Читаем без скачивания Награда для Иуды - Андрей Троицкий

– Вы бредите. Остудите голову. Вы больной человек.

– Накануне «кораблекрушения» ваша супруга выехала в Болгарию, в Варну. Где она и проживает по сей день в гостинице «Гастоф». Перед отъездом вы запретили Зое звонить вам или писать письма. Но она все-таки прислала несколько открыток на адрес своей близкой подруги, чтобы та передала весточки вам. Но одна из таких открыток со штемпелем гостиницы «Гастоф» совершенно случайно попала к нам. Я съездил на пару дней в те края, в Варну, и сделал вот эти снимки.

– Вы шпионили за мной и подругой жены?

Мальгин достал из ящика и веером разложил фотографии девицы с крашеными светлыми волосами.

– Ваша жена неплохо выглядит. Ну, для утопленницы. Кстати, в солнечной Болгарии у нее появились поклонники. Зоя и один чернявый молодой человек тот, что на снимке, наверняка размышляют над проблемой: как потратить ваши деньги. С чем вас и поздравляю. Впрочем, все это уже не имеет значения. Результаты экспертиз, фотографии вашей супруги и другие материалы мы передали куда следует. У прокуратуры возникнет к вам много вопросов. То есть уже возникли.

– Это провокация, – прошипел Караваев. – Я найду на вас управу. Вы ответите…

Он медленно поднялся со стула, вышел из кабинета, хлопнув дверью.

– Ну, блин, ты его уделал, – впервые подал голос Николай Елисеев. – Высший пилотаж. Сколько лет ты проработал в ФСБ?

– Кажется, всю жизнь.

– Видна школа спецслужбы.

Он встал с кресла, подошел к окну и поднял жалюзи. Мальгин встал рядом, у подоконника. С этой позиции было видно, как Караваев вышел из подъезда и, опустив голову, медленно поплелся по тротуару. Из светлой «Волги» выбрались два мужчины в штатском и преградили ему путь. Один мужчина предъявил удостоверение сотрудника милиции. Второй подхватил клиента под локоть и помог забраться на заднее сидение. Машина сорвалась с места и умчалась.

– Все, – вздохнул Елисеев. – А ты свободен до завтрашнего вечера. Отдыхай. И помни, какой завтра день. День ценою в два миллиона долларов.

– Я помню, – ответил Мальгин. – Кстати, мне не мешает выспаться.

– Тогда шагом марш.

Глава первая

Не доехав двух кварталов до нужного места, Олег Мальгин, решив размять ноги, попросил водителя остановить машину, расплатился и, выбравшись из такси, зашагал по тротуару.

Московская окраина, застроенная домами, давно не знавшими ремонта, укрытая кронами старых тополей, тонула в густом фиолетовом мареве августовского вечера, обещавшего теплый дождь. Мальгин свернул в узкую арку, остановился прикурить сигарету, чиркнул спичкой. Спичка сломалась. Этой секундой промедления воспользовался огромный черный кот, хозяин здешних помоек и убийца раскормленных голубей, кот возник у выхода из арки, остановился, глянул на чужака красными светящимися глазами, недобрыми, какими-то безжизненными, и побежал дальше, забыв о существовании человека, которому только что перебежал дорогу. Мальгин и не подумал повернуть обратно, добраться до места другим маршрутом. Выдохнув табачный дым, он продолжил путь.

В свои сорок лет Мальгин окончательно перестал верить в вещие сны, плохие приметы и черных котов, якобы приносящих несчастье. Правда, сегодня случай особый, вечером, буквально через пару часов, предстояло авантюрное и весьма рискованное дело, которое при неудачном стечении обстоятельств могло закончиться плохо, то ли тюрьмой, то ли чем похуже.

Чувство близкой опасности, для определения которой не подходило ни одно из человеческих слов, терзало душу со вчерашнего вечера. Мальгин плохо спал ночю, беспокойно ворочался и просыпался то от воя милицейской сирены за окном, то скрипа пружин дивана. Поднявшись чуть свет, вышел на балкон, но роскошное летнее утро, заполненное солнцем и светом, не принесло душевного успокоения. Чтобы не маяться неопределенностью, он решил начать ежедневную пятикилометровую пробежку на час раньше обычного. Переодевшись в майку без рукавов, кроссовки и спортивные штаны, вышел в прихожую, присев на корточки, расстегнул рюкзак из прочной синтетической ткани, засунул руку внутрь и на ощупь пересчитал кирпичи, лежавшие один на другом: шесть штук.

Мальгин полез под галошницы, вытащил из-под нее один кирпич, сунув его в рюкзак, крепко затянул тесемки и застегнул клапан. Можно начинать. Он рывком взвалил на себя рюкзак, пристроив его так, чтобы кирпичи не давили спину, а широкие лямки на поролоне не натирали плечи до кровавых волдырей. Все неосознанные страхи, недобрые предчувствия и прочая белиберда выйдет из него вместе с потом во время пробежки.

