Читаем без скачивания Вальс под облаками. Приключенческая повесть - Виталий Белоусов

– Нам на следующей остановке выходить, – сказала Маша.

– А что это было? – настороженно спросил я.

– Руины имеешь в виду?.. Это бывшие маслозавод, мясокомбинат, ковровая фабрика…

– Что же случилось? Террористы?.. Глеб не писал об этом. Значит, недавно?..

Меня взял за плечо сидевший позади старичок.

– Ты, видать, не здешний? – поинтересовался он. – В гости?

– У них в городе, дедушка, – Маша кивнула на меня, – террористы уже четыре раза устраивали взрывы: один – в магазине, остальные – на улице, возле остановок. Десятки человек погибли. Я в газете читала…

– У нас хоть без жертв, – вздохнул старичок.

– Как без жертв? – не согласился с ним водитель автобуса. – Сотни людей без работы, без средств на жизнь, а почти в каждой семье – дети. Кто жил трудом с производства, тот брошен на произвол судьбы. Выживет – хорошо, а нет – и ладно… Попробуй сейчас найти работу с хорошим заработком!.. Не всем же в Москву ехать шабашить…

Водитель затронул пассажиров за живое. Они зашумели, заговорили о наболевшем:

– Кто раньше воровал, спекулировал, разбойничал, те хозяевами себя чувствуют… Видите ли, предприимчивыми их сейчас называют. Да какие они к черту предприимчивые!.. Во время приватизации раскупили за бесценок все, кто что успел, кому что досталось… И все развалили разом, разбазарили…

– Судить таких надо… В поселке, вспомните, были свои пекарня, столовая, разные ателье, даже больница, строилось жилье, содержались в порядке дороги… А что сейчас?.. Нет предприятий – нет ничего!.. Такого развала, рассказывают старики, даже в годы войны у нас не было. Поселок в захудалую деревню превращается…

Но мне уже не суждено было дослушать их рассказ о том, как дружно и весело они жили совсем недавно…

– Вон, видишь, Глеб тебя на остановке дожидается… Так я и предполагала, – Маша поднялась и одернула платьице. – Обо мне ему ничего не говори. Пусть это будет наша тайна. Хорошо?

Знала б она, как я ей был благодарен: сама отвязалась!

Автобус замедлил ход, развернулся возле магазина и остановился. Пассажиры подхватились с мест, и я первым рванулся к выходу. И едва ступил на землю, как сразу оказался в объятиях. Мы с Глебом, дурачась и радуясь, тормошили друг друга, толкались, хохотали.

– Ты что меня не встретил? Забыл про меня, что ли? – наседал я.

– А кто за тобой посылал автобус, как не я? – парировал Глеб.

– А все-таки…

– Отец куда-то забурился… У лесничего, сам понимаешь, дел полным-полно… Мне бы, дурню, рвануть на станцию на автобусе, да так хотелось с шиком прокатиться на мотоцикле! Все надеялся, что отец возвратится с минуты на минуту, вот и упустил время…

Я не видел, как сходила с автобуса Маша, не заметил, куда она девалась. Хорошо, наверное, что Глеб меня не встретил. С другом – все лето впереди. А с Машей удастся ли пообщаться так долго один на один? Вдруг показалось мне, что встреча с ней была для меня приятной. Надо же…

Злополучная телогрейка

Тете Оле, маме Глеба, хотелось хорошенько попотчевать меня с дороги.

– Да погоди, куда торопишься? Успеете набегаться, – остепеняла она сына, которому не хотелось долго задерживаться за столом. – Попробуйте, как вкусно… Молочком запивайте, – угощала она очередным яством. – Пусть Сережа отдохнет часок в тенечке. Я одеяло расстелю под яблоней. Почитайте что-нибудь. У тебя же, Глебушка, много книжек интересных… Да и я с вами посижу. Хочется узнать, как там, в большом городе живется… Да не суетись ты!

– Ладно, мама… Некогда нам, – отвечал Глеб. – Вечером Сережка тебе обо всем расскажет… И вовсе не устал он. Ведь правда? – наступил мне под столом на ногу. – А где наш Ярик, мам?.. Я его что-то не вижу… Ярик, Ярик, Ярик!..

– Да не крутись ты! Стол опрокинешь! И Сережу совсем затолкал… Отыщется твой Ярик… Где-то бегает…

Из писем я знал, что у Глеба совсем недавно появился щенок. «Потешный, суетной, играть любит, куда я – туда и он. А какой послушный! Я его дрессировать начал», – делился радостью приятель.

– Спасибо, мама, – заторопился Глеб. – Пузо лопнет, – похлопал себя по животу. – Сама говорила, что наедаться вредно. Говорила же?.. И лежать после плотного обеда не на пользу… Жизнь – это движение!

– Ладно, – отмахнулась мама. – Только далеко не ходите. И смотри, сынок, не втяни Сережу в какую-нибудь историю. С тобой вечно приключения случаются.

– Не бойся, мама, – пообещал Глеб. – Мы в футбол с ребятами поиграем.

