Читаем без скачивания Журнал «Вокруг Света» №08 за 1975 год - Вокруг Света

Меня, к счастью, судьба миловала: за решетку не попал. Хотя решетка — это, конечно, условность: большинство наших тюрем открытые. Люди бродят по песку под солнцем, и по три дня — ни еды, ни питья. Так продолжается месяцами — пока еще надумают суд начать. Если начнут вообще. Очень многих арестовывают тайком. Пропал человек — и ни друзья, ни родственники понятия не имеют, где он, что с ним. А человек в это время сходит с ума от пыток. Привяжут его к стене — руки вытянуты над головой — и следят: чуть шевельнется, сразу же бьют палками по локтям и коленям. Несколько таких избиений, и человек становится калекой.

Однако запугать нас не так-то просто. Слышали когда-нибудь выражение — «человек без перьев»? Это у нас так про трусов говорят. Так вот, будьте уверены, все наши давно уже «оперились»...»

«Уайтстан» и «хоумленды»

Работа Комиссии Одендааля свелась вкратце к следующему. Несколько экспертов, выделенных правительством Южно-Африканской Республики, внимательно «разобрались» с положением в стране и предложили перераспределить 17 бывших резерватов в... 10 новых бантустанов (так называются территории в самой ЮАР, отведенные под места жительства коренного населения). Правда, комиссия столкнулась с непредвиденной трудностью — не все племена в Намибии бантуязычные, — но быстро «нашла выход» из положения. Намибийский вариант бантустана стал называться «хоумлендом», что можно перевести как «родная земля» или «отечество». В этом и заключался смысл «выводов»: каждой этнической группе — по родному уголку. Нама будут жить в Намаленде, бушмены — в Бушменленде, гереро — естественно, в Герероленде, и так далее. Белым тоже, оказывается, отведена территория — Уайтстан, «Земля белых людей».

Столь идиллическая и грандиозная панорама не могла скрыть того факта, что Уайтстан — это гигантское пространство вельда в центре страны, где только и возможно скотоводство. Больше того, из 35 тысяч артезианских скважин, разбросанных по стране, тридцать четыре с половиной тысячи каким-то образом оказались на «Земле белых». Намаленду досталась вода с таким высоким содержанием солей, что ее не может пить даже скот. Герероленд оказался вовсе без воды.

Собственно, Уайтстан занимает почти половину страны. Это, однако, не означает, что вторая половина целиком отведена для «хоумлендов». В «Землю белых», которая, по сути, представляет собой чисто фермерскую территорию, официально не входят огромные заповедники: «Берег скелетов», охотничьи заказники «Этоша-Пан» и «Намиб» и, разумеется, алмазоносные районы. В будущем ЮАР предполагает включить эти земли в свои границы.

Последним «достижением» Комиссии Одендааля была идея предоставить крупнейшим округам самоуправление. В Овамболенде, Окаванго и Восточном Каприви образовались местные правительства. Основную часть кабинетов назначили власти Претории, меньшую избрали посредством голосования в племенах. Так или иначе, а с исполнительными органами справились, дело оставалось за «малым» — выборами в законодательное собрание. Вот здесь-то «Выводы Комиссии Одендааля» и ощутили первый удар: в Овамболенде проголосовало лишь два с половиной процента избирателей. Легко догадаться, что бойкот выборов был подготовлен СВАПО. Члены ее обошли десятки тысяч избирателей, забрались в самые отдаленные селения и везде сумели найти верные слова. Больше того, все оппозиционные движения в стране объединились под знаменем национального конвента — организации, целью которой стало самоопределение Намибии, как единого государства, и ликвидация апартеида.

Горькие корни омидики

...Встреча в «Юности» оказалась не последней. В марте в Доме Союзов проходило Международное консультативное совещание по подготовке Всемирной встречи девушек. Была там и делегация СВАПО, а в ее числе — моя знакомая, Нетумбо Нанди. За два прошедших месяца она успела побывать в Замбии, посетить несколько партизанских лагерей, организованных там намибийскими патриотами, и снова приехала в Москву.

Тогда я и узнал продолжение ее истории.

...Суд над Нанди в конце концов состоялся: она получила три года тюрьмы — на этот раз «настоящей». Правда, власти были настолько уверены в силе и надежности полицейского режима, что дали Нетумбо отсрочку. Девушка оказалась на свободе и использовала это неожиданное послабление: бежала из страны. По счастью, от границы с Анголой ее отделяли всего несколько десятков километров.

