Читаем без скачивания Пятьдесят оттенков Серого волка, или Шапка Live - Олег Рой

В запасе, конечно, есть три варианта: первый – дождаться зимы, когда вода превратится в лед; второй – надеяться, что солнце когда-нибудь иссушит ручеек; третий – построить мост.

Волк выбрал четвертый.

– Я тебе помогу, – громко объявил он и подошел Красной Шапочке.

Картина вышла эпическая. Что-то сродни схватке добра и зла из «Властелина колец». Волк, согнувшись в три погибели, пытаясь сохранить равновесие и не споткнуться о камни, был похож на солдата, которому, чтобы оказаться дома, надо пройти через минное поле.

В обеих руках он тащил чемоданы, через плечо – свою спортивную сумку. Шапочка, сидя на закорках, одной рукой вцепилась в Волка, другой удерживая сумку, продолжала проклинать все вокруг и требовала вызвать вертолет МЧС.

Терпение Волка приближалось к нулю. Раньше он никак не мог понять значение фразы, которую обожала приговаривать его Бабушка каждый раз, когда кто-то пытался занять у нее деньги: «если друг попал в беду, друга мелом обведу». Он уже даже не мог вспомнить ни одного приличного анекдота и пустил в ход тяжелую артиллерию.

– Ну, Ольга, держись. Довела ты меня до сарказма. – Говорил он, но негромко, не перебивая журчания ручья и ворчания Красной Шапочки. – Совсем от жизни нормальной отбилась. Бороздишь просторы гламурного пространства в туфлях на каблуках и думаешь, что нужна кому-то. Да под макияжем ты самая настоящая мумия. А под шляпой ни бум-бум! Все твои желания сводятся к тому, чтобы стать женой Армани, чтобы дети были «от Армани», и чтобы гламуром от тебя воняло на три века. Антропоид! Да на тебе живого места нет – заросла вся понтами. Тьфу на тебя, Ольга. Баба на шее хуже петли. О боги! Ну когда же вы испытаете меня счастьем?!

Волк высказал все то, что накопилось у него на душе, и… споткнулся о камень. С криком утопающего: «О, мои платья!» Красная Шапочка погрузилась на дно ручейка, который с берега казался таким безобидным… кто бы мог подумать, что «по щиколотку» может так резко смениться «по шляпу»? Волк сильно ударился ногой и тоже пошел ко дну.

И вода сомкнулась над ними.

Первым всколыхнул воду Волк, он стал истошно грести лапами, звать Ольгу, но, осознавая, что совсем не умеет плавать, что сумка через плечо тащит его на дно и что смертью своей осчастливит он разве что своего двоюродного брата, которому достанется все наследство, утопающий выбрался на сушу. Солнце уже стало клониться к закату, вокруг стояла мертвая тишина, нарушаемая лишь прерывистым дыханием Волка.

Течение уносило розовые чемоданы, похожие на гламурные гробики, по воде плыла красная шляпка, в центре которой гордо восседала большая толстая лягушка. Видела бы это Ольга – утонула бы второй раз. От этой мысли, а точнее от осознания утраты, Волк задрожал. А вдруг она действительно не выплыла… Он ее смерти не переживет.

Не прошло и минуты, как Серов-Залесский снова оказался в воде. Бил по ней лапами, то уходил ко дну, то снова появлялся на поверхности, но найти Красную Шапочку так и не получилось. Спасти удалось только шляпу. И теперь, глотая грязную воду ручья, Волк отчаянно бултыхался в полуметре от берега.

Ольга сидела на другом берегу, смотрела на тонущего Волка и чувствовала, что пришло время ее лучшей роли. Она – Кейт Уинслет после краха «Титаника», глядящая на погибающего в ледяной воде прекрасного Леонардо Ди Каприо. За кадром – красивая музыка, включающаяся во всех ключевых сценах…

Шапочка сжала рукой воображаемый медальон «Сердце ручейка», на глазах показались слезы, которые всегда были наготове, сколько бы она ни пересматривала «Титаник». Теперь надо сказать умирающему возлюбленному что-нибудь эдакое, приводящее в работу слезные железы не у одного поколения зрителей.

– Не умирай, любимый! – крикнула Красная Шапочка и замерла, ожидая команды «Снято».

Но вместо этого…

– Какого черта? – взвыл Волк, выползая на берег. – Как ты выбралась?

Обломки «Титаника» и, главное, Ди Каприо потускнели и исчезли.

Внутренняя Богиня вздохнула: «Добро пожаловать в реальный мир!»

– Просто я умею плавать, как все нормальные жители мегаполиса, ходящие на фитнес, – отозвалась Красная Шапочка.

Откашливаясь, Волк подполз к пеньку среди молодой травки, где сидела она – такая беззащитная, такая родная, такая мокрая и беспонтовая. И сразу же смутился от своих мыслей.

