Читаем без скачивания Теплоход - Александр Проханов

– Дорогой Александр, мне казалось, что Америка, как никто, заинтересована в сохранении Президента Порфирия. Он проявил себя как искренний друг и предсказуемый партнер. Он – украшение «восьмерки», ее петербургская жемчужина. Полностью разделяет американскую концепцию «международного терроризма», наполняя ее кавказским содержанием. Он содействовал открытию ваших баз в регионах Средней Азии и предоставил воздушные коридоры для их обеспечения. В китайско-американских разногласиях, становящихся центральным мировым сюжетом, он неявно, но эффективно поддерживает вашу страну, всячески препятствуя проникновению в Казахстан и Киргизию китайского влияния. Согласитесь, немаловажным для Америки является сохранение стабильности в самой России, в чем весьма преуспел Президент Порфирий, остановив распространение экономического и социального хаоса. Избави нас Бог от повторения русского бунта, от которого зашатаются стены мира. Президент религиозно верит в устои либеральной экономики, готов конвертировать русскую нефть в американское развитие. Все это вместе, дорогой Александр, перевешивает незначительные отступления от либеральных процедур, которые сопровождают продление президентских полномочий на третий срок.

Этот любезный тон стоил Есаулу немало усилий, отчего сузились и тонко задышали его чуткие ноздри, седина на черных сплошных волосах заблестела, как сыпучие звериные искры, а тайное око в костяной переносице окуталось облачком невидимой плазмы.

– Никто не посмеет отрицать заслуги Президента Порфирия перед Россией и мировым сообществом, Василий Федорович.

Киршбоу чуть изменил положение руки, отчего «телячий глаз» в золотой оправе метнул разящий луч в переносицу Есаула. Тот едва не вскрикнул, испытав колющую боль в мозгу, будто под череп проникла узкая слепящая молния.

– Однако во время его правления случались и перегибы, о которых можно пожалеть. Я имею в виду отмену губернаторских выборов, что знаменует откат от демократии в сторону централизма. Произошла неумеренная концентрация СМИ в руках государства, что резко сузило возможность отдельных групп и партий влиять на общественное мнение. Политические преследования, лишь слегка загримированные в юридические оболочки, привели к изгнанию из страны виднейших предпринимателей и политиков, некоторые же, самые непокорные, томятся в тюрьме. Вы прибегаете на Кавказе к политике «голой силы», что дает основания мировой общественности обвинять вас в геноциде чеченского народа. Вы упорно содействуете Ирану в его ядерных программах, зная, сколь болезненно это воспринимается в Соединенных Штатах. К тому же общий политический вектор Президента Порфирия завуалированно направлен на реставрацию российского влияния в бывших республиках СССР, что равносильно восстановлению, пусть в новой форме, прежней империи. И, наконец, как ни больно мне это констатировать, в тяжелый для Америки момент, когда мы проверяли искренность наших друзей, Президент Порфирий отказался поддержать наши усилия в Ираке.

Слова посла, при всей их уравновешенной мягкости, производили впечатление отточенного ножа.

Есаул испытал острую неприязнь к Киршбоу. Вся его казачья плоть и душа возопили мучительной антисемитской памятью о кровавой гульбе еврейских комиссаров по тихому Дону, на откосах которого висели красно-синие гроздья расстрелянных казаков. Он свел свои кустистые брови, стиснув глазницу во лбу. Провел невидимой шашкой по Киршбоу от темени до пояса, разваливая пополам, так что лезвие рассекло стол надвое, перемалывая звонкий хрусталь и фарфор. И тут же салфеткой прикрыл взмокший лоб, пугаясь этой лютой вспышки.

– Дорогой Александр, в прошлый раз мы говорили о росте фашистских настроений в русском народе, что приводит к участившимся убийствам эмигрантов и иноверцев, осквернению синагог и еврейских кладбищ. У молодежи самой модной прической стала бритая голова, в которой кроме цитат из «Майн кампф», крутятся подстрекательства коммунистического радикала Лимонова. «Лимоновая революция», в отличие от «оранжевой» или «революции роз», будет кровавой. Господин Куприянов, которого вы прочите вместо Президента Порфирия, хоть и хорош собой, и умеет аппетитно высказываться, но не справится с назревающим русским бунтом. Углубит раскол элит, ввергнет Россию в хаос. Неужели американцы хотят, чтобы от Тихого океана до Балтики ревели и извергались вулканы русского бунта?

– Бунта не будет, Василий Федорович. Русский народ израсходовал энергию бунта и теперь не горит, а тлеет. Россия больше не угрожает миру революцией и войной. Она угрожает миру своим гниением, которое может стать источником неприятных эпидемий. Президент Порфирий оказался неудачливым врачом, и его методы лечения не привели к исцелению умирающей России. Госдепартамент считает, что надо возвращаться к прежней черте, от которой были сделаны неверные шаги. Новое руководство страны должно привлечь к ответу тех, кто ответственен за подавление свобод, разорение крупнейшей нефтяной компании ЮКОС и незаконный арест ее владельца, за кровавые преступления в Чечне и незаконный вывоз ядерных технологий в Иран и Северную Корею. Это будет началом оздоровления России, которое осуществит новый Президент господин Куприянов.

