение охотиться с ловчими птицами. Вскоре из-под копыт их коней вспорхнула самка тетерева. Граф и графиня Пембрук сняли капюшоны с голов своих птиц и отстегнули ремешок с их лап.