А уж как Волк обрадовался, когда осознал, что Шапочка находится на левом берегу, то бишь на стороне дачного поселка, просто не передать словами. Вскочил и стал пританцовывать. И как-то нечаянно оказался рядом с девушкой. Его лапа коснулась щеки и мокрых волос Красной Шапочки. Девушка вздрогнула, но не отшатнулась, а даже подалась к нему.

– Погоди! – вдруг опомнился Волк и убрал лапу. – Ты что-то сказала? Любимый?

Шапочка поморщилась.

– Ничего. Цитировала. Вспомнился «Титаник».

– И все-таки?

– Ничего!

Она никак не могла разобраться в своих чувствах. Вроде бы Волк захотел ей помочь – взгромоздил ее на себя вместе с чемоданами, но он же – обозвал и мумией, и беспросветной дурой, и даже гламурной куклой. Но ведь потом он, не умея плавать, кинулся за ней в мутную воду. Однако же не спас! Не нашел на дне! И тут Шапочка осеклась. Как же он мог ее спасти, если она уже была на суше?

Но самая главная трагедия заключалась, конечно же, в чемоданах с платьями. Волк даже не подумал о них! Но ведь он, стоя перед нею, сжимал в левой лапе спасенную красную шляпу, которая значила для девушки ровно столько же, сколько кинопленка для режиссера.

В кармане сумочки Красной Шапочки затрезвонил смартфон, чудом не утонувшей в ручье.

– Алло! – бодрым голосом ответила Ольга, видя на мониторе буквы: «Матушка». – У меня все хорошо, сейчас подхожу к гостинице.

– Брюковкин проявляет к тебе интерес? – задала Матушка вопрос встревоженным голосом.

– Мам, – Красная Шапочка почувствовала легкое раздражение. – При чем здесь режиссер? Мы с Волком только что пересекли небольшую водную преграду и теперь обсыхаем.

– За экстрим нужно требовать отдельные деньги, – сурово прокомментировала Матушка. – У нас средств почти не осталось, вся надежда на твой гонорар… Ладно, снимайся, звони два раза в день и включай скайп на планшете, я волнуюсь.

И только Шапочка отключилась, как позвонила Плотва.

– Ну ты как там? Соблазнила режиссера, Серова-Залесского или оператора? – В вопросе подружки звенело неподдельное любопытство.

– Элька, я тебе позже перезвоню, завтра, здесь такое твориться – не передать. – Оля искренне обрадовалась звонку подружки, но сил разговаривать не было.

– А что-о-о? – затянула свой вопрос Плотва, но Красная Шапочка отключила телефон.

Колумб быстрее открыл Америку, чем Шапочка с Волком добрались до калитки, на которой крупными буквами значилось: «ПОМЕСТЬЕ ЛАРИСЫ». Калитка оказалась заперта, и вскрывать ее было бесполезно. Она, как и забор в два метра высотой, была сделана из толстых досок.

– Недалеко! – хмыкнула Красная Шапочка, вспоминая слова Сказительницы. – Да у меня такое ощущение, что мы сюда через Гималаи добирались, а нас, оказывается, здесь и не ждут!

На Волка было страшно смотреть. «О, святая мать Тереза!» – повторял он как заведенный.

– О, святой Фрейд! – Взмолилась Внутренняя Богиня, воспарив на калитку и посверкивая оттуда крылышками и перламутровым платьицем. – Лезть через забор – это уже слишком…

– «Ничто не обходится в жизни так дорого, как болезнь и глупость», – всполошился Разумей Занудович, переодевшийся в костюм сантехника. – Как это я не догадался спросить ключ у Сказительницы.

– Предлагаю сделать подкоп, – Девочка-девочка воодушевилась. – Как в книжках.

– Мы тебя не слышали, – отмахнулся Разумей. – Молчи дальше.

Волк нажал на звонок сбоку калитки, надеясь хоть на чье-то присутствие. Тишина.

– Лучше бы я утопилась… – вздохнула Шапочка и устало прислонилась к забору.

– Да подожди ты. Утопиться – не возродиться. Обязательно найдем выход из положения. Вместе уже килограмм соли съели, – при слове «съели» Волк сглотнул – в последний раз он ел тысячу лет тому назад.

– Волк, ты бредишь? – Я не собираюсь проводить лучшие годы в обществе зоочеловека, стоя, не позавтракав, да еще перед ответственными съемками. Пока ты не перепишешь Дональда Трампа[11], не переговоришь Ивана Урганта и не переиграешь в казино Джорджа Клуни, я с тобой даже разговаривать не стану. Понял, чудовище?

– Существуют в мире только четыре обстоятельства непреодолимой силы: наводнение, землетрясение, военные действия и-и-и… – Начал свою философскую речь Волк.

– …женская истерика! – Вспомнил Разумей, и Ольга озвучила это мнение.