Читаем без скачивания Последний Герой. Том 5 - Рафаэль Дамиров

— Тише, тише, — улыбнулся доктор, наклоняясь к нему.

— Кхе… — Сметанин уже еле шевелил губами. — Ты кто… мать твою…

— Сейчас вы уснёте. И больше никогда не проснётесь, — произнёс врач с той же спокойной улыбкой, будто объяснял курс лечения.

— Что?.. — сипел Сметанин, уставившись в мутнеющий потолок. — Что ты мне… вколол?

— Всё будет выглядеть, как обычный инфаркт, — врач говорил ровно, будто зачитывал инструкцию. — Вскрытие покажет острую сердечную недостаточность.

— За… зачем? — голос Бульдога сорвался в шёпот. — Почему-у?..

Доктор слегка приподнял уголки губ. Сметанин уже не видел этой улыбки, мир перед глазами стал сплошным красным пятном. Но слова он услышал отчётливо.

— Вам привет от Инженера, Аркадий Львович.

Последнее, что почувствовал Бульдог, — как сердце вздрогнуло и остановилось. Он замер в нелепой позе на стуле, тяжело уронив голову на грудь.

Врач выждал ещё пару минут, проверил пульс, убедился, что всё кончено. Поднял телефонную трубку, набрал короткий внутренний номер.

— Арестованному Сметанину стало плохо, — произнёс он ровно и бездушно. — Срочно нужны реанимационные мероприятия… Хотя нет. Уже поздно. Похоже, инфаркт. Летальный исход.

Он положил трубку, перевёл взгляд на камеру видеонаблюдения в углу под потолком. Красный индикатор не мигал. Врач был уверен — она не работает. Всё здесь было устроено так, как задумал Инженер.

* * *

Утро началось странно, но продолжилось ещё страннее. Я смотрел на девчонок и пытался сообразить, чего ради они так уставились на меня. Ждали чего-то.

— Да… — протянул я, недоумевая.

— В смысле, да? Что решил? — выдохнула Машка. В её глазах обида тлела, губки надулись, как у ребёнка, которого лишили мороженого.

— Ты что, не помнишь? — сузила глаза Алька.

— Девчонки, да что с вами? Чего я должен помнить или не помнить? — я свел брови.

— Ну мы же вчера всё обговорили, — хитро протянула Машка, бросив косой взгляд на рыжую.

— Мы всё знаем, Макс, — добила Бобр, подбоченившись.

— Что вы знаете-то? — хмыкнул я.

Ну что я мог им рассказать? Не тайны, так сказать, следствия… да и не про Лютого же. Ведь нет же?

— Всё знаем, — прозвучало в унисон.

— Ты должен определиться, — настаивала Машка, постукивая ноготком по кружке.

— Да, определись уже, Максим Сергеевич, — усмехнулась Алька.

Меня, честно говоря, словно током кольнуло. Доходить начало: разговор был не про то, чтоб выпить вечером или куда съездить. Они обсуждали будущее. Моё и своё.

— Ну… с кем ты желаешь остаться? — голос Машки дрогнул, в нём слышалась и боль, и решимость одновременно.

Алька как-то более самонадеянно кивнула, и в её глазах даже сверкнуло торжество. Она явно считала, что я вот-вот скажу: «Бобр, ты моё всё». Свои шансы она оценивала выше.

А я смотрел на них и думал, что вообще-то пока ни с кем свою жизнь строить не планировал. Нет, я не собирался морочить им головы. Никому из них я ничего не обещал. Если уж говорить честно, то та девушка, с которой я мог бы связать судьбу, сейчас точно не стояла на этой кухне. Обе они милые, красивые, весёлые… но не то.

— Ну и каков твой ответ? — напряжённо спросила Машка, пряча дрожь в голосе.

— Ну-у… вы обе классные, — вздохнул я. — Так что принимать такую ответственность я не берусь.

Взрыв последовал мгновенно.

— Э! Ты за кого нас принимаешь? — вспыхнула Машка. — Мы тебе что, проходной двор? Чтобы заходить и уходить, когда вздумается?

— Эскортницы мы ему, понимаешь! — поддакнула Алька. — По его расписанию живём!

— Ты думаешь, мы тут сидим и только ждём, когда ты появишься? — Машка покраснела. — У нас свои жизни есть! А он, видите ли, «не берётся».

— Не берётся он! — передразнила рыжая, глаза её сверкали. — Удобно устроился: и туда заглянет, и сюда. А выбрать — «не могу».

— Мы, значит, тебе компания на вечер? — Машка уже почти плакала, но держалась. — Чтобы вино попить, фильм посмотреть и в постель улечься?

— А потом «ой, девочки, вы обе классные». Спасибо, конечно, — съязвила Алька. — Только знаешь что, Максик? Девчонки не игрушки.

— Да, не игрушки! — Машка топнула ногой. — Нам нужны уверенность, стабильность, серьезные отношения, в конце концов…

Бунт на корабле. Ха…

Я молчал, слушал их и понимал: претензии в чём-то и справедливые. У каждой женщины, какой бы она ни была — весёлой, язвительной или нежной, — внутри одно желание: чтобы её выбрали, одну, настоящую, единственную. Чтобы не сомневались, не метались. Только я опер. Волк-одиночка. Так жил раньше, так живу и сейчас…

Сидел сейчас между двух огней, понимая, что угодил в интересную историю, из которой красиво выйти будет очень непросто. Прорвемся, конечно, и не такое случалось…

В общем, девчонки раздухарились окончательно. И вдруг, что самое удивительное, объединились. Вчерашние соперницы, еще недавно сверкавшие одна в сторону другой ревнивыми взглядами, вдруг сплели прочную коалицию против общего врага. То есть против меня. Теперь они выступали единым фронтом, и уже не важно было, кто из них больше ревнует или громче спорит — обе решили, что все мужики козлы. Неблагодарные, эгоистичные и самодовольные существа.

Я сидел, хлопал глазами, как двоечник на экзамене, и понимал, что спорить бесполезно. Да и не надо. Жизнь сама всё расставит по местам, я был в этом уверен. Очень скоро. А воевать с женщинами — дело заведомо проигрышное. Это не мой конёк — биться с дамами. Я предпочитал держать глухую партизанскую оборону: отойти в леса, затаиться, выждать. Ну а здесь, в данном случае, уйти в общагу.

— Девчонки, спасибо за вечер. Классно посидели. Но — всё, мне пора, — сказал я, вставая.

— Ты куда⁈ — вскинулась Машка. — Ты же здесь живёшь!

— А я тебе вчера не успела сказать, что он тут вообще уже не живёт, — встряла Алька, с довольной ухмылкой подливая масла в огонь. — В общаге ментовской окопался. Там у него, видать, девок молодых больше. И соседка у него… вертихвостка.

— Так ты ещё и с соседкой⁈ — выкрикнула Машка, подскакивая со стула. — Вот кобель!

— Да ладно вам, девоньки, — поднял я руки, будто отбиваясь от обвинений. — Не сходите с ума.