Читаем без скачивания Второй верхний предел - Татьяна Гуркало

Рыжая Сволочь медленно и уверенно приближался. Вид у него был не ахти. Похоже, одним Араем его избиение не ограничилось. Складывалось впечатление, что его били всем командирским составом. Вон на скуле отпечаталась звездочка с кольца Ленока, командира Фиолетового Сектора. И рукав, похоже, пострадал от огня. В общем, влип парень крепко. Хоть бери, и сочувствуй.

Так почему же он по улице ходит? Один. Даже без зануды охранника-полоскателя мозгов?

— Чё?! — грозно спросил Рутай, сложив огромные ручищи на груди. Весь его вид говорил о том, что ворота Дома Власти Желтого Сектора для Рыжей Сволочи сегодня не откроются.

Тошиминэ криво ухмыльнулся и пошевелил слишком изящными как для мечника пальцами. Словно размышлял, сплести ли какую-то магическую пакость и угостить ею здоровенного Рутая или по-простому накостылять болвану по шее. Третий помощник это вам не рядовой боец сектора, это звание подразумевает, что во всем секторе кроме командира нашлось только двое людей имеющих право говорить, что они сильнее Рыжей Сволочи. И не факт что сильнее во всем. Рутаю стать третьим не грозило в принципе, он и тридцатым никогда не станет, при всей его силе ему очень не хватает ума.

Хаски громко хмыкнул, привлекая к себе внимание. Оттаскивать взбешенного зеленого третьего от туповатого громилы совсем не хотелось. Слишком много шансов получить по физиономии от обоих.

Тошиминэ заулыбался еще паршивее и перевел насмешливый взгляд на пятого помощника Желтого Сектора. Обзавидоваться можно. Физиономию Рыжей Сволочи, похоже, ничто испортить не способно. Даже такое количество царапин, синяков и кровоподтеков. Жаль, что оно опухнуть не успело, или кто-то чересчур добрый оказал минимальную медицинскую помощь. Занятное должно быть было бы зрелище.

Тошиминэ конечно не писаный красавец. Лицо немного угловатое, хищное, нос сросся криво, улыбки одна паршивее другой, но при этом он умудряется казаться весьма симпатичным и очень обаятельным. Девицы на нем виснут. Они в восторге от его кривой ухмылки, от ржавых волос, от изящного телосложения, а от взгляда глаз, светло-коричневых с прозеленью, впадают в состояние, граничащее с поклонением. Но больше всего его любят за странную честность. Он никогда не обещает женщине того, что не сможет сделать. Например, никогда не обещает жениться и не клянется в вечной любви. А их это почему-то не обижает. Как у него это получается? Хоть бы объяснил. Хоть кому-нибудь. Завидно же.

— Ну-у-у… — протянул Хаски, надеясь, что Тошиминэ наконец скажет зачем приперся.

Очередная паршивая улыбка. Немного печальная.

— Ребята, у вас неприятности, — уверенно сказал Рыжая Сволочь.

Рутай злобно оскалился. Неприятности у Желтого Сектора уже давно, просто раньше об этом никто не догадывался. Не свезло с командиром. Причем уже со вторым. Алания умудрился поцапаться с духами Седых Гор и его за каких-то три недели благополучно ухайдокали. С горами вообще спорить глупо. Еще глупее вместо того, чтобы признать свою вину и попросить прощения, положить в кретинской борьбе с целым горным массивом половину бойцов сектора. Наверное, не зря говорят, что убили в итоге Аланию вовсе не горы и даже не хаос точечно прорвавший грань. Большинство уверенны, что его в ту глыбу льда вморозил ледяной дракон Ленока. Правильное решение, по сути, командир, который не ценит своих бойцов, не достоин высокой чести быть их командиром.

Краш Шеетэй оказался хуже Алании. Определенно умнее, но командиром ему становиться нельзя было, ни в коем случае. К сожалению это выяснилось слишком поздно. Если бы не мятеж Тошиминэ, возможно Желтый Сектор вообще бы перестал существовать, впрочем, как и половина Долины Средоточия. Демона с божественной силой тут бы само простарнство не выдержало.

Приходилось признавать, что инстинкты Рыжую Сволочь никогда не подводят, что он умнее целого совета и упрямее тысячи ослов. Он умеет принимать решения вопреки всему, умеет добиваться своего и умеет не поддаваться власти чужой репутации. Все считали Краша верхом совершенства и ни в чем заподозрить не могли, а этот и заподозрил, и на репутацию его благородства плевал с вершины Белой Башни, и пошел против всей долины, дабы доказать свою правоту. Жаль, что у него не хватило сил дойти до конца и прибить проклятого командира Шеетэя в Шестиугольном Зале. Да и его безликого первого помощника тоже нельзя было отпускать. Они обязательно вылезут из какой-то дыры. Эта парочка не привыкла проигрывать какому-то третьему помощнику. Они и с первыми не особо церемонились.

Хаски тряхнул головой и в упор уставился на Тошиминэ. Фиг он дождется здесь благодарности. За такое вообще не благодарят. На самом деле он просто исполнил свой долг, а то, что в процессе его мог прибить кто-то из командиров, а наградой могло стать решение Совета о казни, дело десятое.

Если хорошенько подумать, то результаты его бурной деятельности несколько сомнительны. Краш сбежал, вместе со своей правой рукой. Двое командиров убиты, один при смерти и вряд ли его вытащат, бойцы Фиолетового Сектора почти поголовно в больнице, бойцы Алого и Зеленого через одного, остальные сектора пострадали меньше, но только потому, что их командиры недостаточно хорошо до сих пор знали Рыжую Сволочь и не стали ради него одного держать весь личный состав в боевой готовности, в результате прибежать успели под конец разборки. Да и в защите Долины такая дыра…

Совет в панике и ждет нашествия демонов. Нижний Город скупает амулеты. Верхний стоит на ушах. Дети и скудоумные взрослые развлекаются тем, что придумывают нелепые слухи и сообщают, кому ни попади о странных явлениях и созданиях хаоса, якобы увиденных собственными глазами в защищенном центре долины. Некоторые оригиналы еще и фантомы навешивают для большей достоверности.

В общем, не зря ему физиономию начистили. Три сектора остались без командиров, четвертый вероятно тоже от них не отстанет, Совет стоит на ушах, а Рыжая Сволочь стоит здесь и ухмыляется. Никому он довериться, видите ли, не мог, даже Холодному Араю, собственному командиру не доверял. У него, видите ли, недостаточно хороший нюх для того, чтобы понять, кто оставил те следы. Он только и понял, что без кого-то из командиров там не обошлось.

Вот скажите, как будучи третьим помощником можно засомневаться в собственном командире? И как после этого можно еще что-то делать? Хаски терпеть не мог командира Шеетэя, но сейчас больше всего на свете хотелось выть от осознания предательства и биться головой о стену. А Тошиминэ ведь своего командира любит, его вообще весь сектор любит, не смотря на его всеобъемлющее равнодушие. Осознать, что возможно придется предать помыслы человека, за которого до сих пор готов был свою жизнь отдать и без всяческих сомнений пойти вперед. Это даже не смелость, это какая-то демоская сила.