Читаем без скачивания Путешествие в Уссурийском крае. 1867-1869 гг. - Николай Пржевальский

Все праздники, с различными к ним приложениями, исполняются ими так же аккуратно, как бывало на родине, и каждое воскресенье в деревнях можно видеть наряженных парней и девушек, которые спешат к обедне в церковь там, где она уже выстроена [90]. Затем в праздничные дни после обеда в хорошую погоду как те, так и другие, нарядившись, прогуливаются по улице или сидят на завалинах у своих домов. Однако песни случается слышать очень редко; видно, крестьяне ещё дичатся на новой стороне.

Что же касается до воспоминаний о родине, то крестьяне теперь уже нисколько о ней не тоскуют.

«Правда, сначала, особенно дорогой [91], было немного грустно, а теперь бог с нею, с родиной, - обыкновенно говорят они. - Что там? земли мало, теснота, а здесь, видишь, какой простор, живи, где хочешь, паши, где знаешь, лесу тоже вдоволь, рыбы и всякого зверя множество; чего же ещё надо? А даст бог пообживёмся, поправимся, всего будет вдоволь, так мы и здесь Россию сделаем», - говорят не только мужчины, но даже и их благоверные хозяйки.

Кроме трех вышеописанных деревень, на юго-западном берегу озера Ханка лежит пост Камень-Рыболов, в котором расположен штаб 3-го линейного батальона.

Это поселение состоит из двух десятков казенных домов, выстроенных по одному образцу и вытянутых в две линии на возвышенном берегу озера Ханка. Кроме того, здесь есть пять крестьянских дворов, несколько китайских фанз и землянок, в которых помещаются отставные солдаты. Наконец, здесь же живут и два торговца, единственные во всем ханкайском бассейне. Разумеется, не имея конкурентов, эти торговцы продают все свои товары по самым безобразным ценам.

Здесь же кстати заметить, что название «Камень-Рыболов», присвоенное посту [92], собственно относится к скалистому утёсу, который лежит верстах в пяти южнее и которым оканчиваются крутые берега озера Ханка, идущие непрерывно от реки Сиян-хэ.

Не знаю, почему дано такое название этому утёсу? Если по обилию чаек-рыболовов (Larus canus), то этих птиц встречается здесь не более, чем и в других местностях озера Ханка.

Весь август провел я на берегах этого озера, занимаясь переписью крестьян и различными исследованиями. Несмотря на довольно позднее время года, я нашел в течение этого месяца еще 130 видов цветущих растений. В то же время и охотничьи экскурсии представляли очень много нового и интересного. В особенности памятны мне в последнем отношении пустынные, никем не посещаемые местности на север от устья реки Сиян-хэ.

Несколько раз проводил я здесь по целым часам в засадах на песчаных косах, выдающихся среди болотистых берегов, и видел лицом к лицу свободную жизнь пернатых обитателей.

Спугнутые моим приходом, различные кулики и утки снова возвращались на прежние места и беззаботно бегали по песку, или купались в воде на расстоянии каких-нибудь десяти шагов от засадки, вовсе не подозревая моего присутствия. Появившаяся откуда-то тяжеловесная скопа (Pandion haliaлtos) целых полчаса занималась ловлею рыбы, бросаясь на неё, как камень, сверху, так что от удара об воду брызги летели фонтаном, и всё-таки ничем не поживившись, с досадой улетела прочь. Сокол сапсан, мелькнув, как молния, из-за тростника, схватил глупую, беззаботную ржанку и быстро помчался к берегу пожирать свою добычу. Из волн озера поднялась черепаха, осторожно оглянулась, медленно проползла несколько шагов по песку и улеглась на нем. Тут же, неподалеку, несколько ворон пожирали только что выброшенную на берег мёртвую рыбу и по обыкновению затевали драку за каждый кусок. Этот пир не укрылся от зорких глаз орлана-белохвоста (Haliaлtos albicilla), который парил в вышине и, по праву сильного, вздумал отнять у ворон их вкусную добычу. Большими спиральными кругами начал спускаться он из-под облаков и, сев спокойно на землю, тотчас унял спор и драку, принявшись сам доедать остаток рыбы. Обиженные вороны сидели вокруг, каркали, не смея подступить к суровому царю, и только изредка урывали сзади небольшие кусочки. Эта история происходила недалеко от меня, так что, налюбовавшись вдоволь, я выстрелил из ружья. Мигом всполошилось всё вокруг: утки закрякали и поднялись с воды; кулички с разнообразным писком и свистом полетели на другое место; черепаха опрометью бросилась в воду, и только один орёл, в предсмертной агонии бившийся на песке, поплатился своей жизнью за право считаться царём между птицами и привлекать на себя особенное внимание охотника.

