Читаем без скачивания Перевёрнутая чаша. Рассказы - Галина Константинова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Следователь, немолодая женщина, долго смотрела на него недоуменно, приподняв очки, когда он ей вывалил на стол кучу доказательств. Вы хорошо поработали, Корнаковский, пробормотала она, правду любите искать, вот такие правдолюбцы и разрушили страну. Что вы, товарищ следователь, это просто моя работа. Правды в этой стране уже давно никто не ищет. Правда умерла так давно, что, сколько не переписывай учебников истории, все равно ее не найти. Меня воспитывали в духе марксизма-ленинизма, я был бойким пионером, даже стихи патриотические писал, за что неоднократно был направлен на отдых в Артек. Зачем это вы мне рассказываете? А затем, товарищ следователь, что есть законы, которые олицетворяете вы, и вот вам все доказательства, остается только применить закон, вот и вся математика.
Почему эта история давно забытых дней так пронеслась в голове, когда он снимал куртку в прихожей, прислушиваясь к позвякивающей посуде на кухне. Все происходящее в квартире находится на всеобщем обозрении. Великолепная слышимость, дух коллективизма может быть спокоен, ничего не уйдет от пытливого уха.
Жена у Гельмана была русской, аппетитная женщина лет сорока с интернациональным именем Мария. Света, быстро поздоровавшись с ним, исчезла в своей комнате. Чёрт, мне нужна именно она, а не эти стандартные разговоры про инфляцию и политику.
Мужчина по определению может иметь только одну задачу в голове, вспомнил он недавно прочитанный психологический бестселлер, именно одну, не хочу я читать им лекцию о том, какая у меня насыщенная путешествиями жизнь, мне Полину нужно спасать. Да, вот и слово найдено – спасать. Девять-один-один, нашелся спасатель.
Дело Штолля он так до конца и не довел, видимо, у него было мощное прикрытие в среде российских чиновников. Дело попросту замяли, и все его публикации оказались просто битвой с ветряными мельницами. Как он мучился, что не смог добиться истины!
Помешивая ложечкой, Глеб обдумывал, как бы, не нарушая приличий, поговорить со Светой. Он был твердо уверен, что Полина находится в тумане заблуждения, и его долг (и слова-то подходящие прямо сами собой подбираются) вытащить её из этого.
– Я сильно извиняюсь, у меня был трудный день, я бы хотел поговорить с вашей дочерью.
– Да, конечно, Света!
– Я к ней сам пройду, если можно, посекретничаю, ладно?
Он вежливо постучался в дверь. Света сидела за компьютером, собирая пазлы.
– Можно?
– Да, конечно.
– Света, я хотел спросить вас о Полине. Уж извините, что так прямо, сразу, но, просто мне кажется, что дело очень серьезное, не терпит отлагательства. Что вы знаете об организации, то ли братство, то ли еще что?
– Да ничего особенного, – Света выключила компьютер, и её припухлая губка слегка задергалась. Она не ожидала вопроса.
– И все-таки.
– Да это с месяц где-то происходит. Она ничего определённого не говорила, но она, знаете, любит всем делиться. Какие-то речи о свободе, необычных возможностях.
– Она тоже вам демонстрировала эти возможности?
– Нет. Она стала странной, Ваня за ней ходит, может, он что знает.
– Он в нее влюблён?
– Да, стихи ей пишет километрами, ходит за ней, когда Джеки не видит.
– Кстати, о Джеки. Что вы о нём можете сказать?
– Они в ресторане вчера, кажется, были. После этого она какая-то возбужденная была, не знаю, какой-то сюрприз он ей обещал, а что конкретно – не сказал.
– Понятно. А может ли Джеки иметь какое-то отношение к этой организации?
– Да что вы, он человек серьёзный, кстати, у организации есть сайт, только я URL не помню, но там нет никаких телефонов.
– Понятно. А в перевёрнутой чаше вы были?
– Я примерно знаю, что это, но лично не была. Поля всегда была странной. Ее ведь всё время во что-нибудь бросает. То она запоем фантастику читает, то с кришнаитами медитирует, то с толкиенистами дружит, то местных демократов выслушивает. Как броуновское движение.
– Может, это просто попытка к бегству… Вот так всё и бывает – неудовлётворенность жизнью, скука, кто во что бросается. Неужели у нынешней молодежи нечем больше заняться?
– Да мы гораздо более продуманные, – засмеялась Света, – просто дайте нам в свои игры поиграть, может, мы в детстве не наигрались, только и слышим «борьба за выживание», «перестройка», «инфляция», «надо думать головой». Неуютно нам от этих рамок.
– Хорошо, хорошо, дайте мне адрес Ивана, я прямо сейчас и поеду.
– Сейчас, я поищу в записной, а, у него телефон есть, давайте наберу, – Глеб взял протянутую трубку радиотелефона, послушал длинные гудки.
– Ваня? Это Корнаковский говорит, помните, нас вчера познакомила Полина. Хотя, может быть, это было не вчера, но не суть. Я могу к вам сейчас приехать, мне нужно срочно с вами поговорить, это касается Полины, и мне нужна ваша помощь? Диктуйте адрес.
Света смотрела на него тревожно.
– Вы считаете, что Полине угрожает опасность?
– Я это должен выяснить. Это похоже на сектантство, эйфория у нее такая от всего этого, она сама опасности не чувствует, она думает, что сама всё контролирует, а тут, похоже, ею кто-то управляет.
– Да, я вспомнила фразу. Она сказала, что изучила в своей жизни столько литературы, общалась со столькими людьми, думала, что ей это поможет познать тайну души, а все оказалось совсем не так. Ни психология, ни литература, не дают ни знания, ни свободы. А сейчас она начала не с внешнего мира – начала с себя. Она стала познавать себя, это гораздо интереснее, чем познавать окружающих, но через познание себя ей стали понятнее люди.
– Понятно. Эта эйфория познания себя. Спасибо, что помогли мне. Вообще, много у вас тут сект?
– Ярко выраженных немного. Знаете, кришнаиты, Иеговы, старообрядцы. А новомодных не счесть. Они под разными вывесками скрываются. Да вы откройте газету – «общество духовного сияния», «путь прозрения», «поклонники Кастанеды», «чётки судьбы». Медиумы, гадалки, ясновидящие, прочие.
– Похоже, вы довольно скептически относитесь ко всему этому.
– Да и Полина относится скептически. Я уверена, что у неё это пройдет. Ну не службу же в церкви заказывать, в конце концов.
– Да тут на эмоциях нельзя действовать. Там ведь умные люди – с той стороны баррикады. Ловцы душ. И денег. Все, я поехал к Ивану.
Наскоро попрощавшись с Гельманами, Глеб лихорадочно выскочил из подъезда. Как по заказу, к тротуару пришвартовался голубой «москвич». Много совпадений, но выбирать не приходится, диктуя адрес, отметил опять про себя Глеб. Ваня выглядел смущенным, он тоже мало знает, что происходит. Какие-то загадочные вещи, он то помнит некоторые
