Читаем без скачивания Незаконнорожденный. Книга 2. В мире птицы мохо - Владимир Микульский

Все согласно закивали головами.

– Кроме этого, было всего два свидетельства о том, как расправлялись жрецы с теми, кто не желал подчиниться им, – продолжал Орагур, – и в этих свидетельствах проходили черные вихри и появляющиеся в этих вихрях из-под земли ужасные создания, противодействовать которым нет никакой возможности.

– Кто дал такие показания? – спросил Гардис.

– Одного случайно подобрал торговый караван. В момент появления вихря он был на верхушке высокого дерева, лазил за плодами, растущими там. Вихрь прошел немного ниже его. От увиденного он тронулся умом, и получить эти сведения от него оказалось очень непросто. Второй при появлении созданий оказался выброшенным в воду, при этом получил множественные ожоги большей части тела. Однако кое-что успел рассказать перед смертью нашим разведчикам.

– О каких разведчиках речь? – снова поинтересовался Гардис.

– Разведывательный департамент отправлял торговые караваны, главной задачей которых была не торговля, а сбор информации. Один из таких караванов и обнаружил его. Информацию посчитали чрезвычайно важной, и караван немедленно вернулся обратно. Как оказалось, из пяти отправленных караванов лишь этот и вернулся. Остальные бесследно исчезли.

– Ну, а ты что думаешь про все это? – спросил Гардис скандинава.

– Пирт, – повернулся тот, – озвучь, что сказал вождь лигурийцев перед нашим уходом.

– Он передал слова шаманов, касающиеся Олионы, – пояснил Пирт, – там было всего три слова: этому человеку верь.

– А кто ты – хранитель или не хранитель, мы разберемся немного погодя, когда проводим девушку к нужному ей месту. Кстати, – скандинав обратился к Орагуру, – можешь уже уходить. Ты ведь знаешь про караванную тропу через болото на севере отсюда. В сопровождении гвардейцев за полную луну или полторы, пожалуй, доберешься до нее.

– Ничего у тебя не получится, – Орагур отрицательно покачал головой, – я уйду от вас не раньше, чем мы доведем ее до нужного места. Чувствую я, что это не будет легкая прогулка. Кстати, а что говорит тебе об этом твой северный инстинкт?

– Мой северный инстинкт говорит, что оленина уже испеклась, и что нам пора перекусить, а не то этот инстинкт будет очень злой, и кому-то, кто убежал за кусты и до сих пор не возвращается, не поздоровится, если он задержит нас с обедом!

– Я бегу, бегу, – раздался смех Олионы, и она, посвежевшая и чистая, выбежала к костру.

За едой люди рассматривали мрачную отвесную гранитную стену, без единого деревца, протянувшуюся на тысячи шагов в обе стороны.

– И как туда забраться? Летать-то мы пока еще не научились, – протянул Пирт.

– До нее, в общем-то, совсем немного, – рассуждал скандинав, вгрызаясь в паузах острыми зубами в сочное мясо, – но отсюда мы не различаем деталей. Не может быть, чтобы там не было где-нибудь какой-то расщелины, или землетрясение за эти годы не развалило часть стены. Завтра выйдем к ней, там и посмотрим. Если подняться будет невозможно, пойдем вдоль стены на север.

– Почему на север? – спросил кто-то.

Скандинав отбросил в сторону дочиста обглоданную кость и довольно потянулся.

– А потому, что если не найдем ни одного места, где можно подняться в горы здесь, – пояснил он, – на севере проходит караванная тропа, и она каким-то образом должна пересекать и горы, ведь точно известно, что ведет она в Персидские царства, а чтобы пройти туда, надо по любому перевалить через этот массив. Ничего другого не найдем – попробуем пройти по караванной тропе. А теперь до утра отдыхаем. Дежурство как обычно. И не расслабляйтесь. Зверья здесь навалом, но кто знает, что это за зверье? И нет ли здесь чего-либо еще кроме него?

2.

В середине ночи мощнейший толчок не только сбил дежурившего Нада с ног, но и разбудил всех спящих его спутников. Со стороны гор слышались звуки обвалов, грохот, какой-то гул. Складывалось впечатление, что горы стонали от неимоверной нагрузки. После первого толчка последовали еще два не менее сильных, затем еще несколько с затухающей амплитудой, также сопровождаемых грохотом и гулом со стороны каменной стены. Наконец все затихло. Постепенно угомонились мечущиеся в панике птицы, перестали тревожно кричать кабаны и еще какие-то не видимые в темноте звери.

