Читаем без скачивания К суду истории. О Сталине и сталинизме - Рой Медведев

Все признают сейчас также и то, что наша страна вступила в самую тяжелую войну в истории человечества без лучших своих военачальников, уничтоженных Сталиным. Активный участник войны И. А. Сац писал в своих воспоминаниях: «Первые месяцы войны с гитлеровской Германией обнаружили, что потери в командном составе – от главных руководителей до командиров рот и взводов (которые хотя и не учтены, но имели не меньшее значение), в преподавательском составе – от военных академий до училищ и курсов – еще далеко не были возмещены. Ни одна война не могла погубить стольких командиров, как годы неоправданных репрессий. Если бы не эти репрессии, немцы не то что до Волги, может быть, и до Днепра не дошли бы. Не знаю точных данных о соотношении материальных сил. Думаю, что оно было не так уж велико в пользу Германии: немцы были лучше вооружены минометами, но в этом их легко было догнать, к тому же СССР уже располагал реактивными минометами, которых у немцев не было. В артиллерии немцы так и не смогли в ходе войны сравниться с нашей армией. По совершенству самолетов мы отставали вначале опять же потому, что репрессии в авиапромышленности помешали осуществить выпуск должного количества новых самолетов. Тяжелый немецкий танк «Т-4» уступал нашему среднему «Т-34» по маневренности и не превосходил его огневой мощью. В западных районах СССР в целом имелось примерно столько же советских дивизий, сколько было и у немцев. Первые же недели войны нанесли нашей технике и материальным запасам такие потери, которые значительно увеличили преимущество противника. Но и это поражение было связано с главной причиной нашей временной военной слабости – из-за удара, нанесенного по кадрам армии в предвоенные годы. Главным преимуществом немцев было преимущество в управлении и связи, в слаженности всех звеньев военной машины, в элементарной топографической грамотности среднего и младшего командного состава. Миллионами потерь на фронте и среди мирного населения, потерей огромных территорий заплатил за это советский народ» [726] .

Но если крупнейшие просчеты и преступления Сталина перед войной мало кто оспаривает, то поведение Сталина во время войны очень часто и очень грубо приукрашивается. Его изображают умелым и опытным полководцем, решительные действия которого помогли быстро преодолеть результаты просчетов и ошибок и одержать историческую победу над фашистской Германией. Подобного рода попытки реабилитировать Сталина как полководца предпринимались в 1966 – 1970 гг. и позднее в мемуарах многих маршалов и генералов, хотя некоторые из них совсем иначе отзывались о Сталине-полководце в своих статьях и воспоминаниях 1961 – 1965 гг.

Обобщая эти «подредактированные» воспоминания конца 60-х годов, доктор исторических наук Е. Болтин писал в директивном партийном журнале «Коммунист»: «Естественно, книги, написанные крупными командирами, лицами, занимавшими крупные посты в системе военного руководства, часто касаются вопроса о работе Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина. В своих мемуарах командующие фронтами, заместитель начальника Генерального штаба рассказывают, что Верховный Главнокомандующий прислушивался к мнению подчиненных, считался с ними, когда эти мнения высказывались убежденно и обоснованно, что он обладал широким стратегическим кругозором, умел схватить решающее, основное в обстановке и четко определить цель и главное направление действия войск. Словом, со страниц воспоминаний советских полководцев И. В. Сталин при всей сложности и противоречивости его характера предстает как выдающийся военный руководитель» [727] .

Е. Болтин полемизирует в данном случае в первую очередь с Н. С. Хрущевым, который в своем «секретном» докладе на XX съезде КПСС справедливо и резко разоблачил миф о военной «гениальности» Сталина. Но факты, приводимые тогда Хрущевым, не были опровергнуты, а, напротив, в 1956 – 1965 гг. убедительно подтверждены сотнями авторитетных свидетельств, опубликованных в нашей печати. Поэтому попытки пересмотреть оценку Сталина как полководца, нередко предпринимавшиеся в последние 15 лет, – это попытки с негодными средствами.

Конечно, в условиях культа Сталина его имя превратилось в сознании народа и армии в некий символ, существующий как бы отдельно от своего реального носителя. Поэтому при тех невероятных трудностях, которые обрушились на советский народ, имя Сталина и вера в него в какой-то степени сплачивали людей и давали надежду на победу. При этом по логике любого культа все поражения и неудачи связывались с действиями других военачальников, с изменой, а с именем Сталина – только победы.

