Читаем без скачивания ФИЛОСОФИЯ В БУДУАРЕ (БЕЗНРАВСТВЕННЫЕ НАСТАВНИКИ) - Маркиз САД

чтоб ее осудить. На самом деле я сам люблю женщин, а этим странным вкусам

предаюсь лишь под влиянием какого-либо любезного человека. Но в таком

случае я готов на все. Я далек от смехотворной спеси, заставляющих наших

молодых шаллопаев считать, что на подобные предложения следует отвечать

ударом трости; разве человек властен над своими вкусами? Надо понять тех,

у кого они необычны, однако никогда их не бранить: их вина - вина природы;

они также не по своей воле появились на свет со вкусами, отличными от

других, как мы не по своей воле рождаемся уродливыми или хорошо

сложенными. Да разве есть что-нибудь неопрятное в том, что человек

высказывает желание насладится вами? Нет, конечно; он делает вам

комплимент; зачем же отвечать на это бранью и проклятиями? Лишь глупцы

могут делать так; благоразумный человек никогда не ответит на это иначе,

чем я отвечаю; просто мир населен пошлыми дураками, чсчитающими, что

признаться им в том, что их находят могущими дать наслаждение, значит их

обидеть, и избалованные женщины, вечно ревнивыми ко всему, что как будто

посягает на их права, они воображают себя Дон-Кихотами этих обыденных

прав, глумясь над теми, кто не признает всю их универсальность.

М. де С.-А. - Ах! Друг мой, поцелуй меня! Ты не был бы моим братом,

если бы думал иначе; однако чуть подробнее, заклинаю, о характере этого

человека и его наслаждениях с тобою.

Ш. - Г-н Долмансе узнал от одного из моих друзей о том, что я, как ты

знаешь, являюсь обладателем великолепного члена; он уговорил маркиза де

В... пргласить меня к ужину вместе с ним. И, раз уж я появился там,

пришлось показать свое богатство; снавчала мне показалось, что это чистое

любопытство; но вскоре прелестные ягодицы, обращенные ко мне и призыв

насладиться ими показали, что осмотр был продиктован истинным влечением. Я

предупредил Долмансе обо всех трудностях предприятия, его ничего не

испугало. "Это всего лишь агнец, - сказал он мне, - и вы не сможете даже

похвастаться, что вы - самый выдающийся из всех мужчин, проникавший в

предлагаемый вам зад!" Маркиз был тут же, он воодушевлял нас ласками,

поглаживаниями и поцелуями всего того, что мы обы выставили напоказ. И вот

я ринулся... - и хочу хотя бы как следует приготовится: "Боже вас сохрани!

- говорит маркиз, - вы лишите Долмансе доброй половины тех впечатлений,

что он от вас ждет; он желает почувствовать, как его буквально

разрывает... разрывает. - "Он будет удовлетворен!" - отвечал я, слепо

устремляясь к пропасти... И ты, сестрица, быть может думаешь, что мне

пришлось слишком туго? Ничуть; каким бы огромным ни был мой член, я и

опомниться не успел, как он уже исчез глубоко внутри тела, и повеса как

будто даже не почувствовал этого. Я очень по дружески отнесся к Долмансе;

испытываемое им невероятное наслаждение, дрожь, его прелестные речи вскоре

подействовали и на меня, и я буквально наводнил его. Едва я покинул его

внутренности, как Долмансе, обернувшись ко мне, растрепанный,

покрасневший, как вакханка, промолвил: "Видишь, шевалье, в какое ты привел

меня состояние? - и при этом представил мне своенравный сухой очень

длинный член, около шести пальцев в окружности; - заклинаю, любовь моя,

снизойди послужить мне женщиной, став уже моим любовником, чтобы я смог

сказать, что насладился в твоих божественных объятиях всеми удовольствиями

вкуса, которые так сильно ценю." Поскольку второе, как и первое, не

вызывало для меня никаких сложностей, я согласился; маркиз, тут же перед

моим взором, сняв панталоны, уманил меня еще немного побыть мужчиною для

него, пока я буду женщиной для его друга; я поступил с ним так же, как и с

Долмансе, котрый, возместив мне сторицею все удары, нанесенные мною нашему

третьему, вскоре выплеснул мне внутрь ту волшебную жидкость, которою я

почти одновременно оросил де В...

М. де С.-А. - Должно быть, братец, ты ощутил величайшее наслаждение,

находясь вот атк, межу двумя; говорят, это великолепно.

Ш. - Естественно, ангел мой, это лучшее место; однако, что бы не

говорили, все это лишь эксравагантности, которые я никогда не предпочту

наслаждениям с женщинами.

М. де С.-А. - Ну что ж, дорогая любовь моя, чтобы отплатить тебе

сегодня за твою любезную сговорчивость, я вознагражу твою страсть юной

девственницей, и она красивей самой Любви.

Ш. Как! вместе с Долмансе... ты пригласила к себе женщину?

М. де С.-А. Это всего только наставничество; она - девочка, с которой

я познакомилась прошлой осенью в монастыре, пока муж был на водах. Там мы

ничего не могли, ни на что не осмеливались, за нами следило слишком много

глаз, однако мы пообещали друг другу, что встретимся снова, как только это

будет возможно; заняться единственно этим желанием, я для его

осуществления познакомилась со всею семьей. Отец ее распутник... я его

приручила. Скоро красавица приедет, я ее жду; мы проведем вместе целых два

дня... два прекрасных дня; большую часть этого времени я употреблю на то,

чтобы воспитать эту юную особу. Вместе с Долмансе мы вложим в эту юную

головку все принципы самого безумного распутства, воспламеним его своим

огнем, напитаем своей философией, внушим свои желания, и поскольку я

стремлюсь еще и дополнить теорию небольшой практикой, поскольку я хочу еще

и продемонстрировать все то, о чем будет идти речь, то тебе, братец, я

предназначила пожать мирты Киферы, а Долмансе - розы Содома. Я же испытаю

два удовольствия сразу, первое - самой насладиться преступной страстью, а

второе - преподать ее уроки, внушить вкус к ней милой невинной девочке,

которую я увлекаю в наши сети. Ну что, шевалье, достоин ли этот план моего

воображения?

Ш. - Лишь в этом воображении он и мог родиться; этот план

божественен, сестрица, и я обещаю безукоризненно сыграть великолепную

роль, отведенную в нем мне. Ах! плутовка, как же ты насладишься

удовольствием воспитать это дитя! какая радость для тебя развратить ее,

заглушить в юном сердечке все семена добродетели и религии, посеянные ее

наставниками! Поистине, для меня это слишком хитро.

М. де С.-А. - Конечно, я ничего не пожалею, чтобы совратить ее, чтобы

повергнуть в прах в ней все ложные принципы морали, какими только могли

уже забить ей голову, я хочу в два урока сделать ее такой же распутницей,

как и я сама... такой же безбожницей... такой же злодейкой. Предупреди