Утром стало видно, что происшедшее ночью землетрясение сильно изменило рельеф горной поверхности. Исчезли несколько отдаленных вершин, и сама стена уже не казалось такой монолитной, как вчера. Даже с далекого расстояния кое-где просматривались каменные осыпи, вселяющие надежду на то, что горы все же дают возможность прохода через стену. Сразу после завтрака, перейдя ручей, группа отправилась к подножию гор. Не более семи-восьми тысяч шагов было до них, но ночное землетрясение свалило много деревьев, упавших друг на друга и создавших непроходимые завалы, которые приходилось обходить стороной, или, если завалы были очень большими, с трудом перелазить через них или даже под ними. Наконец все препятствия были преодолены, и путники вышли к подножию гор.

Сплошная каменная стена шла на тысячу шагов или даже больше вверх. У подножия лежало множество обломков скал, от небольших камней с острыми гранями до огромных, в десятки локтей в обхвате, валунов. Кажущаяся издали доступность стены при взгляде на нее вблизи оказалась ложью – она по-прежнему была монолитной, не допускающей никаких сомнений в ее прочности. Полдня спутники шли по каменным россыпям вдоль стены, осматривая ее, надеясь обнаружить удобное место если не для прохода сквозь нее, то хотя бы для подъема вверх по ней. Нигде не было даже намека на это. Постепенно смолкли разговоры, люди просто шли вперед, осознавая, что идти так придется долго, возможно, очень долго.

Вдруг Пирт остановился, глядя на огромный валун, лежавший прямо у стены.

– Ты что, нашел что-нибудь? – спросили у него.

– За вон тот камень залетела какая-то птица, – показал он, – может, там гнездо будет. Пойду, яиц наберу. Я быстро.

И, пока путники присели на теплые камни отдохнуть, пользуясь этой случайной задержкой, Пирт побежал к камню.

– Идите сюда, скорее! – выскочив из-за камня, позвал он, и снова скрылся за ним.

Все бросились на его зов. Пирта у камня не было. Не было его и сбоку от него. Когда же они обогнули камень, то обнаружили, что этот огромный валун, как козырек, закрывает тоннель, ведущий в глубь горы. Высота тоннеля была немногим больше роста высокого скандинава, ширина позволяла провести даже лошадь. По стенкам и полу его, местами покрытым мхом и загаженным птичьим пометом, было видно, что ему уже много лет и им интенсивно пользуются птицы и звери для своих путешествий. Снаружи от верхней части тоннеля вверх по скале тянулась едва заметная ниточка трещины, показывающая, что образовался он на месте разлома стены. Вскоре из темноты тоннеля появился Пирт.

– Я прошел довольно далеко, – сказал он, – всюду помет, слой на полу. Чувствуется встречное движение воздуха, похоже, что тоннель сквозной. Но там темно, ничего не видно. Надо приготовить факелы. Может быть, это то, что нам нужно. Ведь птица залетела в него, но обратно не вылетела.

Пришлось устраивать длительную остановку. Снова развели костер, приготовили обед. Одновременно с этим заготавливали и дрова, которых не надеялись найти в горах, и факелы. На производство факелов гвардейцам пришлось пожертвовать пару запасных рубашек, разорвав их на полосы, обмотав ими верхушки рукояток, сделанных из срубленных здесь же деревьев, оказавшихся полыми внутри и поэтому достаточно легкими для переноски, и пропитав полосы в изобилии выступившей на сломанных деревьях смолой, расплавленной над огнем.

Сразу же после обеда путники зажгли факелы и отправились по тоннелю. Судя по всему, он был пристанищем многочисленных зверей. Ноги иногда по щиколотку погружались в слой сухого помета, иногда этот слой был твердым, как камень. Следы на поверхности его показывали, что здесь обитали небольшие зверьки, не больше лис. В одном месте тоннель-разлом раздваивался, но в ответвлении не чувствовалось движение воздуха, и, кроме этого, оно было заселено множеством летучих мышей, гирляндами развешанных по потолку, начавших тревожно попискивать, когда на них упал свет факелов. Без малого тысяч семь шагов прошли уже путники по тоннелю. Он практически не изменял ни высоту, ни ширину, и было лишь несколько некрутых поворотов. Наконец, спереди забрезжил свет, и, раздвинув кусты, густо закрывавшие выход из тоннеля, путники вышли из него по другую сторону стены. Они оказались на большой террасе, с одной стороны заросшей кустами, в которых скрывался вход в тоннель, а с другой стороны оказалась дорога, проложенная в горах. Серпантин ее извивался по окрестным горам, уходя вправо и влево от площадки. И если слева дорога хорошо просматривалась с террасы, на которую вышли путники, и далеко, почти по прямой, шла вдоль наружной стены, то справа она совсем рядом уходила за поворот, далее, сделав невидимый за поворотом крюк, снова показывалась на виду, проходя через небольшую площадку, и далее снова скрываясь за новым поворотом.