Читаем без скачивания Архивных сведений не имеется - Виталий Гладкий

Деревянов медленно опустил руку, тряхнул головой, прогоняя навязчивое видение золотых самородков, рассыпанных по столу. Золото… Одному ему туда не добраться – колымская тайга шутить не любит. Да и стрелял Кукольников отменно. "Что ж, придется повременить для пользы дела… господин жандарм. Я тебе еще припомню "великую и неделимую". И натянуто улыбнулся ротмистру. Тот облегченно вздохнул и присел рядом…

Через два дня ранним утром Сафи Шафигуллин, по прозвищу Бориска, бежал из-под стражи; разыскать его не удалось.

В начале февраля 1923 года есаул Бочкарев, который к тому времени ходил в звании полковника по милости белогвардейского правительства Меркулова, предпринял попытку через Марково выйти к Средне- или Нижне-Ко-лымску и соединиться с отрядом Деревянова.

23 февраля штаб Охотско-Камчатской военной экспедиции телеграфировал в Анадырь:

"Срочно произведите концентрацию в районе Марково достаточного количества сил для задержания отступающих банд. Ни в коем случае не давать возможности белым бежать за границу. О принятых мерах донесите…"

13 апреля 1923 года банда Бочкарева во главе с есаулом и его помощником генерал-майором Поляковым была ликвидирована.

Кольцо окружения вокруг отряда поручика Деревянова замкнулось.

2

Старший оперативный уполномоченный уголовного розыска капитан Савин был расстроен. Мало того, что долгожданный отпуск на побережье Черного моря был испорчен ливневыми дождями, мало того что, пришлось почти двое суток прослоняться в аэропорту в ожидании летной погоды, так еще и по приезде домой лучший друг, начальник ОУР майор Саша Кудрявцев, преподнес "сюрприз": спихнул на его плечи отдел в связи с длительной служебной командировкой, а заодно и дело № 108/51К, будь оно неладно.

Савин поморщился при виде тощей казенной папки. Нельзя сказать, что капитан не соскучился по работе. Долг есть долг. Назвался груздем – полезай в кузовок. Но то, что ему предстояло распутать практически заведомо "дохлое дело", а в этом он почти не сомневался, исходя из личного опыта, подсознательно будило в нем органическое отвращение и к Сашкиному кабинету, который казался ему просторным по сравнению с его комнатушкой, где, кроме него, ютились еще два сотрудника, и к идеально гладкой полировке письменного стола, на котором серой кляксой вольготно расположилась папка с данными предварительного следствия.

Савин нехотя раскрыл папку и уже в который раз перечитал довольно скудные исходные данные: протокол осмотра места происшествия, заключения экспертов, свидетельские показания…

"…Охотники Рябов Н. Ф. и Синицын Л. В. в верховьях ручья Г-ях обнаружили полуобглоданный таежными хищниками труп… Документы отсутствуют… Перечень вещей…"

Заключение судмедэкспертизы: "…Потерпевший… мужчина, рост 180 – 182 см, возраст примерно 55 – 60 лет… Убит выстрелом из охотничьего ружья… Пуля… В брюшную полость… Примерное расстояние…" И т. д.

Фотография места происшествия. Да-а, глухомань даже по колымским меркам… Ближайший населенный пункт – поселок С. в 120 километрах. С другой стороны, примерно в десяти километрах – хребет, практически непроходимый горный массив. Дороги – автомобильная трасса в четырнадцати километрах от поселка и зимник в полусотне километров от места происшествия. По заключению экспертов, потерпевший убит примерно год назад, видимо, в весенне-летний период. (А если два года назад? Предположения… Вечная мерзлота и не такие сюрпризы преподносит).

Шел от трассы? Ну это, допустим, довольно сомнительно: два перевала, река, мари, ручьи, тайга – тут молодому и выносливому впору дать обратный ход в самом начале пути, не то что пожилому, пусть и довольно крепкому человеку. Значит, была веская причина. Вариант первый: вертолет. Проверить маршруты… Вариант второй: вездеходы старательских артелей и прииска поселка С. Вариант третий: сплавился по реке. Расстояние по карте… Вполне может быть – примерно 35 – 40 километров. Вариант четвертый: на своих двоих; наиболее вероятный, если была причина пробраться в этот район незамеченным. Вариант пятый… Стоп! Пока хватит.

Следующее – фоторобот. Увы и ах! Судя по всему, росомаха постаралась – кости черепа изломаны. Правда, есть маленькая зацепочка – нижняя вставная челюсть. Золото… Довольно скромно. А вдруг? Проверить протезистов. А что, идея. Срочно на дополнительную экспертизу. Это чтобы ЭКО жизнь медом не казалась.

Так, далее. Это уже кое-что… Осколочное ранение. Левая нога. Прихрамывал? Возможно. Вот тебе факт, думай, дорогой. Запишем.

