Читаем без скачивания Перевёрнутая чаша. Рассказы - Галина Константинова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Часть 10
Глеб шёл вдоль канала Грибоедова по направлению к собору Спаса-на-Крови. В Петербурге у него всегда возникало ощущение нереальности, лица прохожих сливались в одно расплывчатое серое пятно, поток, проносящийся мимо, обтекающий его со всех сторон, ничуть не задевал.
Страна перевёртышей, вознесения и свержения прежних идеалов, революционных брожений и террора, смешения понятий, оправдания убийства построением храмов, но никуда не уйти от этой родины, никуда… Даже если сейчас над тобой голубое небо, а через секунду его прозрачность сменится осыпающейся матовостью земли. Душа просится ввысь, к сверкающим куполам, и опускается на минус последний этаж, и снова просится как не понимающая рабства птица, к облакам. И вот этот город, соединение века девятнадцатого и века двадцать первого, угрюмые кварталы, соборы, коричневая непрозрачность Невы…
Слияние эпохи неспешного созерцания и эпохи вечной суеты. Город, одинаково дающий надежду и убивающий её. Город-проекция страны, которая никогда не будет великой…
Глеб в одну секунду понял, что, даже если эта страна станет маленькой, беззащитной, заполоненной китайскими эмигрантами, сморщенной, как шагреневая кожа, маленьким островком, и даже пусть где-то есть страна розовых облаков и неограниченных возможностей, даже такую, невыбираемую родину, он не перестанет любить.
Ночь опускалась на Петербург, Глеб стоял и курил, наблюдая, как храм оживает огнями. Облегчение разжало его мышцы, да, наверное, он принял решение, он приехал сюда навсегда, он должен остаться навсегда, несмотря ни на что, вытащить из этой провинции Полину, просто подхватить её, маленькую, запутавшуюся девочку, просто сделать ее счастливой. Возможно, это лишено логики. Можно жить разумом. Можно плыть по течению, воспринимая жизнь такой, какая она есть.
Имеет ли он право уступить место эмоциям и попробовать противостоять обстоятельствам? Или он, как тонко чувствующий, прекрасно образованный доктор из русского романа, просто подчинится судьбе и потеряет любовь? Всегда можно найти оправдания любому поступку или не-поступку. Но что ценнее – эта оправданность или сознание того, что ты управляешь своей судьбой, а не она указывает тебе путь? Хотя подобное ощущение может быть обыкновенной иллюзией.
Но для чего тогда жить, если не позволять себе хотя бы иногда отдаваться безумству, хотя бы иногда переставать думать о прямой выгоде или работе? Расшевелила меня эта девочка, думал Глеб, расшевелила. Даже не расшевелила – как воронкой затянуло.
Он вспомнил, как стоял более получаса в Исаакиевском соборе, прямо под куполом. Белый голубь надежды звал, вокруг себя Глеб ощущал вихреобразые потоки, которые плавно тянули его ввысь. Кружилась голова, но взгляд был словно прикован, вокруг ходили люди, что-то монотонно объясняли экскурсоводы на разных языках, а он все стоял и смотрел… Так и Полина, закружила его в свой водоворот жизни, может, сама того не желая, и у него просто кружится голова… Нужно ли делать усилия, чтобы отпустила? Нет, нужно просто отдаться этой силе.
…Внизу, в холле гостиницы, он рассеянно купил газету. Опять разоблачения, как им только не надоест, но такова жизнь – обывателю подавай все новые и новые пикантные подробности. На развороте он увидел фотографии солдат в форме времен второй мировой, заголовок «Мечты новых русских». Словно назойливая муха, в номер ворвался телефонный звонок.
– Глеб, здравствуй, это Полина.
– Поленька, рад тебя слышать, как вы там, не грустите, не впали ли в депрессию?
– Глеб… Я не могу тебе всего рассказать по телефону. В общем, все наши приключения были заказом Джеки. Он в одной фирме заказал приключения, наши с тобой фантастические приключения, оказывается, есть такая фирма, которая может делать любые чудеса, просто он хотел сделать мне приятное, понимаешь…
Глеб помолчал. Полина на другом конце провода тихонько всхлипывала.
– И что теперь?
– Я не знаю.
Связь оборвалась. Глеб вдруг увидел, что потолок выгнулся и стал поворачиваться вокруг своей оси. Как почти забытое воспоминание, его обжег вкус осыпающейся земли на губах, в глаза брызнула прозрачно-синяя полусфера неба. Задрожал пол, и в сознании застучали стальные горошины слов «проснуться, проснуться, проснуться…».
июнь 2002 г.
Гамбургские гастроли
Вадим сидел в гримёрной и смотрел в зеркало. Камерный театр, последний оплот еврейской интеллигенции… Когда-то, в начале перестройки, считалось особым шиком вставлять в безобидные пьесы современно-иносказательные реплики. Публика понимающе подхватывала, люди из органов, наоборот, пропускали мимо ушей.
На следующий день по Питеру, за чашкой неизменного утреннего кофе, как принято в советских конторах, шутка обрастала остроумными эпитетами и начинала становиться народным юмором. «Сейчас поскучнее, – расслабленно думал он, – морщин прибавляется. Нимфетки у служебного хода уже не смотрят так восхищенно, как раньше. Сорок лет – не двадцать».
Сегодня он играл в пьесе малоизвестного автора из эмигрантской среды. Скучная довольно пьеса, единственно, что привлекало – действие происходило в его любимом Гамбурге, это как-то грело душу, Вадим сливался с героем и снова ощущал себя молодым. И вспоминал музыкальные фонтаны с неоновыми подсветками, «Гамбургское лето», джаз, рок, царство музыки, атмосферу праздника и всеобщей любви…
Алекс прилетел в Гамбург по своим коммерческим делам. Он любил этот город за корректно-деловой настрой. На улицах не было суеты, но в офисах шла беспрерывная, скурпулезная работа. Алекс был из последней волны эмигрантов, в России нахлебался «русского менталитета». До сих пор он вспоминал умных, философско-обаятельных тетенек из конструкторского отдела, увлечённо обсуждающих диссидентские романы из толстых журналов; делящихся чудесными рецептами варенья; бережно листающих журналы мод и пытающихся тут же довести свой макияж до соответствия европейского стандарта; смотрящих дешёвую тележвачку мексиканских сериалов, но не умеющих самого главного – на работе думать о работе. У немцев все не так. И кофе в специально отведённые часы.
Вечером ему было абсолютно нечего делать, он вяло посмотрел новости, полистал рекламную газетку. Его внимание привлекло объявление, что в клубе AlsterWasser даёт концерт некая блюз-кантри-фолк-группа из России. Но Алекс не любил ходить в подобные заведения в одиночку. Совершенно случайно он вспомнил, что в фирме, где он сегодня был, его внимание привлекла дама, с которой они даже словом не перемолвились. Однако не надо терять времени… А вдруг она не любит блюз, да еще в русском исполнении, или вообще у нее вечер занят… Он набрал номер своего делового партнера.
– Господин Штолль, добрый вечер! Извините, что побеспокоил Вас в
