Читаем без скачивания Ночная смена - Dok

Это "ничего не будет" отлично видно на множестве трофейных записей — спокойная и веселая резьба по живому мясу.

До последнего момента не верящему тому, что сейчас с ним будут вытворять…

Потом, когда стараниями тупой военщины финансовый проект "Свободная Ичкерия" оказался под серьезной угрозой — не врубившиеся в тему войска вывели. Оставив для жуткой разборки несколько десятков тысяч еще живших там русскоязычных и тех чеченцев, которым такой разгул бандитизма и беспредела не нравился — а с беспределом даже шариатские суды не справлялись, что уже о многом говорит.

Позже, совсем потерявшая чувство реальности "Свободная Ичкерия" сама пошла воевать — и на этом кончилась.

Я не могу себе представить три вещи — глубину подлости, меру страданиям и верха лицемерия в этой истории…

— Чего тут рассказывать… — вздохнув, продолжает Надежда. Читали "Гадюку" Толстого? Должны были — в школе ее проходили…

— Читал.

— Ну вот… Только есть разница в том, как хрустят кости чьих-то родителей в книге — и как хрустят — твоих собственных. Рядом. Я не хочу об этом говорить… Да и отделалась гадюка дешево. Там ведь соседи прибежали. К нам никто не прибежал. А меня перепродавали несколько раз. Быть рабом — это… Тяжело… А рабыней…

Надежда опять замолкает.

Да, я читал несколько произведений на эту тему. "Кавказский пленник" — бывший в старину добротным триллером для непуганых современников — отдыхает. Тогда горцы были патриархальными, без фантазии…

— Потом оказалось, что я организовала несколько десятков полукриминальных подставных фирм и набрала кредитов на многие миллионы… Паспорта — то наши папа тогда отдал. Надеждой я снова стала только сейчас, до Катастрофы звалась Еленой. Мир все же не без добрых людей оказался, а на войне человека сразу видно становится, на войне человек — голый.

— Да, видно, что в военно- полевой медицине у Вас опыт. К слову — вы этих ребят из "Бастиона" знаете? Очень уж они за Вас горой встали.

— Не помню… Хотя если у этого дылды, как его — ну по — шотландски его еще называют — огнестрельное сквозное верхней трети бедра — то может и встречались. Но я думаю, что просто у них, как у всех воевавших — к ичкерийской агентуре отношение ясное. Насмотрелись.

Помолчали.

— Ну что ж, рад, что версия омоновцев подтвердилась. Завтра вроде намечается крупная операция — слыхал, что все кому ни лень соберутся для захвата ремонтного завода и прочего, что мы там разведали. Вы поедете?

— Конечно. Такое упустить…

— Тогда готовимся. Сегодня вроде ничего не предвидится — можно перевести дух.

— Не получится. Пациенты все равно набираются — вроде и меньше здесь людей стало, а каждый день толпа.

— Ну, раз человек жив — значит болеет. Здоровых людей нету — есть недоработки в диагностике…

Надежда бледно улыбается, услышав эту бородатую аксиому. Надо развивать успех и потому, судорожным напряжением мозга выдаю еще умную мысль:

— "Многих воителей стоит один врачеватель искусный". Старикан Гомер в этом деле разбирался. Насчет воителей у нас будет небогато, так что придется искусностью брать… На митинг пойдете?

— Нет, не пойду. Лучше я подготовлюсь к завтрашнему дню. Тут из Кронштадта вчера прислали еще груз — а я и не приняла.

— Ну. Ладно.

В салоне напряженная обстановка, все ждут митинга. И я добавляю в нее перцу — присутствующие, включая и Демидова, держат в руках красно-черные банки "Яги" — слабоалкогольного энергетического напитка.

Видя таковое, я неожиданно для всех начинаю громко ругаться.

Понимаю, что это некрасиво и неразумно.

Маленький омоновец сильно удивляется такой моей реакции.

— Эта. С чего крик — то?

Перевожу дух. Вообще-то не дело лаяться с компаньонами и гостями. Это неубедительно и вообще некрасиво.

— Откуда у вас это пойло?

— Почему сразу же пойло? Сам же вроде не трезвенник?

— Не трезвенник. А это пойло.

— Да ладно, Доктор — вмешивается и Серега — оно же слабоалкогольное. Ну, угостили ребята, что такого-то?

— Парни, нам сейчас только панкреатиты заиметь. Я серьезно — не надо это пить.

— Да слыхали, алкоголь — яд. Доктор — какая тебя муха укусила?

Так. Действительно, наехал как трамвай. А тут у всех нервы. Вздохнуть — выдохнуть и можно говорить. Поехали.

— Это не алкоголь…

— Слыхали. Это пойло — отрава. Дальше-то что?

— Извините. Я погорячился. Дело в том, что эта хрень сделана по принципу "качелей", как это называется у наркоманов и представляет собой не только алкогольный коктейль, что не очень страшно в принципе, а фармацевтический коктейль, что хуже. Это когда несколько препаратов даются одновременно, и никто не скажет, как это сработает. Здесь — алкоголь и кофеин. Это антагонисты, вообще-то. Бьет-то оно по печени, поджелудочной и мозгам добротно, только надо ли это нам?

— Хочешь сказать, что это хуже водки?

— Если водка не паленая — то хуже. Чтоб от водки получить панкреатит — надо постараться. А это — как специально заточено.

— Но написано же — слабоалкогольное.

— А "ерш" — слабоалкогольный или нет?

— Сравнил, то ж — "ерш"!

— Дык и сравнил — тоже коктейль — то есть смесь — и по градусам — таки слабоалкогольный. А по отвалу башки?

— По отвалу башки — сильно, да.

— Так тут тот же принцип — газировано, чтоб всасывалось лучше, "качели" — то есть одномоментный ввод релаксанта и стимулятора — я уж не говорю о всякой химии типа красителя и консервантов, тоже печени подарочек.

— И прямо так вредно?

— Ну, на Западе такого "молодежного" пойла нет. Было, но запретили. Показатель? — Возможно.

— А для меня больший показатель, что коллеги из Джанелидзе говорили, вал идет панкреатитов у молодых совсем пациентов — да и на вскрытии — печенка у современных двадцатилетних — как у сорокалетних. Это для меня тоже показатель.

— Ладно, не такое пили. От одной не развалимся.

— И еще раз напомню — нам сейчас панкреатиты лечить сложно будет. И цирроз — тоже.

— Да поняли. Поняли…

— И нестояк еще до кучи!

— Ох, поняли… Хватит уж, а?

Общее собрание — или митинг — начался даже чуть раньше. Как я понимаю, собрались если и не все, то многие. Толпа жужжала, как большой рой пчел. Во всяком случае, так было слышно из нашего салона. Вместо трибуны использовали нашего "Найденыша".

Пока мы собирались в толще толпы началось какое-то движение — как оказалось кому-то били морду. Но за помощью ко мне никто не обратился, так что я и не понял — что там было такое. Наверное, отголоски разборок родителей с протестантами.