Читаем без скачивания Скульптор-экстраверт - Вадим Лёвин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Всеволод отошел от окошка и попытался припомнить события минувшего дня. Но как только он снова попытался напрячь память, то тут же сморщился и схватился за голову от звонкого постукивания медицинского молоточка по своим мозгам. Его память была разобрана по кусочкам. Всеволод никак не мог, в самом деле, вспомнить, что же вчера произошло с ним в роддоме и как он до него добрался?..
Спустя десять минут скульптор напряг мозги до полной степени абсурда, и память начала понемногу сдаваться на милость победителя. От своих же воспоминаний Севе становилось не по себе… Перед ним все представало в расплывчатом 3D-формате, в объеме и цвете. С диалогами и во всяческих подробностях, в объемном изображении, но все-таки как бы изнутри…
Он отчетливо увидел, как мчится по Новой Риге со скоростью под двести километров в час. Когда выезжаешь на Новую Ригу, то сразу же начинаешь ощущать свободу, эта трасса для людей, смотрящих в сторону запада… И неважно, едешь ли ты по Новой Риге в Москву с запада на восток или же из Москвы в сторону запада, ты всегда обретаешь в себе внутреннею свободу и не чувствуешь вокруг себя преград и расстояний, и поэтому ты стараешься притапливать педаль акселератора до упора…
В это самое время спортивная «Импрезо», весом в тонну и мощностью в триста пятьдесят лошадок вздыбилась, ее вначале повело чуть влево, а за тем и чуть вправо… Тормоза взвизгнули, резина задымилась, асбестовые колодки стерлись в пыль, на асфальте осталось два черных следа от резины… запахло жареным…
От этих воспоминаний молоточек пустился в свистопляс – ПСИХ закатил скульптору настоящую кадриль… Скульптор подпрыгивал на сиденье и перескакивал с одного матерного слова на другое, а заодно орал и ругался взахлеб и на чем свет стоит, проглатывая слюни, слова… Сева гудел в клаксон и подмигивал фарами впереди идущей машине… Но беспечный водитель на Жигулях, все так же плелся чуть ли не пешком по крайнему левому ряду со скоростью шестьдесят километров в час, наматывая на свой спидометр размеренные и молчаливые километры, один за другим. Всеволод приблизился к жигулю вплотную, на расстояние вытянутой руки и подпер его бампером – тык, тык, тык… А молоточек медицинский – тук, тук, тук, тук по мозгам скульптора – ПСИХ не унимался…
Всеволод беспрестанно махал то одной, то двумя руками, то выпуская руль из рук, то снова хватаясь за него руками. Скульптор в этот момент напоминал со стороны стоящего на мачте палубного матроса, жестикулирующего по сторонам семафорными флажками с зажатой в зубах мобилой…
Водитель жигуля посмотрел в зеркало и тут же прозрел и испугался. Он сразу же сообразил, что к чему. Он сейчас, именно что сию минуту, понял для себя самого то, что уже едет по краю обрыва – над самой его пропастью. Хотя совсем недавно, какое-то мгновение назад, ему казалось, что он беспечно катит по шоссе, по крайней левой его полосе… Все было примерно так для него, пока он не увидел в зеркало заднего вида рассерженного чувака с телефоном в зубах и, возможно, что с битой в багажнике, травматикой в бардачке и хрен его знает чем в голове… Сообразив, что к чему, он резко перестроился в правый ряд и тут же перевел свой дух…
Севе стало совсем невмоготу от этих воспоминаний вчерашнего дня. К горлу подступила рвота. Он прикрыл рот рукой и поскакал в сторону туалета, удерживая блевотину во рту. Грохнулся перед унитазом на колени и вырвал из себя гадость – его стошнило. С этого момента ему ненадолго полегчало. ПСИХ утихомирил свой пыл и уже не долбил по мозгам скульптора что есть мочи, но взял короткую передышку. Севу перестало подташнивать, у него расширились сосуды головного мозга. В голове повеяло замечательной прохладой, засквозило освежающим ветерком, который с необычайной легкостью и точностью расставлял все по своим местам…
Съехав с Новой Риги, скульптор выехал на МКАД. Как только ты въезжаешь на МКАД, ты сразу же выбираешь нужную себе колею, и встаешь на нее, и катишь по ней, как по рельсам. И неважно, едешь ли ты по часовой стрелке, по внутренней стороне кольца, или же по внешней стороне и против часовых поясов, ты все равно едешь по замкнутому кругу в общем потоке машин и ты ограничен в свободе выбора – замкнут пространством и от этого чувствуешь себя не совсем уютно.
Проехав по МКАД с пару километров, Всеволоду впереди показался съезд на Рублевку. Как только съезжаешь на Рублевку, то сразу же ощущаешь запах денег, они здесь валяются прямо на дороге, стоит только наклониться и поднять бабки. Повсюду намусорено деньгами – все ими завалено. Всюду баксы и звон монет. Деньги… деньги… деньги… Роскошь сразу бросается в глаза, с первого взгляда на дорогу – с первого взгляда на авто, проплывающие по Рублевке в обе стороны. Здесь нет места «Жигулям» и прочему хламу на колесах. Ты сразу понимаешь, как люди могут жить. Здесь люди живут на широкую ногу и сорят деньгами направо и налево. Всюду гламур, куда ни кинь взгляд. Ты сразу окунаешься с головой в эту атмосферу гламурной тусовки, прочитав рекламу на первом же стенде, стоящем на обочине: «Ломбард элитных и дорогих часов». На следующем стенде рекламируются «Бентли». Сева свернул на Рублевское шоссе и въехал в густонаселенную Москву. Проехал пять километров, пересек под мостом Можайское шоссе, выехал на знакомый ему с детских лет Кутузовский проспект, проехал еще примерно с пять километров и почему-то вспомнил про Бородино.
Чем хорош этот широченный проспект, так это тем, что он мало чем изменился за последние полвека, разве что съезд на третье транспортное кольцо добавился и Поклонную гору, на которой когда-то стоял Наполеон, зачем-то стерли с лица земли. Когда едешь по этому проспекту, поневоле ощущаешь себя власть предержащим, но это совсем недолго длится. Вскорости ты съезжаешь на третье кольцо поближе к народу и вскорости начинаешь чувствовать себя дерьмом. Проехав с два – три километра, ты начинаешь осознавать, как же несправедлива по отношению к тебе жизнь и как же сильно ты попал. Это народное кольцо, оно для народа проложено. Здесь за год ни одной машины со спецсигналом не увидишь, зачем им нужна эта клоака. Съехав на третье транспортное кольцо, Всеволод зачах в пробке – зачах и, стало быть, погрустнел. Его былое задиристое настроение сошло на нет из-за черепашьей скорости его «Импрезо».
Конец ознакомительного фрагмента.