Через пару часов Мальгин, принял душ, накинул халат и, развалившись в кресле, сунул нос в газету, но чуть не умер от тоски, дойдя до раздела биржевых новостей. Тогда он врубил телек и стал тупо пялиться в экран, прикидывая, как безболезненно и незаметно скоротать томительные часы ожидания, отделявшие его от сегодняшнего вечера, но так и не придумал ничего толкового. «Скорей бы все кончилось», – сказал вслух Мальгин. Никто не ответил, потому что отвечать было не кому.

После полудня позвонил начальник службы безопасности страховой компании «Каменный город» Николай Елисеев и спросил, как дела. «Жду вечера, – честно ответил Мальгин. – Лезет в голову всякое дерьмо… Впрочем, это не имеет значения». «Приезжай на час позже, – сказал Елисеев. – В девять слишком светло для такого дела. Выедем на место в десять или одиннадцать. Как стемнеет. А пока развлеки себя чем-нибудь. Не пей. Будь хорошим мальчиком. Лады?» Поле разговора с начальником на душе сделалось совсем гадко. Мальгин положил трубку и вспомнил, что за последние два дня ни разу не прослушивал сообщений, записанных на автоответчик. Он нажал кнопку «пуск».

Женский голос, тонкий, злой с металлической ноткой. Это Лена, недавнее увлечение Мальгина, нахальная глазастая деваха с неярко выраженной талией. Романчик, который остался рядовой любовной победой, так и не переродился в искренне чувство: «Это я, – Лена взяла драматическую паузу, словно давала Мальгину время на осмысление этого веского заявления. – Немедленно сними трубку… Ладно, как хочешь. Но предупреждаю: это мой последний звонок. От тебя ни слуху, ни духу уже неделю. Если ты завел себе какую-нибудь молоденькую потаскушку из кабака… Что ж, мог бы просто поставить меня в известность. Хотя ты последняя свинья, я как-нибудь переживу измену. Черт побери, как мне все это надоело. Я выпрашиваю у тебя эти свидания, будто мне это одной нужно. Выпрашиваю, как милостыню. Позвони. Нет… Не звони. Пошел к черту. Пошел ты…» Дальше одни ругательства. Острая на язычок дама.

«Олег, это я, – Мальгин узнал голос бывшей жены Насти, с которой оформил развод два года назад. – Я, как всегда, насчет алиментов. Между прочим, деньги ты платишь не лично мне, а нашему ребенку. Жду неделю, потом подам в суд, раз по-хорошему ты не хочешь».

После щелчка и коротких гудков прорезался мужской голос, вкрадчивый и тихий, так разговаривают люди, которые ни на что хорошее в жизни уже не рассчитывают, не ждут подарков судьбы: «Это я, Гога. Напоминаю насчет твоего долга. Ты брал до конца мая, но уже начало августа. Возможно триста баксов для тебя деньги небольшие, о них и забыть можно. Но у меня сейчас проблемы. Только забрал машину из ремонта. Поэтому…» Мальгин выключил автоответчик. Все одно и то же, слушать тошно: и месяц назад, и на прошлой неделе те же люди напоминали о долгах, а одна дамочка с бешеным упрямством напрашивались в гости.

Платить алименты и раздавать долги с тех жалких копеек, что в последние четыре месяца он получал на службе в страховой компании «Каменный город», значит, обречь себя на голодную смерть. Дела у фирмы идут плохо, хуже некуда. Но другой, денежной работы все равно не подворачивается. Остается надеяться, что лучшие времена наступят не сегодня, так завтра.

Мальгин подумал, что если вечером все выгорит, пройдет, как задумано, он сможет получить хорошие премиальные и расслабиться. Недели три не бегать по парку с кирпичами в рюкзаке, не тягать штангу, не ходить на работу в страховую компанию, а пожить простой обывательской жизнью в свое удовольствие: встретить бархатный сезон на море, завести новую интрижку и даже, чем черт не шутит, заплатить кое-какие долги, которых по мелочи накопилось столько, что страшно считать. Чистая астрономия. Но в удачный исход дела мешало поверить все тоже проклятое предчувствие большой неотвратимой беды. Беды, которую невозможно предупредить, потому что в ход событий, заранее расписанных, Мальгин не может вмешаться. Не он принимает решения. Ход сделан. И поворачивать поздно.

…Неторопливо Мальгин пересек двор, украшенный детской песочницей, загаженной бродячими собаками, кинул взгляд на качели с оторванным сидением и кривыми стойками, искореженными какой-то совершенно нечеловеческой силой. Ветер поднимал сухую пыль, которая щекотала нос и скрипела на зубах. Через минуту он попал в соседний двор, оккупированный старухами, возле помойных баков повернул налево, сделал еще несколько замысловатых виражей, пока наконец не оказался в темном подъезде без лифта. Шагая через ступеньку, поднялся наверх, остановившись на лестничной площадке третьего этажа, утопил пальцем кнопку звонка: два коротких сигнала и два длинных. Дверь открыли без спроса.