Читаем без скачивания Храм любви при дворе короля - Виктория Холт

– Похоже, его манера говорить вызвала непонятную жадность в нашем парламенте. Мы этого не потерпим. Это все, что ты можешь нам сказать?

– Все, сир.

Король махнул рукой, и принц, поклонясь, вернулся к своему стулу.

– На Мора нужно наложить большой штраф, – объявил Генрих VII.

– Он небогат, Ваше Величество, – негромко произнес Эмпсон. – Ученый, писатель, юрист… с него много не возьмешь.

Своим приближенным, Эмпсону и Дадли, король доверял. Они не уступали ему в алчности и, обогащаясь сами, обогащали его.

– У него есть отец, сир… – сказал Дадли.

– …которого, – добавил Эмпсон, – пожалуй, можно оштрафовать на сто фунтов.

– Посадите его в Тауэр.

– По обвинению в нелояльности сына, Ваше Величество?

– Нет-нет. Так не годится. Поройтесь в его делах, предъявите какое-нибудь обвинение. Выясните, чем он владеет, а мы затем примем решение о сумме штрафа. И поторапливайтесь.

Король пожелал остаться наедине с сыном.

Мальчик, стоявший у стола, пробудил в нем беспокойство, на время приглушившее гнев. Вызвано было оно внешностью принца: гордая посадка головы, очень белая кожа, буйные золотистые волосы, небольшие чувственные губы, ярко-голубые глаза живо напомнили королю его деда с материнской стороны; и он вспомнил о распутстве этого человека.

Поэтому король счел необходимым поговорить с сыном немедленно.

Когда они остались одни, он позвал:

– Генрих.

Мальчик сразу же поднялся. Отец продолжал:

– Нет-нет, сиди. Когда мы наедине, никаких церемоний не нужно. Сейчас я хочу поговорить с тобой, как отец с сыном.

– Хорошо, папа.

– Когда-нибудь, мой мальчик, ты станешь королем этой страны.

– Да, папа.

– Три года назад мы не знали, что тебе уготовано такое великое будущее. Ты был тогда лишь вторым королевским сыном, и твой отец решил сделать тебя кентерберийским архиепископом. Теперь твоя стезя повернула от церкви к трону. Знаешь ли ты, мой сын, что тяготы правления перевешивают честь и славу?

– Да, папа, – ответил мальчик.

Только он так не считал. Может, это справедливо для тощих, бледных людей вроде отца, думающих лишь о том, как набить сундуки деньгами; но если король молод, привлекателен и глаза женщин при взгляде на него начинают блестеть, а молодые люди пылают завистью и восхищением, все обстоит иначе! Слава и честь могут перевесить тяготы; если Генриху VII не удалось этого добиться, то Генрих VIII непременно добьется.

– Мой сын, короля подстерегает множество искушений. Тебе хорошо бы изучить историю тех, кто правил страной раньше.

– Я изучаю, папа. На этом настаивал милорд Маунтджой, когда обучал меня.

– Бывают времена, когда короля осаждают со всех сторон, когда изменники поднимают мятежи и угрожают ему. Тут он должен действовать быстро и мудро.

– Я знаю, сир.

– Тогда тебе понятно, почему я хочу, чтобы ты присутствовал на наших советах. Надеюсь, ты не тратишь попусту время, глядя в окно и мечтая о развлечениях. Тебе нужно слушать и учиться.

– Я учусь, папа.

– Кое-кто хотел бы отправить этого Мора в Тауэр и выставить его голову на лондонском мосту. Но это безумие. Запомни: пусть народ думает, что парламент руководит королем; но члены парламента должны знать, что у короля есть десятки способов покарать их за неповиновение.

– Народ недоволен, – дерзко заявил мальчик. – Люди сетуют, что слишком много налогов. И ропщут на Дадли с Эмпсоном.

Что люди ропщут и на короля, наследник трона сказать не посмел, но подумал, что народ будет любить его больше, чем отца. При каждом появлении на улицах люди выражают ему восторг: «Боже, благослови принца! Благослови принца Хела!» Он очень любит свою лютню, но эти приветственные возгласы звучат приятнее. Напрасно отец берется объяснять ему, как должен вести себя король.

– Необходимо иметь людей, выполняющих черную королевскую работу, – сказал король Генрих, – и если работа эта неприглядна, сносить упреки народа – их долг. Со временем, мой сын, ты станешь не просто королем, а богатым королем. Когда я убил изменника-горбуна[1] при Босворте и взял корону, то оказалось, что я унаследовал нищее королевство.

– Убить изменника – поистине благородный поступок! – воскликнул мальчик.

– Однако путь наш к трону был опасен. Никогда не забывай этого. Будь начеку, И главное, учись на примере тех, кто правил до тебя. Используй уроки прошлого, чтобы избежать опасностей в будущем. Чертами лица и телосложением ты напоминаешь своего дедушку, короля Эдуарда. Вот это был человек!

При мысли о нем отец и сын заулыбались.

«Красивый и обаятельный, он с легкостью выманивал у людей налоги и называл их «добровольными приношениями». Мне бы такую способность!» – подумал король.

«Он ездил по сельской местности, как простой джентльмен, – подумал принц, – и перед его красотой и обаянием не могла устоять ни одна женщина. Мне бы такую способность!»

Солнечные лучи косо падали в окна Ричмондского дворца, и когда отец стал говорить сыну о радостях и опасностях правления, они оба позабыли о Томасе Море.

Тем временем объект королевского гнева гулял по саду красивого старого особняка в деревушке Степни держа под руку одного из ближайших друзей, своего исповедника, доктора Джона Колета, чей ум и образованность радовали его почти так же, как взаимная привязанность.

Колет был старше Томаса Мора лет на десять, он внимательно слушал рассказ о том, что произошло в парламенте.

Дослушав до конца, он покачал головой.

– Признаю, смелый поступок; однако в человеческом поведении есть грань, за которой смелость может быть названа безрассудством, а безрассудство – смелостью.

– Что лучше: быть смелым дураком или мудрым трусом? Ответь мне, Джон. Я люблю мудрых, люблю смелых и не люблю трусов и дураков. До чего странной штукой становится жизнь, когда эти свойства объединяются не должным образом.

Джону Колету было не до шуток. Он встревожился.

– Если б речь шла не о деньгах, а о чем-то другом, король простил бы тебя с большей готовностью.

– Чего другого мог просить король у парламента? Нет, он любит деньги. Любит видеть золото в своих сундуках… золотые слитки, золотые монеты. Его радует сознание, что он не просто король, а богатый король.

– Друг Томас, запомни вот что. Поскольку я живу на свете дольше тебя…

– Знаю, знаю, почтенный старец.

– В таком случае помни еще вот что: если хочешь стать врагом королю, встань между ним и деньгами, которые он намерен получить. Это самый быстрый способ возбудить его гнев. И запомни раз и навсегда: идти против короля опасно.

– Еще опаснее идти против своей совести, Джон. Скажи: можно ли дозволять королю облагать народ такими налогами? Ты сам не раз говорил, что это недопустимо. Вспомни.