Читаем без скачивания Игроки с Титана (сборник) - Филип Дик

Если впавший в детство пациент, проснувшись утром, зовет свою мать, напомните ему, что она давно скончалась, что ему самому уже за восемьдесят и он живет в доме для престарелых, что год сейчас не 1913-й, а 1992-й и что следует смотреть фактам в глаза и не…

Кто-то из постояльцев оторвал остаток статьи, напечатанной на глянцевой бумаге, – очевидно, из какого-то специального журнала для медсестер.

– Самое главное в твоей работе, – сказал Джордж, служащий «Нового пути», – это туалеты. Полы, раковины и особенно унитазы. В здании три туалета, по одному на каждом этаже.

– Да, – отозвался он.

– Вот швабра. А вот ведро. Ну как, справишься? Сумеешь вымыть туалет? Начинай, я погляжу.

Он отнес ведро к раковине, влил мыло и пустил горячую воду. Он видел перед собой только пену. Видел пену и слышал звон струи.

И еще едва доносящийся голос Джорджа:

– Не до краев, прольешь.

– Да.

– По-моему, ты не очень-то понимаешь, где находишься, – помолчав, сказал Джордж.

– Я в «Новом пути».

Он опустил ведро на пол; вода выплеснулась. Он застыл, глядя на лужицу.

– Где в «Новом пути»?

– В Санта-Ане.

Джордж поднял ведро и показал, как ухватиться за ручку и нести, чтобы не разлить.

– Думаю, позже мы переведем тебя на ферму. Хотя перво-наперво займешься мытьем посуды.

– Я это могу. Посуду.

– Ты животных любишь?

– Да, конечно.

– А растения?

– Животных.

– Посмотрим. Сначала познакомимся с тобой поближе. Так или иначе, каждый должен месяц мыть посуду. Все новенькие без исключения.

– Я бы хотел жить в деревне.

– У нас много всякой работы, посмотрим, что тебе подойдет… Здесь можно курить, хотя это и не приветствуется. Не то что в «Синаноне» – там вообще не разрешают.

– У меня больше нет сигарет.

– Мы выдаем пациентам по пачке в день.

– А деньги? – У него не было ни гроша.

– Бесплатно. У нас все бесплатно. Ты свое уже заплатил.

Джордж взял швабру, макнул ее в ведро, показал, как мыть.

– Почему у меня нет денег?

– И нет бумажника, и нет фамилии. Потом вернут, все вернут.

Это мы и хотим сделать – вернуть тебе то, что было отнято.

– Ботинки жмут.

– Мы живем на пожертвования. Потом подберем. А ты в ящике с обувью хорошо смотрел?

– Да.

– Ну ладно, вот туалет первого этажа, начинай с него. Когда закончишь – по-настоящему закончишь и блеск наведешь, – бери ведро и швабру и поднимайся. Я покажу тебе туалет на втором этаже, а потом и на третьем. Но чтобы подняться на третий этаж, надо получить разрешение – там живут девушки, так что сперва спроси кого-нибудь из персонала. – Джордж хлопнул его по спине. – Ну как, Брюс, понял?

– Да, – ответил Брюс, надраивая пол.

– Молодец. Будешь мыть туалеты, пока не выучишься. Главное, не какая у тебя работа, а то, как ты ее выполняешь. Своей работой надо гордиться.

– Я когда-нибудь стану таким, каким был прежде? – спросил Брюс.

– То, каким ты был, привело тебя сюда. Если снова станешь таким же, рано или поздно опять очутишься здесь. А может, в следующий раз и не дотянешь. Тебе и так повезло, еле-еле добрался.

– Меня кто-то привез.

– Тебе повезло. В следующий раз могут не привезти – бросят где-нибудь на обочине и пошлют к чертовой матери…

Брюс слушал и продолжал мыть пол.

– Лучше начинай с раковины, потом ванну и унитаз. Пол в последнюю очередь.

– Хорошо, – сказал он и отставил швабру в сторону.

– Тут нужна сноровка. Ничего, освоишься.

Брюс сосредоточил внимание на трещинах в эмали раковины: втирал туда порошок и пускал горячую воду. Над раковиной поднимался пар, и он застыл в белесом облаке, глубоко втягивая теплый воздух. Ему нравился аромат.

После завтрака он сидел в гостиной и пил кофе, прислушиваясь к разговорам вокруг. Здесь все друг друга знали.

– Если бы ты оказался внутри мертвого тела, то видеть бы мог, а вот сфокусировать взгляд не мог бы, потому что тут нужны глазные мышцы. Ни голову повернуть, ни глазные яблоки; пришлось бы ждать, пока кто-нибудь пройдет мимо. Просто жуть – лежать неподвижно и ждать.

Брюс смотрел не отрываясь на пар, поднимавшийся из кружки. Какой приятный аромат…

– Эй! – Чья-то рука дотронулась до его плеча. Женская рука. – Эй!

Он на мгновение поднял глаза.

– Как дела? – спросила женщина.

– Нормально.

– Как ты себя чувствуешь, получше?

– Нормально.

Он смотрел в кружку с кофе и вдыхал пар, не обращая внимания ни на женщину, ни на остальных. Смотрел только вниз, на кофе. Ароматное тепло. Как хорошо…

– Ты увидишь кого-нибудь, только если он пройдет прямо перед тобой. А если что-то, например лист, упадет тебе на глаза, то ты будешь видеть его вечно. Только лист, и ничего больше.

– Нормально, – повторил Брюс, поднимая кружку обеими руками.

– Представь, что ты в состоянии лишь ощущать. Просто смотришь, но не живешь. Человек может умереть – и при этом продолжать существовать. Иногда из глаз человека выглядывает то, что умерло еще в детстве; умерло, но по-прежнему смотрит оттуда. И это смотрит не пустое тело, а то, что внутри него, – оно умерло, но продолжает смотреть, смотреть, смотреть и не может остановиться.

– Это и есть смерть, – сказал еще кто-то, – когда смотришь на то, что перед глазами, и не можешь отвести взгляд. Какая бы чертовщина там ни была, ты не в силах ничего изменить, посмотреть в сторону. Остается только смириться и принять то, что есть.

– А если вечно пялиться на банку пива? Не так уж плохо, а?

Перед обедом был дискуссионный час. Ведущие из числа персонала писали на доске тезисы, а затем начиналось общее обсуждение.

Брюс сидел, сложив руки на коленях, смотрел в пол и слушал, как закипает большой электрический кофейник. «Фу-фууу!» – завывал кофейник, и от этого звука делалось страшно.

«Живое и неживое обмениваются свойствами».

Рассевшись на складных стульях, аудитория принялась обмениваться мнениями. Эта тема, похоже, обсуждалась далеко не в первый раз; видимо, в «Новом пути» так было принято: думать снова и снова об одном и том же.

«Внутренняя энергия неживого больше, чем внутренняя энергия живого».

Страшное «фу-фууу» звучало все громче, но Брюс не двигался и не поднимал глаз, просто сидел и слушал. Из-за кофейника было трудно понять, о чем говорят вокруг.

– Мы накапливаем внутри себя слишком много энергии неживого и обмениваемся… Черт побери, кто-нибудь разберется с этим кофейником?!

Наступила пауза. Брюс сидел, глядя в пол, и ждал.

– Я напишу еще раз: «Мы отдаем слишком много жизненной силы в обмен на окружающую реальность».

Обсуждение продолжилось. Кофейник умолк, и все заторопились к нему с кружками наготове.