Читаем без скачивания Девушки для диктатуры сионизма - Михаил Маковецкий

Зато эксперт, проводившая искусствоведческую экспертизу нагрудных жетонов «Die Division SS «Der gusseiserne Kopf» (дивизия SS «Чугунная голова») была к Штурмбанфюреру безжалостна.

— Продаем Россию? — тихо спросила она владельца магазина «Черный следопыт» брезгливо принимая от него конверт с деньгами.

— У самого сердце ноет, — не стал с ней спорить Штурмбанфюрер. Искусствоведческая экспертиза была необходима для получения разрешения на вывоз за рубеж предметов старины. На таможню Штурмбанфюрер привез ящики с символами «Чугунной головы» вместе со своим эстонским партнером.

— На святое покушаетесь, — констатировал таможенник, бережно держа в руках жетон «Чугунной головы», — исторические реликвии России за рубеж тащите.

— Не Рооссии, а Эсто-ооонии, — холодно сказал таможеннику эстонский деловой партнер Штурмбанфюрера. Согласно договоренности, оплата услуг таможенной службы полностью ложилась на эстонскую сторону.

Строго говоря, таможне можно было и не платить вообще. У Штурмбанфюрера была официальная бумага, гласившая, что «нагрудный знак дивизии СС «Чугунная голова» не несет в себе признаков культурной или художественной ценности, а потому подлежит свободному вывозу за пределы Российской Федерации». Но деловые партнеры, по инициативе эстонской стороны, решили не крохоборствовать. Все операцию финансировал специальный фонд содействия патриотическому воспитанию немногочисленной эстонской молодежи. И попечительский совет фонда постановил, что «в то время, когда свободолюбивый эстонский народ, сбросив с себя путы пакта Молотова-Рибентропа, твердо встал на путь возвращения к корням и восстановления исторической справедливости, мелкая возня относительно финансирования сохранения исторических реликвий была бы не только неуместна, но и постыдна».

В результате успешного проведения операции «Чугунная голова» авторитет Штурмбанфюрера вырос в деловом мире Пскова настолько высоко, что к нему поступил заказ от самого псковского олигарха. Псковский олигарх пожелал видеть на приусадебном участке своей фазенды на берегу Чудского озера танк времен Второй Мировой Войны. Лучше советский. Олигарх в душе оставался патриотом даже в годы своей комсомольской юности.

— Сделаем, — взял под козырек Штурмбанфюрер, выслушав маленькую просьбу псковского олигарха.

После принятия столь ответственного задания Штурмбанфюрер метнулся к Пятоеву.

— Выручай, майор, озолочу.

— Чего, опять тебе кто-то в глаз дал, — поинтересовался Пятоев, — А где синяк?

Тебе бы все кулаками махать, — возмутился Штурмбанфюрер, от волнения быстро бегая по комнате, — а мне нужна профессиональная консультация.

Выслушав суть дела, Пятоев любезно согласился взять на себя функцию генерального конструктора советского танка времен Второй Мировой Войны. Замысел Штурмбанфюрера был по истине наполеоновский.

— Мы должны сделать макет тяжелого танка «Лазарь Каганович» в натуральную величину, — сообщил руководитель проекта своему верному генеральному конструктору.

— Такого танка не было в природе, Володенька. Ты все перепутал. Был тяжелый танк «Иосиф Сталин», — с легкой укоризной в голосе сказала присутствующая при беседе старенькая учительница немецкого языка, — именем Лазаря Кагановича было названо московское метро.

— Ничего не поделаешь, мама — отрезал Штурмбанфюрер, — Я уже обещал олигарху «Лазаря Кагановича». Да так даже лучше. Если такого танка не было, то ничто не будет сдерживать полет фантазии генерального конструктора. Нэ правда ли, Игорь Алэксандрович?

Услышав характерные сталинские интонации, старенькая учительница немецкого языка вздрогнула, хотя и относилась к этому политическому деятелю с большой теплотой. На Пятоева же шутка Штурмбанфюрера впечатления не произвела.

— Сделаем полет фантазии, почему не сделать, — равнодушно сказал он.