Что еще? Одежда и обувь. Клочочки-пуговки. Хорошо, что резиновые болотки росомахе не пришлись по вкусу. Штормовка (между прочим, импортная, таких, увы, в нашем районе давненько не видывал), свитер ручной вязки, брюки…

Ладно, бельишко пока оставим. Перечень вещей, обнаруженных у потерпевшего… М-да, тут призадумаешься… Часы фирмы "Пауль Бурэ", серебряные, с боем. Мечта, кто понимает… Портсигар с вмонтированной бензиновой зажигалкой. Немецкий, довоенный. Лупа в латунной оправе (а это еще зачем?). Старинное кожаное портмоне с массивной серебряной застежкой и каким-то гербом: что изображено – разобрать трудновато. Еще один камешек в огород ЭКО. Платиновое колечко. Старинное. На внутреннем ободке полустертая гравировка. Отдадим науке… Все. Постой-постой, дружище, – клочок целлофана найден в кармане штормовки. Не бог весть что, но и это отправим по адресу: экспертно-криминалистический отдел, КаВэ Мышкину. Вот это уже точно – все. Не густо. Темно. Пустота. Нельзя сказать, что абсолютный нуль, но близко к этому. По крайней мере, в голове. А шеф, между прочим, уже звонил, справлялся. Ему сроки подавай, а тут не до жиру, быть бы живу… Ага, звонят. Опять шеф?

– Савин у телефона… Наташенька, конечно, узнал! Когда приехал? Да понимаешь, дела… И все такое прочее. (Ах, как умненько, болван!). Нет-нет! Ну что ты. Вспоминал. Каждый день. Почему только одно письмо? Ну о чем писать-то: море, пляж, дожди – скука… Звонил. Сколько раз – не помню, но звонил. Почему не дозвонился? Линия перегружена. Ты-то знаешь, как в наши края… Ну ей-богу звонил! Вот те крест! Наташа, Наташа, алло!

Приплыли… Две недели исправительного срока – это как пить дать… Ох, Савин, Савин… Ну почему женщины так категоричны? Мужчина может быть только хороший или только плохой. А если я средний! Самый что ни на есть обычный. С полным набором причуд и недостатков. И, кстати, письма писать не люблю, не умею – и вообще, кто дал Наташке право разговаривать со мной таким тоном?! Подождала бы записи в паспорте что ли… Жена, судя по опыту моих друзей, для этого и создана, чтобы учить мужа, как нужно жить. Там не сядь, туда не стань, с тем не дружи, в ту сторону не смотри, зарплату – до копеечки, после работы – домой…

Думай, Савин, думай… А что думать? Вот лежит на столе папочка, любовь моя ненаглядная (и, судя по всему, весьма продолжительная). Да-а, любовь… И пока безответная…

А к Наташке зайду. Сегодня же. Вечером. Упаду на колени. Простит?..

3

Тайга дышала вечерней прохладой. Солнце лениво скатывалось за дальние сопки, уступая место прозрачным сумеркам. Короткая летняя ночь исподволь выползала из распадков на речной плес.

Небольшой костерок выпускал дымные клубы навстречу легкому ветерку, который изредка залетал сквозь густой частокол листвяка на речную отмель. У костра сидели двое: старый якут Макар Медов, щуплый, но все еще быстрый в движениях, и широкоплечий бородатый мужчина с обветренным загорелым лицом таежного скитальца. Макар энергично помешивал окоренной веткой наваристую уху в закопченном котелке, а бородач чистил новенький винчестер. Макар изредка поглядывал с легкой завистью в сторону бородача, который сноровисто орудовал шомполом, и потихоньку вздыхал, щурясь, когда его взгляд останавливался на своей видавшей виды берданке, неразлучной спутнице каюра-охотника, которая висела на корневище вывороченной паводком лесины.

– Ц-ц-ц… – зацокал Макар языком, не сумев удержать восхищение, когда мелодично звякнул хорошо смазанный затвор винчестера. – Карашо… Мериканка новый. Шибко карашо. Много деньга, однако, стоит, – тяжко вздохнул.

– Доведешь до места, получишь в подарок, Макарка.

– Ай, тойон! Хана барда? [1] Дорога нету. Дрова нету. Кушать нету. Тойон пропадай, Макарка пропадай.

– Да не тойон я, Макарка. Зови меня Владимиром. Мы ведь с тобой договорились…

– Ла-ди-мир… Ла-ди-мир… – Макарка даже побагровел от натуги, пытаясь правильно выговаривать имя бородача. – Уф-ф! Шибко тяжело, однако.

Из котелка плеснуло в костер; ароматный пар приятно защекотал ноздри изголодавшихся путников, и вскоре оба усердно орудовали самодельными деревянными ложками, изредка смахивая обильный пот со щек.