В начале сентября я оставил озеро Ханка и направился к побережью Японского моря.

Всё пространство между юго-западным берегом озера Ханка и рекой Суйфуном представляет холмистую степь, которая на востоке ограничивается болотистыми равнинами реки Лэфу, а на западе мало-помалу переходит в гористую область верхнего течения рек Mo и Сахэзы [93].

На всем этом протяжении, занимающем в длину более ста вёрст (от Ханка до Суйфана), а в ширину от 25 до 40 верст, только две болотистые долины нижнего и среднего течения вышеназванных рек несколько нарушают однообразие местности, представляющей или обширные луга, или холмы, покрытые мелким дубняком и лещиной, с рощами дуба и чёрной березы. В некоторых местах, как например, на водоразделе Mo и Сахэзы, местность принимает даже гористый характер, но вскоре степь опять берёт своё и на десятки верст расстилается широкой волнистой гладью.

Травяной покров всей этой степи являет чрезвычайное разнообразие, совершенно противоположное однообразию той растительности, которая покрывает болотистые равнины по Сунгаче и Уссури.

С ранней весны до поздней осени расстилается здесь пёстрый ковёр цветов, различных, смотря по времени года.

Одними из первых появляются пионы (Paeonia albiflora), ясенец (Dictamnus fraxjnella) [D. dasyearpus], касатик (Iris sibirica [94], I. laevigata), красная лилия (Lilium tenuifцlium), желтовник (Trollius Ledebouri) и Hemerocallis graminea [Hemerocallis minor - красоднев малый].

Несколько позднее, т. е. в конце июня и в июле, здесь цветут: ломонос (Clematis manshurica, С. fusca), подмаренник (Gallium verum), Melampyrum roseum, Calystegia dahurica, Vincetoxicum amplexicaule, Piatanthera hologlottis, Gymnadenia conopsea и др., а по мокрым местам великолепный розовый мытник (Pedicularis grandiflora).

В августе степь то синеет от сплошных масс колокольчика (Platycodon grandiflorus), то желтеет полосами золотушной травы (Patrinia scabiosaefolia), вместе с которой во множестве цветет кровохлёбка (Sanguisorba officinalis).

Все эти, равно как и многие другие, виды трав достигают здесь по большей части лишь среднего роста, не представляют непроходимых зарослей, которые характеризуют собою уссурийские и сунгачинские луга.

В степной полосе появляется и всегдашняя спутница степей - дрофа (Otis tarda?), которая нигде не встречается на самой Уссури. Кроме того, здесь множество перепелов (Perdix muta) [Coturnix coturnix], тетеревов (Tetrao tetri) [Lyrurus tetrix], фазанов (Phasianus torguatus) [95] и мелких пташек, как-то: жаворонков (Alauda arvensis), щевриц (Anthus campestris) [96], чекканов (Saxicola rubicola) [S. torguata], стренаток (Emberize aureola), E. spodocephala [дубовник, седораловая овсянка] и др.

По болотистым долинам Mo и Сахэзы в изобилии держатся гуси и утки различных пород, а также японские и китайские журавли (Grus leucochen, G. montignesia) [даурские и уссурийские - Grus fipid и G. japonensis], белые и серые цапли (Arbea alba, A. cinerea) [Egreta alba, Ardea cinerea] и аисты (Ciconia alba, C. nigra) [Ciconia ciconia, C. nigra]. Скользя над самой землею, плавно летает лунь (Circus melanoleueus) и быстро носится сокол чеглок (Falco subbuteo), между тем как коршун (Milvus govinda) [M. korschun.] и белохвостый орлан (Haliaлtos albicilla) медленно парят в вышине, высматривая для себя поживу.

Вообще ханкайские степи есть самое лучшее во всем Уссурийском крае место для наших будущих поселений. Не говоря уже про плодородную, чернозёмную и суглинистую почву, не требующую притом особенного труда для первоначальной разработки, про обширные, прекрасные пастбища, - важная выгода заключается в том, что степи не подвержены наводнениям, которые везде на Уссури делают такую огромную помеху земледелию.

Правда, есть один недостаток этих степей - именно малое количество воды, но его можно устранить, копая колодцы или запрудив небольшие, часто пересыхающие ручейки в лощинах, и через то образовать там пруды.

В южной части степной полосы лежит главная ось Берегового хребта или Сихотэ-Алиня [97], который приходит сюда из Маньчжурских пределов и затем тянется параллельно берегу Японского моря до самого устья Амура.

Однако главный кряж этого хребта, служащий здесь водоразделом между бассейнами озера Ханка и реки Суйфуна, так невысок [98], что вовсе почти не изменяет характера степи, лежащей по обе его стороны.