Киршбоу смотрел на Есаула внимательно, ласково, словно любовался. Так энтомолог рассматривает изумрудного жука, прежде чем вонзить отточенную булавку в его металлическую спину и перенести в стеклянную коробку. В коллекции низвергнутых врагов Америки уже красовались жуки разноцветные, пятнисто-алые, воронено-синие, огненно-желтые. Когда-то непокорный и горделивый Милошевич, низвергнутый Садам Хусейн, несговорчивый и властолюбивый Норьега. Все, кто сражался, грозил восстанием, сжигал американские флаги, а потом ослабел и сдался, – были помещены в коллекцию. Есаул под цепенящим взглядом зеленых, водянисто-солнечных глаз испытал космический ужас. Словно из разъятых миров прянуло отточенное острие, вонзило в лопатки голубую сталь, и он, как пронзенный жук, корчится на игле, бессильно перебирая лапками. И кто-то огромный, внимательный смотрел на него из небес зелеными глазами иудея.

– Александр, вы хотите сказать, что после прихода к власти Куприянова, меня и моих товарищей отправят в Гаагский трибунал? – Есаул улыбнулся длинной волчьей улыбкой, обнажив крепко посаженные белые зубы. Скосил глаза на пурпурное пятно, неотвратимо приближавшееся к столу. Край белой скатерти уже коснулся багряной полосы, пропитался красным, словно его приложили к открытой ране. – Вы хотите сказать, что и на Президента Порфирия наденут наручники и повезут в Гаагу?

– Президенту Порфирию не грозит путешествие в Гаагу, – с легкой укоризной произнес Киршбоу, сочувствуя не понимающему логику политических процедур собеседнику. – Во время визита в Москву госсекретаря с Президентом Порфирием была достигнута договоренность. Президент после ухода из Кремля получает полную неприкосновенность и сохраняет в мировом сообществе репутацию безупречного политика. Взамен соглашается на контроль американских экспертов за разболтанным, пришедшим в негодность ядерным комплексом России.

У Есаула под сердцем словно взорвалась ручная граната, – брызги боли, страха и ненависти. Президент Порфирий, друг и соратник, основатель «тайного ордена», магистр «незримого братства», предал своих товарищей. Отдал в руки врагов, с которыми они вели тайную войну, преступая закон, совершая злодеяния, медленно, по крохам собирая растерзанное государство. Оказался ничтожным изменником, трусливым предателем, жалким честолюбцем. Госсекретарь, черная обезьянка с верткими ножками и пахнущим мускусом животом, в имперских залах Кремля, среди православных святынь и царских надгробий вершит судьбу Государства Российского. Ничтожный человечек с плешивой головкой и белесым хохолком свиристеля предает великую идею, бежит к врагу, отдавая товарищей в плен, на позор и мучения.

Сквозь малиновое стекло бесшумно, как из открытой артерии, плескало алым. Скатерть хлюпала и нестерпимо горела. Рука Есаула, сжимавшая серебряную ложку, была вся в крови, и казалось, вместо пудинга он поддевает из розетки ломтики трепещущей плоти.

– Неужели, господин посол, вы забыли, как благодаря моим неимоверным усилиям удалось скрыть от мировой общественности факт потопления нашего подводного крейсера «Курск» вашей субмариной «Лос-Анджелес»? Благодаря моим стараниям, в угоду интересам НАСА, мы досрочно свели с орбиты шедевр русской космонавтики, станцию «Мир», и утопили ее в океане? Благодаря моему лоббированию ваши нефтяные компании получают долю в разработке сибирской нефти, и мы строим незамерзающий Мурманский порт, откуда нефть танкерами пойдет в США? И после этого вы хотите привлечь меня к ответственности?

– Василий Федорович, я не сказал ничего подобного. Только то, что политика – это искусство сшивать и разрезать. Где провести надрез, какая часть ткани останется по одну сторону разреза, а какая по другую, решает политическое руководство Америки. Хочу только заметить – русские генералы и разведчики, «силовики», как вы их называете, не слишком искушены в интригах. В моменты кризисов они неизменно проигрывают, уступая либеральным интеллигентам, у которых нет танков, но есть утонченные технологии победы. Так было во время ГКЧП, когда «срезали» неуклюжих генералов армии и КГБ. Так было при Президенте Ельцине, когда устранили неповоротливых Коржакова, Барсукова и Сосковца. Так может случиться и теперь, если «силовики», к которым принадлежите и вы, Василий Федорович, в момент передачи власти станут вести себя необдуманно.