Я переоделся в трико. Через калитку вышли на улицу.

– Дзинь, дзинь, дзинь, – сигналя голосом вместо звонка, подкатил на велосипеде мальчишка, за спиной у которого, на багажнике, крепко держась, сидела малышка. – Дзинь, дзинь… Станция Березай, скорее вылезай!..

– Я еще хочу, не останавливайся, – запищала девочка. – Еще не накаталась…

– Не накаталась, – передразнил ее велосипедист. – А перекурить-то можно?.. Димка, – представился он и протянул мне руку. – Куда собрались?.. А меня вот – привязали… Карантин в садике… Наказал бог сестренкой!..

Малышка забарабанила брата по спине.

– Хочешь прокатить Ингу? – предложил мне Димка. – А я хоть отдохну малость… Совсем заездила…

– Не хочу! – завопила девочка и крепче обхватила брата руками. – Не хочу!

– А с Глебом? – предложил Димка. – Ты же с ним каталась…

– Не-не! Он хотел меня в канаву сбросить… Он так гнал, так гнал!.. Я же тебе рассказывала…

– Да он же нарочно, Ингочка.

– Аг-га! Он и в крапиву свернул – я ногу обжигляла, и в столб чуть не врезался. Какое нарочно?!

– Нужна ты ему, – буркнул Димка. – Я сам тебя сейчас в крапиву завезу! – оттолкнувшись, вскочил в седло и закрутил педалями, удаляясь. – Дзинь, дзинь, дзинь…

Глеб хмыкнул:

– Я Ингу пугал, чтобы она ко мне не привязывалась. С ними, маленькими, чуть повозись – не отстанут… Жалко Димку. Сейчас бы вместе на речку сходили…

– А давай заглянем на развалины… Интересно там?

– Ерунда, – отмахнулся Глеб. – Вымажемся только… Грязь, пыль, сажа… Балки висят… Подвалы глубокие… В бурьяне оступишься – костей не соберешь… И балкой по голове может шандарахнуть… Когда-то туда тянуло. Надоело.

– И давно так?..

– Да и давно уже… Как себя помню… Рассказывают, сначала фабрика закрылась, а потом – маслозавод и мясокомбинат… Наперсток распродал оборудование и машины, вывез бетонные блоки, стал стены зданий разбирать…

– Наперсток?.. А кто это?..

– Ну, кто-кто… Директор бывших предприятий… Это у него прозвище такое… Когда-то, говорят, в наперсток играл на вокзалах – по городам мотался, лохов околпачивал… А зачем тебе все это знать?

– Да так… В автобусе слышал разговор…

Опять послышалось знакомое «дзинь, дзинь, дзинь».

– Ш-ш-ша! – Димка ударил по тормозам.

Малышка за его спиной завопила: ее, бедную, так встряхнуло, что наверняка внутри шестеренки за шестеренки заскочили.

– Я маме расскажу! – пригрозила Инга. – Не тормози так! И езди по ровной дороге. Меня растрясло. И сидеть больно.

– Кисейная барышня… А мне, Ингочка, хочется отдохнуть. Я устал. Посидим на лавочке?

– Фу ты! – вспыхнула девочка. – Читать – язык у тебя не ворочается, кататься – ноги болят… Не вредничай, Димка! Капризный какой-то…

Мы расхохотались.

– Ладно, нянька, бывай! – Глеб подтолкнул велосипедиста с маленькой пассажиркой. – Приходи на речку, когда освободишься…

Мы выбрались за поселок и оказались на широком лугу. Пересекли его и по тропинке, петлявшей между кустами низкорослого лозняка, вышли к реке.

– Потом окунемся, а пока давай смотаемся за удилищами, – предложил Глеб.

Прошли берегом к мосту и вскоре очутились на противоположной стороне… От моста к лесу тянулась проезжая дорога, но Глеб показал мне на тропку, уходившую по лугу вправо, и дальше мы двинулись по ней.

Товарищ, шагал впереди.

– Что еще за тряпье? – остановился он, и я увидел возле дорожки рваную телогрейку: потертая и в заплатах, а один карман наполовину оторван. – Ну и народ! Уже в лес хлам сваливают… Хоть бы уж подальше с глаз, – Глеб на ходу поддел находку палкой и зашвырнул ее в ближайшие заросли лозняка.

Через несколько минут забрались в самую глубь орешника. Долго выбирали удилища. Хотелось, чтобы они были длинными, легкими, гибкими. Такие, кажется, и вырезали. Пока выбирались из лесу на опушку, поочередно опробовали каждое в вытянутой руке… Я уже явственно представлял, как сидим с удочками на берегу затененной спокойной заводи…

– Теперь можно и окунуться, – сказал Глеб, когда вышли к реке. – Одежку лучше спрячем, – и стал стаскивать с себя рубашку и штаны.

– Зачем? От кого? – удивился я. – Тут ни души, да и кто позарится на наше барахло? – но покорно отдал товарищу свои рубашку и трико.