Историк не может пройти мимо этого сильного влияния мифа о Сталине на поведение солдат и офицеров, которые много раз поднимались в атаку с именем Сталина на устах. Но историк не может пройти и мимо неумолимых фактов, которые противоречат примитивной версии о Сталине как замечательном полководце, умелые действия которого будто бы обеспечили нам победу в Отечественной войне. Конечно, как Верховный Главнокомандующий Сталин принимал в годы войны немало верных решений, он соглашался (нередко после споров) с рядом дельных советов своих военных помощников. Но присущие Сталину грубость и ограниченность, презрение к людям, непомерное властолюбие, подозрительность, кабинетный стиль руководства не могли не отразиться и на его деятельности как полководца. В результате Сталин совершил в ходе войны большое количество непростительных ошибок, которые дорого обошлись стране и армии.

В первую очередь следует сказать здесь об общем оперативном плане войны, который был заранее разработан в Генштабе СССР. Советские историки долгое время не имели о нем вообще никакого представления и узнали главные положения этого плана только из мемуаров Г. К. Жукова. Жуков свидетельствует: «Еще осенью 1940 года ранее существовавший оперативный план войны был основательно переработан, приближен к задачам, которые необходимо было решать в случае нападения. Но в плане были стратегические ошибки, связанные с одним неправильным положением. Наиболее опасным стратегическим направлением считалось юго-западное направление – Украина, а не западное – Белоруссия, на котором гитлеровское верховное командование в июне 1941 года сосредоточило и ввело в действие самые мощные сухопутную и воздушную группировки. Вследствие этого пришлось в первые дни войны 19-ю армию, ряд частей и соединений 16-й армии, ранее сосредоточенных на Украине и подтянутых туда в последнее время, перебрасывать на западное направление и включать с ходу в сражение в составе Западного фронта. Это обстоятельство, несомненно, отразилось на ходе оборонительных действий на западном направлении... И. В. Сталин был убежден, что гитлеровцы в войне с Советским Союзом будут стремиться в первую очередь овладеть Украиной, Донецким бассейном, чтобы лишить нашу страну важнейших экономических районов и захватить украинский хлеб, донецкий уголь, а затем и кавказскую нефть. При рассмотрении оперативного плана весной 1941 года И. В. Сталин говорил: "Без этих важнейших жизненных ресурсов фашистская Германия не сможет вести длительную и большую войну". И. В. Сталин для нас был величайшим авторитетом, никто тогда и не думал сомневаться в его суждениях и оценках обстановки. Однако указанное предположение Сталина не учитывало планов противника на молниеносную войну против СССР, хотя, конечно, оно имело свои основания» [728] .

Жуков пишет далее и о других просчетах оперативного плана: «При переработке оперативных планов весной 1941 года не были практически полностью учтены новые способы ведения войны в начальный период. Наркомат обороны и Генштаб считали, что война между такими крупными державами, как Германия и Советский Союз, может начаться с обеих сторон по ранее существующей схеме: главные силы вступают в сражение через несколько дней после приграничных сражений. Фашистская Германия в отношении сроков сосредоточения и развертывания ставилась в одинаковые условия с нами. На самом деле силы и условия были далеко не равными» [729] .

Оценивая Сталина как полководца, нельзя пройти мимо выдвинутых Сталиным двух концепций: «Ни одной пяди своей земли не отдадим врагу» и «Будем вести войну на территории противника». Сталиным были отвергнуты разумные предложения некоторых военных о создании в западных районах СССР глубоко эшелонируемой обороны. Сталин начисто исключал возможность прорыва вражеских войск в глубину советской территории. Поэтому ни промышленные предприятия западных районов, ни население не были подготовлены к возможной эвакуации. Передний край военных позиций буквально совпадал с начертанием государственной границы со всеми ее извилинами. Это мешало использованию войсками для обороны естественных рубежей: река Неман, Августовский канал и др. и увеличивало опасность окружений. В результате дислоцированных на границе 12 армий оказалось недостаточно для отражения концентрированного по отдельным направлениям немецкого наступления [730] .