Читаем без скачивания Третья месть Робера Путифара - Жан-Клод Мурлева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Сестру! — поправила мадам Путифар.
— …я просила сестру мне помочь, и она… согласилась. Мама, у этой Гийо есть сестра, тоже в моем классе, они близнецы! Неразлучные! Мама, все сходится!
— «Падшутила я над мадам Ребор, малинькой худой женьщиной», — продолжала Мадам Путифар.
— Подшутили мы… над месье Робером… большим… толстым мужчиной, — пролепетал Путифар. — Ах, мерзавка! Бесстыжая маленькая дрянь!
— «Я паместила падложила горячии угли на пол в туолете».
— Мы поместили… э…
— Воду, Робер! Противоположности: вода — огонь, соответственно — горячие угли! Давай дальше!
— Мы поместили… воду… под потолком в туалете.
Теперь оба почти лежали на тетради юной Гийо и разбирали фразу за фразой с таким же азартом, словно они расшифровывали египетские иероглифы.
— «Когда мадам Ребор зашла она абажглась. Не вся а токо ноги».
— Когда месье Робер зашел, — перевел сын, — он промок… весь… с головой.
— «Тогда она адела всю свою адежду…»
— Тогда он снял всю свою одежду…
— «…и вышла на ружу остудитца вся адетая…»
— …и остался внутри… сушиться… в одних трусах…
— «…не на долго».
— …надолго. Мама, мама! Удушил бы ее своими руками! Вот ведь дрянь! Маленькая стерва!
— Погоди, Робер, это еще не все. Окончание еще похлеще, вот послушай: «Етой шуткой я не гордюсь…»
— Этой шуткой мы гордимся… — простонал Путифар.
— «…и нехотела бы ее павторить!»
— …и хотели бы ее повторить!
Тут Путифар не сдержался, схватил тетрадь и изорвал на части — на две, потом на четыре, потом на восемь, потом на шестнадцать. И, наконец, швырнул обрывки на пол и принялся яростно топтать их ногами, выкрикивая:
— Они мне за это заплатят! Сторицей! А, мерзавки! Я их… я их уничтожу!
Он чуть не плакал. Мать в очередной раз посоветовала ему набраться терпения. Ни в коем случае не реагировать на прочитанное. Негодницам только польстил бы его бессильный гнев. Нет, терпение и еще раз терпение. Тем слаще будет месть, когда настанет срок.
В четверг Путифар раздал тетради, проверенные и с выставленными оценками, всем, кроме, естественно, Кристель Гийо. Та, конечно, удивилась, и он самым сладким голосом объяснил:
— Видишь ли, я каждый год оставляю себе одно сочинение на память о моих учениках. В этом году я выбрал твое, оно мне очень понравилось. Ты ничего не имеешь против, Кристель?
— Нисколько, — ответила она, глядя Путифару в лицо такими бесстыжими глазами, что ему стоило нечеловеческих усилий не пришибить ее на месте.
10. Вторая месть
В течение последующих двадцати лет Кристель Гийо и ее сестра-близнец Натали все время мозолили глаза Путифару. Они так и жили на том же месте, не покидая пределов не то что города, но даже района, так что он волей-неволей сталкивался с ними нос к носу, стоило ему этот нос высунуть из дому. Всякий раз они восторженно приветствовали его, и приходилось отвечать.
— Здравствуйте, месье Путифар! — восклицали сестры, сияя улыбками.
— Здравствуйте, здравствуйте… — бурчал он себе под нос, избегая встречаться с ними взглядом.
Но после таких встреч возвращался домой вне себя от злости. «Издеваются еще, маленькие стервы!» У обеих жизнь складывалась вполне неплохо, ничего не скажешь. После школы они несколько лет работали парикмахершами. Потом Кристель нашла работу получше в салоне красоты совсем рядом с домом, где жил Путифар. Уже через месяц она, как и следовало ожидать, пристроила туда же и сестру. Похожи они были как две капли воды: высокие, элегантные, уверенные в себе, умело накрашенные девицы, на которых чуть не лопались белые брючки в обтяжку. После смерти отца в 1998 году они унаследовали неожиданно крупную сумму. Где-то с год размышляли и наконец сделали решительный шаг. Так вот и получилось, что в конце июня 1999 года, в тот самый миг, когда Робер Путифар вписывал их имена в свою «тетрадь мщения», Кристель и Натали Гийо тоже писали свои имена — под контрактом: они купили тот самый салон красоты.
Мадам Путифар сочла, что пора и ей включиться в активную деятельность, тем более что салон красоты не по мужской части.
— С делом Лелюка ты управился один, — сказала она, — а в этом я тоже хочу участвовать. Схожу сама в их салон и посмотрю, что там и как. Заодно эпиляцию сделаю, чем плохо!
Взглянув на волосы, выросшие на подбородке, щеках и в ушах старой дамы, сын не стал ее отговаривать.
— Ладно, — покорно сказал он, — только поешь как следует перед уходом. А то вдруг упадок сил…
— Ты прав, Робер. Съем, пожалуй, немного пюре и небольшой бифштекс из конины…
После достопамятного подвига Бурана к мадам Путифар на удивление быстро стали возвращаться жизненные силы. Она вставала ни свет ни заря и только после обеда позволяла себе полежать. Тренировалась, вышагивая взад-вперед по коридору, а уж аппетит у нее проснулся такой, что сына это иногда даже пугало.
— Ты столько ешь, мама, — ты уверена, что все это переваривается?
После обеда он проводил мать до выхода и постоял у подъезда, глядя ей вслед. Господи, до