Читаем без скачивания Сын охотника на медведей. Тропа войны. Зверобой (сборник) - Джеймс Купер

Глава XIV

Смотрите, что за страшный зверь, Такого еще не было под солнцем! Как ящерица узкий, рыбья голова! Язык змеи, внутри тройные ногти, А сзади длинный хвост к нему привешен!

Сойдясь со своим приятелем, делавар прежде всего позаботился о перемене европейского костюма на воинственный наряд могиканского вождя. На возражения, сделанные по этому поводу Зверобоем, он отвечал, что ирокезы уже знают о присутствии индейца, и что они скорее догадаются о задуманном плане действий, если он будет некстати продолжать свой маскарад. Зверобой больше не настаивал, хорошо понимая, что теперь на самом деле бесполезно скрываться. При всем том желание Чингачгука вновь преобразиться в сына лесов происходило, в сущности, по гораздо более определенным причинам. Чингачгук знал, что его возлюбленная гуляет на противоположном берегу, и он пришел в восторг при мысли, что она может видеть его в живописном наряде могиканского вождя.

Молодого охотника занимали более серьезные мысли, и он спешил посоветоваться со своим другом. Прежде всего они сообщили один другому все, что узнал каждый из них. Чингачгук ознакомился с подробностями договора относительно выкупа пленных. Зверобой в свою очередь узнал о секретных сведениях Хетти. Он выслушал с участием рассказ о надеждах своего друга и обещал ему от чистого сердца всяческую помощь.

– Я не забыл, Великий Змей, что в этом-то и состоит главная цель нашего свидания, – сказал Бампо, пожимая руку красного друга. – Борьба за дочерей старика Хаттера – дело случайное, которого могло бы и не быть. Да, я буду стараться изо всех сил для маленькой Уа-та-Уа, которая, скажу правду, самая лучшая девушка во всем племени делаваров. Я всегда одобрял твою склонность, любезный вождь, и готов повторить опять, что ваш древний и знаменитый род не должен исчезнуть вместе с тобою. Если бы красная девушка с особенностями своей расы могла мне нравиться так же, как тебе, я бы искал жену такую же, как Уа-та-Уа. Как бы то ни было, я очень рад, что Хетти виделась с Уа-та-Уа: пусть у одной не слишком много ума, зато у другой вдоволь его на обеих. Если соединить их вместе, то во всей колонии Йорка не будет девиц хитрее Хетти и Уа-та-Уа.

– Я отправлюсь в ирокезский стан, – отвечал с важностью могиканин. – Никто не знает Чингачгука, кроме Уа-та-Уа, и могиканскому вождю всего приличнее вести лично переговоры в таком случае, где дело идет о жизни пленников. Дай мне диковинных зверей, и я переправлюсь в лодке на противоположный берег.

Зверобой склонил голову и погрузился в глубокую думу. Не отвечая прямо на предложение друга, он вдруг заговорил как бы сам с собою:

– Да, да, эти мысли могут приходить только в любовной горячке. Недаром говорили мне, что человек, отуманенный этой страстью, бывает иной раз глупее всякого животного. Кто бы мог подумать, что и Великий Змей потеряет свой рассудок! Разумеется, надо скорее освободить Уа-та-Уа и женить их в первый же день по возвращении домой, иначе все пойдет вверх дном. Послушай, Змей, я сделаю тебе только одно замечание. Ты вождь и ты должен тотчас вступить на военную тропу, став во главе воинов. Как же ты после этого очертя голову пойдешь к ирокезам, чтоб сделаться их пленником еще до начала войны? Пораздумай об этом и согласись, что ты ослеп и спятил с ума, любезный друг.

– Бледнолицый друг говорит дело. Облако застлало глаза Чингачгука, и слабость прокралась в его ум. Белый брат мой имеет добрую память на добрые дела и слабую память на дурные. Он забудет.

– Да, это нетрудно. Не будем больше говорить об этом, вождь. Но, если другое такое же облако проплывет над тобой, постарайся отойти в сторону. Облака часто застилают даже небо, но, когда они помрачают наш рассудок, это уже никуда не годится. А теперь садись со мной рядом и потолкуем немного о том, что нам делать, потому что скоро сюда явится посол для переговоров о мире, или же нам придется вести кровавую войну. Как видишь, эти бродяги умеют ворочать бревнами не хуже самых ловких сплавщиков на реке, и ничего мудреного не будет, если они нагрянут сюда целой ватагой. Я полагаю, что умнее всего будет перенести пожитки старика Тома в ковчег, запереть «замок» и уплыть в ковчеге. Это подвижная штука, и с распущенным парусом мы можем провести много ночей, не опасаясь, что канадские волки отыщут дорогу в нашу овчарню.

Чингачгук с одобрением выслушал этот план.

Было совершенно очевидно, что, если переговоры закончатся неудачей, ближайшей же ночью начнется штурм. Враги, конечно, понимали, что, захватив «замок», они завладеют всем его богатством, в том числе и вещами, предназначенными для выкупа, и в то же время удержат в своих руках уже достигнутые ими преимущества. Надо было во что бы то ни стало принять необходимые меры; теперь, когда выяснилось, что ирокезов много, нельзя было рассчитывать на успешное отражение ночной атаки. Вряд ли удастся помешать неприятелю захватить пироги и ковчег, а засев в нем, нападающие будут так же хорошо защищены от пуль, как и гарнизон «замка». Зверобой и Чингачгук уже начали подумывать, чтобы затопить ковчег на мелководье и самим отсиживаться в «замке», убрав туда пироги. Но, поразмыслив немного, они решили, что такой способ обороны обречен на неудачу: на берегу легко было собрать бревна и построить плот любых размеров. А ирокезы непременно пустят в ход это средство, понимая, что настойчивость их не может не увенчаться успехом. Итак, после обсуждения два юных дебютанта в искусстве лесной войны пришли к выводу, что ковчег является для них единственно надежным убежищем. О своем решении они немедленно сообщили Джудит. У девушки не нашлось серьезных возражений, и все четверо стали готовиться к выполнению своего плана.

Читатель легко может себе представить, что имущество Плавучего Тома было невелико. Наиболее существенным в нем были две кровати, кое-какое платье, оружие, скудная кухонная утварь, а также таинственный и лишь до половины обследованный сундук. Все это вскоре собрали, а ковчег пришвартовали к восточной стороне дома, чтобы с берега не заметили, как выносят из «замка» вещи. Решили, что не стоит сдвигать с места тяжелую и громоздкую мебель, так как она вряд ли понадобится в ковчеге, а сама по себе не представляет большой ценности.

Переносить вещи приходилось с величайшими предосторожностями. Правда, большую часть их удалось передать в окно, но все же прошло не меньше двух или трех часов, прежде чем все было сделано. Тут осажденные заметили плот, приближавшийся к ним со стороны берега. Зверобой схватил трубу и убедился, что на плоту сидят два воина, видимо безоружные. Плот подвигался очень медленно, это давало важное преимущество обороняющимся, так как ковчег двигался гораздо быстрее и с большей легкостью. В распоряжении обитателей «замка» оставалось достаточно времени, чтобы подготовиться к приему опасных посетителей, все было закончено задолго до того, как плот подплыл на близкое расстояние. Девушки удалились в свою комнату. Чингачгук стал в дверях, держа под рукой несколько заряженных ружей. Джудит следила в окошко. Зверобой поставил табурет на краю платформы и сел, небрежно держа карабин между коленями.