Результатом полета фантазии Пятоева был танк, исключительный по своей универсальности. В основу конструкции лег гусеничный трактор ХТЗ, который пал в битве за урожай лет тридцать назад и с тех пор мирно ржавел в окрестностях населенного пункта с поэтическим названием Локня. Пушка с изменяющимся калибром ствола еще более подчеркивала уникальные качества «Лазаря Кагановича». Кроме того, в вооружение танка входила снайперская зенитная винтовка с двумя штык-ножами для рукопашного боя. Но и это было еще не все. К танку крепилась конструкция, которая, в случае необходимости, позволяла создавать из двух танков катамаран, которым мог легко преодолевать водные преграды под парусом, не прекращая при этом вести огонь на поражение. В случае же неизбежной победы над врагом на данную конструкцию можно было бы водрузить знамя, после чего поднять ее вертикально. Но главной особенностью танка была сложная система лебедок и ледорубов, которая делала «Лазаря Кагановича» грозным оружием в условиях заснеженного высокогорья.

Предприятие по ремонту сельскохозяйственной техники трудилось над созданием боевой машины денно и нощно, но без досадных накладок не обошлось. По замыслу генерального конструктора отдельные агрегаты танка доставлялись на специальный участок возле дома псковского олигарха. Там они собирались локненскими мастерами в единое целое. В качестве компонента брони были использованы куски чугуна, над загадкой появления которых в окрестностях Локни билось не одно поколение следопытов и собирателей металлолома. Осматривая свежее собранную лобовую броню, псковский олигарх обратил внимание Штурмбанфюрера на то обстоятельство, что на броне танка присутствует картина, на которой на зеленном фоне были изображены цветы под названием «Анютины глазки». Олигарху хотелось бы услышать разъяснения. И он их услышал. Оказывается, экипаж танка состоял из девушек, и каждый уничтоженный танк врага девушки отмечали, рисуя на лобовой броне грозной боевой машины цветок под названием «Анютины глазки». Олигарх объяснением остался доволен и оплатил «Черному следопыту» весь объем проделанных работ.

Для Пятоева это оказалось очень кстати, так как к этому времени он уволился в запас из рядов вооруженных сил и пребывал без работы. Впрочем, долго ему прохлаждаться не пришлось. Вскоре Штурмбанфюрер устроил его продавцом-инструктором в магазин по продаже спортивных товаров и принадлежностей для восточных единоборств. Магазин назывался «Ледовое побоище» и располагался по соседству с «Черным следопытом», в строении № 3 псковского Кремля. Хозяйка магазина, далекая от спорта, но еще довольно молодая женщина, заявила, что атлетическое телосложение Пятоева будет служить лучшей рекламой ее мячам и гирям, после чего придирчиво спросила, не женат ли товарищ майор. Узнав же, что товарищ майор вдовец, настолько растрогалась, что в тот же вечер пригласила «товарища майора и его сослуживца Штурмбанфюрера» к себе в гости. Причем ее и без того румяное лицо почему-то покраснело при этом до корней волос. Впрочем, на приходе Штурмбанфюрера она не настаивала.

Так Пятоев начал свой трудовой путь на гражданке. И все бы хорошо, но однажды вечером в его квартире раздался телефонный звонок.

— Вы Игорь Александрович? — спросил в трубке женский голос.

— Так точно, — ответил Пятоев.

— Я не могу долго говорить, — продолжила его собеседница, — поэтому слушайте внимательно и не перебивайте. Наташа находится в публичном доме в Израиле. Милицию не вмешивайте, попытайтесь помочь ей сами. Все.

Дальше послышались гудки. У Пятоева впервые в жизни защемило сердце, потом сердце отпустило, и он почувствовал такой же прилив злобы, как тогда, в Грозном, когда командованию с трудом удалось вывести его из-под суда и дело ограничилось судом офицерской чести. Он почему-то сразу понял, что это не чья-то грубая шутка, и что его жизнь с этого момента круто переменилась. Его единственная дочь, Наташа, училась в Петербурге в педиатрической академии и недавно сообщила ему, что на каникулы ее пригласили на неделю в Египет. Он помнил, что при том телефонном разговоре его кольнула обида за то, что Наташа не приехала на каникулы в Псков. Он по ней соскучился. Но тогда он вида не подал. «Девочка становиться взрослой», — подумал он.

— Но только не таким образом, — подумал Пятоев. Неожиданно он успокоился. Майор спецназа И. А. Пятоев в эту минуту понял, что его гражданская жизнь скоропостижно закончилось. Теперь он снова стал тем, чем был последние двадцать пять лет. Машиной для ведения войны. Его для этого готовили, его в качестве этого применяли, его за это судили и за это награждали. Да и самой природой он был создан для этого. Если бы это было не так, он давно бы сменил профессию, да его бы и не оставили служить там, где он служил. Сейчас, когда перед ним вновь была поставлена боевая задача, он вновь вошел в привычные для себя рамки. А боевую задачу он всегда выполнял. Какие-то люди, с которыми он еще не познакомился, подписали себе приговор, который он просто приведет в исполнение.