Читаем без скачивания Найти Эдем - Алексей Корепанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И потом, мало ли что с пьяных глаз могло когда-то привидеться Длинному Николаю? Ну чего это он вдруг очутился ночью у могилы? Ясное дело, хватил лишнего в питейке и потянуло прогуляться в лес. А там заснул, а ночью пришел в себя и примерещилась ему какая-то черная фигура. Шла, видите ли, мимо могилы. Во-первых, на то и ночь, чтобы все черным казалось, а во-вторых, с чего бы это Ларисе в могиле не лежалось? Ну, повесилась на сосне, ну, там же и похоронили, и розы посадили, и крест поставили – факт? Факт. Никто еще после смерти не гулял и гулять уже не будет. Это тоже факт. Ведь только в сказке Лазарь выходил из пещеры в пеленах и платке, а на деле никто никогда сюда уже не вернется. Кладбища все растут и растут, а в городах, как старики говорят, раньше было гораздо многолюдней. Взять тот же Иерусалим – ведь половина домов уже пустует, а то и больше. Или Устье. Да что говорить, на собственной-то улице много людей насчитаешь? Так кто из тех, умерших, вернулся? Верить в это – чепуха, он давно не верит. А бояться – чепуха вдвойне. В себя надо верить.
Павел сел, подтянул колени к подбородку, обхватил руками. Злость проходила, словно истекала из него и растворялась в ночи.
Черная фигура… Ну так что с того, что черная фигура? Может быть, это Черному Стражу не спалось, если он вообще спит…
Разговор с Черным Стражем и послужил причиной того, что ему, Павлу, теперь приходилось отсиживаться в кустах у болота. Случилось это только вчера, нет, уже позавчера, в пятницу, тридцать третьего февраля. Он с другими парнями отработал свой месяц на ремонте деревянной дороги за Иорданом, там, где развилка к Холмам и Эдему. Дождались новую бригаду, направленную городским Советом, передали, как положено, инструмент, погрузились на дрезины и направились с ветерком к городу. У моста случилась заминка. Шла снизу лодка из Иерусалима, с ткацкой фабрики, и то ли гребцы были с похмелья, то ли груз сдвинулся к борту, то ли по какой-то другой причине, но перевернулась она у моста, хорошо, что недалеко от берега. У воды суетилась полиция, маячил кто-то из членов Совета, обсыхали на солнышке удрученные гребцы, а городские парни вылавливали мешки из воды и грузили на телеги. Лошади недовольно ревели, рыли землю когтистыми лапами, надрывали горло полицейские, на мосту толпились любопытствующие. В общем, пришлось задержаться. Зато уж потом – прямиком в питейку.
Они сидели в питейке, рассеченное пожарной каланчой солнце сползало за Иорданский лес, белокурая улыбчивая Ревекка шариком каталась по залу, разнося пиво и водку, и Богдан так и норовил задрать ей юбку, когда она пролетала мимо него, а Лайош с Авелем Шевчуком уже расставили шашки и сгорбились над доской, как парочка роденовских мыслителей. Наступал обычный вечер после окончания работы и впереди был целый месяц безделья.
Павел потягивал кисловатое пиво, строил планы на будущее. Через месяц он собирался просить Совет направить его в полицию, а до того доделать беседку во дворе, а потом подняться на лодке по Иордану до Устья, а дальше по Ховару, и попробовать добраться до истоков – так далеко в той стороне он еще не бывал. Пиво слегка туманило голову, напротив него за рассохшимся скрипучим столом деловито поднимали и опускали кружки Длинный Николай, Авдий и Вацлав, и Павла опять потянуло порассуждать, поделиться своими мыслями – хотя бесполезное это было занятие – тем, о чем думалось давно, еще с юношеских лет. Тогда он не мог общаться с людьми, но теперь, спасибо Колдуну, был совершенно здоров, а в пеших походах по Лесной Стране вообще не имел равных.
Питейка наполнялась гулом, подручные Ревекки (в этом месяце помогали голубоглазая Ирина с набережной и степенная Агарь Филипенко) распахнули окна, но все равно над столами клубился сизый табачный дым. Дверь то и дело открывалась, впуская жителей близлежащих кварталов. Павел увидел отца, помахал рукой, приглашая, но отец был с приятелем – постоянным плотником Иштваном – и направился вместе с ним в дальний угол за бочками, где собирались любители крепких напитков и игры в «подкидного дурака» на интерес.
– Слушайте, парни. – Павел подался через стол к Длинному Николаю, Авдию и Вацлаву. – А все-таки Создатель чего-то недодумал, я уже говорил.
Он действительно это уже говорил, только всякий раз ему выпадали другие собеседники, потому что состав рабочих бригад постоянно менялся. Авдий с Вацлавом переглянулись и продолжали молча и медленно потягивать пиво, а Длинный Николай не сводил затуманенного взгляда с голубоглазой Ирины.
– Смотрите сами, – настойчиво продолжал Павел, возбужденный пивом. – Создатель сотворил Лесную Страну, подцепил в небе солнце, развесил звезды и дал жизнь предкам-основателям. А зачем, спрашивается? – Павел поочередно оглядел лица слушателей. Лица оставались довольно-таки безучастными, но ощущаемый им общий фон был благожелательным. – Все мы работаем, все одеты, обуты, захотим – вот тебе и яблоки, вот тебе и апельсины. – Он кивнул на блюдо со слегка удлиненными коричневыми и нежно-голубыми пушистыми плодами, которое только что поставила на стол Агарь. – А есть мы редко хотим. Все, слава Создателю, здоровы…
– А говорят, в Эдеме двое на той неделе поплыли через Геннисаретское, и обоих мачтой пришибло чуть не до смерти, – лениво произнес Авдий, поднявшись, чтобы прикурить от свечи.
– Да я же не о том! – воскликнул Павел, обрадованный, что его, оказывается, слушают. – Здоровы – то есть, не болеем. То есть, почти не болеем, – поправился он, потому что все-таки была Безумная Лариса (хотя безумная ли?), и был когда-то немой и все равно что безногий мальчик Павел Корнилов. – В общем, жить бы и жить. Но вы смотрите, что делается: на десять умерших приходится только один родившийся, и врачи бессильны что-то изменить. Я специально не подсчитывал, конечно, но примерно так оно и есть. Что же получается? Создатель сотворил людей, люди создали города, дороги проложили, мосты построили – а в итоге нас все меньше и меньше, и если так дальше пойдет – через сотню-другую лет тут будут сплошные кладбища. Вся Лесная Страна будет сплошным кладбищем, понимаете?
– Ты бы не очень шумел, – сказали рядом.
Павел повернул голову и обнаружил незаметно подсевшего к столу Седого Даниила, как всегда подтянутого, выбритого, в белой куртке с аккуратно заштопанным рукавом. Седой Даниил сидел неподвижно и прямо.
– А что? Я просто рассуждаю. И это еще не все. Возьмем предков-основателей. Они ведь были творцами, они же фантазировать умели, и как фантазировать! Мы разве сможем написать такие книги? Новую Библию сможем придумать? Мы разве что-нибудь вообще можем написать? Какой же фантазией нужно было обладать, каким громаднейшим воображением, чтобы создать, продумать до деталей, до мельчайших подробностей целые миры, выдумать и расписать так, что в них просто хочется верить! А мы? Мы даже не знаем могил этих людей. Умеем ли мы так фантазировать? – Павел навалился грудью на стол, ожидая ответа от полудремлющих слушателей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});