Затем был долгий — чуть ли не в тысячу километров — путь до ангольского города Вила-Лузу, и здесь Нанди окончательно повезло. За несколько дней до ее побега был свергнут фашистский режим в Португалии. Растерявшаяся колониальная администрация не посмела выдать беглянку южноафриканской полиции, а в конце прошлого лета Нетумбо была уже у друзей в Замбии...

Получив от СВАПО весьма недвусмысленный ответ на политику «разделяй...», расисты ЮАР с жаром ухватились за вторую часть заветной формулы — «...властвуй». Сотни активистов Молодежной лиги были арестованы. Хватали вообще всех более или менее «предосудительных» молодых людей, начиная с подростков, с четырнадцатилетних. Тюрем не хватало — в стране шла подготовка к повторным выборам. (Надо сказать, новая кампания в январе этого года прошла — по мнению белых южноафриканцев — более удачно: проголосовало якобы 40 процентов избирателей. Там, где особой очереди на избирательных пунктах не наблюдалось, урны возили по домам. Там, где не помогло и это, дело решило... многократное голосование одних и тех же «проверенных» граждан.)

Вот в это-то время и началось массовое бегство молодежи из северных районов страны. Уходили сотнями: в основном в Замбию, в партизанские лагеря...

Нетумбо Нанди: «О том, что происходит ныне в Намибии, можно услышать много жутких историй. Люди живут в страхе, не зная, с какой стороны ждать удар завтра. Прямым результатом этой неуверенности в завтрашнем дне и явился уход молодежи в соседние страны. Южноафриканские расисты встревожились: они знают о наших партизанских лагерях и боятся их. И я, и мои товарищи теперь полностью убеждены — независимость можно завоевать лишь с оружием в руках».

Хандупула Шимутвикени: «Было очень трудно перебираться через границу большими группами. Первую партию — одиннадцать человек — арестовали полностью. Вторая — уже девяносто восемь человек, среди которых был и я, — прошла. Потом и третья, и четвертая...

Мы шли пять дней. Еду с собой не брали — лишний груз. А питались, главным образом, омидикой — есть такие коренья в вельде. Маршрут? Нет, мы знали лишь направление: сначала на север, в Анголу, потом на восток — в Замбию; дорог, естественно, избегали. Потом уже стало известно, что в погоню за нашей группой были высланы отряды южноафриканских солдат. Не догнали. И мы пришли все. Пришли... Слишком просто это звучит. Ведь многие ослабли, их приходилось нести на руках. Иным-то еще пятнадцати не было... Случалось, и в темноте шли, а если спали — то, разумеется, на голой земле. Ни одеял, ни тем более палаток в помине не было. А путь проделали немалый — километров триста-четыреста...»

Слушая рассказ Шимутвикени, я представлял себе эту длинную вереницу людей, настороженно пробиравшихся по лесу. Мне было уже не важно — вельд ли это или джунгли, бродили ли там хищные звери или ползали ядовитые гады. Тропические ужасы отходили, на второй план. Я понимал: главная — и самая реальная — опасность маячила за спиной, следовала по пятам — карательная экспедиция.

А наряду с этой воображаемой картиной в голове моей возникла и настойчиво звучала одна фраза. То были слова Дантона перед казнью — об отечестве, которого не унесешь с собой на подошвах сапог. Да, только так: «поредение» населения в северной Намибии, столь неожиданное для Комиссии Одендааля, никак нельзя определить словом «бегство». Молодежь покидает «отечества», это верно. Но она уходит, чтобы вернуться.

В. Никитин

О Бальмунге, Дюрендале и их хозяевах

Бальмунг выглядел так: «...клинок в ножнах, обшитых парчовою каймою... рукоять его с отделкой золотой и с яблоком из яшмы, зеленой, как трава». А вот Дюрендаль: «Ах, Дюрендаль, мой верный меч прекрасный! На рукоятке у тебя в оправе святыня не одна заключена: в ней вложен зуб апостола Петра, святого Дионисия власа, Василия святого крови капли, кусок одежды матери Христа». Хозяин Бальмунга — славный Зигфрид, главный персонаж «Песни о Нибелунгах», владелец Дюрендаля — бесстрашный граф Роланд, герой посвященной ему «Песни».

Рыцари... Неустрашимые воины, преданные вассалы, защитники слабых, благородные слуги прекрасных дам, галантные кавалеры... Неустойчивые в бою, неверные слову, алчные грабители, жестокие угнетатели, дикие насильники, кичливые невежды... Все это рыцари.