Читаем без скачивания Хитрожопый киборг - Аманда Майло
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но я нет.
— Ты в порядке? Ты продолжаешь шипеть сквозь зубы… — начинает Бекки.
Мой ответ прерывает громкий скрип.
Это металлические петли сетчатой двери.
Затем дверь с грохотом захлопывается.
Затем петли снова скрипят.
— ПРЕКРАТИ ТРОГАТЬ ДВЕРЬ! — я кричу на придурка, который с ней играет.
Копыта Пако шаркают, заставляя доски крыльца скрипеть.
Вчера, после того как я залатал дыру в нашем жилище, проделанную пулей убийцы в день моего приезда, я терпеливо учил Пако самостоятельно спускаться по ступенькам, и в благодарность за мои хлопоты он почти не покидал крыльцо. Если бы у меня была возможность передвигаться бегом, я бы погнался за ним по ступенькам, просто чтобы убедиться, что он помнит, как ими пользоваться.
— С тобой все в порядке? — снова спрашивает Бекки, приподняв брови, глядя на меня с гримасой на лице, и садится за обеденный стол на стул напротив, медленно опускаясь своим хрупким телом на маленькую мягкую подушку, привязанную к сиденью.
У меня тоже есть мягкая подушка на сиденье, но с таким же успехом я мог бы сидеть на пластбетонном кирпиче. Нижняя часть моего позвоночника словно срослась, бедра протестуют, и мне кажется, я чувствую, как набухают мышцы спины.
— Неееееет, — отвечаю я, хмурясь, когда это слово вырывается из меня со стоном всего тела. — Возможно, сегодня я обнаружил свои физические ограничения на суше.
— Так… ты хочешь сказать, что у тебя болят превосходные мышцы? — спрашивает Бекки, а затем быстро хватает кружку с дымящейся жидкостью и высоко поднимает ее перед лицом.
— Да, — подтверждаю я. — Зачем ты это делаешь?
Она дергается, ее глаза расширяются.
— Что делаю?
Мой взгляд сужается.
— Прикрываешь рот керамикой массового производства. Я вижу, как твои губы изгибаются за ней.
Она издает грубый звук, за которым следует серия более мелких всплесков, которые возникают у нее в горле, но сотрясают ее плечи, из-за чего она горбится.
Я видел что-то подобное в видео.
— Ты что… хихикаешь? — недоверчиво спрашиваю я.
— Нет! — заявляет она, со стуком ставит кружку на стол и закрывает лицо руками, низко склонившись над столом.
Я вытягиваю руку, обнажая зубы, когда мои дельтовидные мышцы, трицепсы и бицепсы дрожат и напрягаются, как будто вот-вот сломаются. Негнущимися пальцами я беру выбившуюся прядь ее волос, собранных в тугой пучок, и вынимаю ее из картофельного пюре и подливки.
Она отшатывается от моего прикосновения, и ее глаза замечают положение моей руки, а затем и перепачканную соусом прядь волос.
Один уголок ее рта приподнимается, она зажимает волосы между указательным и большим пальцами, очищает их от смеси побочных продуктов животного происхождения и засовывает пальцы между губ, облизывая дочиста.
По какой-то причине, пока я смотрю, как она это делает, что-то в нижней части моего живота сжимается и начинает нагреваться.
Я напрягаюсь и хмурюсь.
— Как только я думаю, что болит все, в моем теле появляются новые боли.
Бекки встречается со мной взглядом, ее лицо смягчается от сочувствия.
— Хочешь, я разомну тебе плечи? Я делаю это… — ее веки становятся тревожно опухшими. — Раньше я… делала это для Джоэла, — шепчет она.
Я начинаю качать головой, но движение останавливается, мышцы шеи сводит спазмом, и я снова шиплю, в точности как она меня обвинила.
Стул Бекки издает глухой скрип по потертому деревянному полу, когда она встает, отодвигая его, и обходит стол, приближаясь ко мне. Ее руки порхают по моей руке, затем по плечу и, наконец, останавливаются на шее.
— Здесь, — бормочет она. И она кладет большие пальцы мне прямо под затылок и сильно нажимает.
Я стону, чувствуя, как по всему телу разливается облегчение.
— Точки давления, — бормочет она, скользя пальцами по моей шее, впиваясь в узлы мышц.
Слишком быстро она убирает руки.
— Неееет, — протестую я, чуть не плача как человек.
— Подожди, — говорит она, осторожно сжимая мое плечо. — Я схожу за мазью. Сядь на стул боком, чтобы у меня был доступ ко всей спине.
Когда она возвращается и ее покрытые мазью руки касаются мышц моей спины, я издаю надломленный стон. Он звучит измученно, и мне больно, но каким-то образом ее прикосновения приносят и облегчение.
— Да-а-а.
Бекки осторожно рисует круги костяшками пальцев. Она мнет, надавливает и нажимает на меня до тех пор, пока я не начинаю задыхаться, и на лбу у меня не выступает пот.
— Ты здесь действительно слишком напряжен, — говорит она мне, морщась и выражая сочувствие, на которое мой мозг положительно реагирует. Я впитываю его, наслаждаясь тем, что оно заставляет меня чувствовать. Как согревает меня изнутри и снаружи, пока мой живот и что-то еще ниже не сжимается еще сильнее. Я не знаю, как описать это новое чувство — хотя оно до боли приятное.
Умелые, невероятные руки Бекки скользят по моей спине, затем по плечам. Когда она склоняется над моей протянутой рукой, я улавливаю дуновение ее запаха — и моя шея выгибается дугой, ноздри раздуваются, втягивая еще больше ее запаха. Он тоже… приятный. От нее пахнет нашей едой, странным, теплым ароматом. Я полагаю, это женский мускус.
Однако у меня есть проблема.
— Кажется, я испытываю напряжение в новой области, — делюсь я и опускаю взгляд на свои колени. — И оно становится тревожно твердым.
— Твердым? — спрашивает она, отрывая руки от своего занятия и отступая на шаг.
Я удивленно смотрю на нее.
— В чем дело?
Она смотрит на меня странно настороженным взглядом. Я наблюдаю за активностью, разгорающейся в ее черепе, не понимая, что это за реакция.
— Ничего. Душ может помочь тебе позже избавиться от скованности мышц. А пока еда остывает. Нам нужно поесть.
С ворчанием я убираю руку назад и переключаю внимание на еду.
— Да. И спасибо тебе за еду. И за массаж. Я тебе очень благодарен.
Осторожно, медленно она садится, краем глаза почти украдкой наблюдая за мной.
Она все еще ведет себя странно, когда мы ложимся вместе спать, но при моем шипении и низком рычании, когда я опускаюсь на кровать, по какой-то причине она расслабляется.
Прежде чем лечь, я повозился с одеждой, раздеваясь, чтобы принять душ. После того как помылся, я натянул боксеры Джоэла, что было пределом моих усилий в плане движений. Мои терпение было вознаграждено: я рад, что не пришлось страдать от запаха пота и мускуса. Я также рад, что горячая вода несколько ослабила боль в мышцах. Достаточно, чтобы я громко не стонал от боли.
Однако мои движения
