Читаем без скачивания Незваный друг - Эмилия Остен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она понимала, что теперь ей не заснуть, и решила спуститься в кухню – там в любое время дня и ночи можно приготовить себе подогретого молока. Этого хватит, чтобы немного успокоиться и дотянуть до того момента, как все проснутся, и вызвать к себе Энджела и наконец поговорить с ним начистоту.
Лаис медленно спускалась по лестнице. Пламя свечи трепетало, когда его задевали случайные сквозняки; ступени привычно поскрипывали под ногами. Старый дом, любимый дом… Ее дом. До замужества Лаис жила неподалеку от Лондона, в небольшом, но благоустроенном поместье отца, воспитывавшего девочку без помощи рано почившей матери. Отец сделал все, чтобы дочь ни в чем не знала нужды, и, когда пришло время, вывел ее в лондонский свет. Лаис встретила Роберта на первом же балу и влюбилась без памяти. Нет, она не жалела о сделанном выборе. Никогда. У них с Робертом случилась настоящая любовь, которая способна и возносить до небес, и причинять боль. Теперь мужа больше нет, отец давно умер, и Лаис сама себе хозяйка. Подрастет Джерри, возьмет на себя обязанности лорда, а она так и проживет остаток жизни здесь, просыпаясь с первыми лучами солнца и заботясь о розах в саду…
«Неужели мне не суждено никогда испытать больше это чувство?» – подумала Лаис, остановившись в холле перед портретом Роберта и повыше подняв свечу. Муж смотрел спокойно и ласково, во всяком случае, так казалось Лаис. Другие, возможно, нашли бы его лицо высокомерным, но для графини Джиллейн оно было преисполнено любви. Она по-прежнему любила Роберта, однако… Их любовь теперь сродни ангельской, ведь муж не может подойти и обнять жену, прошептать ей на ухо ласковые слова, выразить ей свои чувства. Он сейчас смотрит с небес и видит все, только… Бог знает, как Лаис тоскует по Роберту. И Бог – это любовь. Неужели она так и останется запертой в клетку прошедшей любви, как бы хороша она ни была?..
Лаис еще немного постояла в холле, затем двинулась в сторону кухни. Она прошла низким коридором и на середине его остановилась, осознав, что в кухне кто-то есть. Повара спали неподалеку; возможно, кто-то из них уже встал, чтобы приготовить ранний завтрак? Лаис двинулась вперед медленно, на цыпочках.
И с изумлением остановилась, услышав пение. Еще несколько шагов – и вот она стоит на пороге кухни.
Спиной к Лаис на старом дубовом стуле сидел Фламбар. Облокотившись правой рукой о стол, он держал в крепко стиснутых пальцах глиняную кружку. Что в ней плещется, Лаис догадалась сразу: рядом с Энджелом стояла откупоренная бутылка вина, и еще одна, похоже, пустая, валялась на полу. Так-так-так. Кажется, безупречный фехтовальщик решил отметить победу над сонмом разбойников самым доступным для мужчин способом. Лаис уже хотела заговорить, когда Энджел негромко вывел:
Я песен так долго не пел,Не знал, что случилось со мной.А нынче, хотя над странойВетер докучный и тучи,Счастлив я, строчкой певучейВенчая певучий напев[6].Лаис замерла, боясь дышать. Фламбар явственно старался никого не разбудить и потому пел тихо, но оттого это казалось еще более прекрасным. Голос плыл, менялся, Энджел экспериментировал, пробуя его так и этак. Возможно, вчера вечером у Мэри он пел впервые за долгое время. Возможно, теперь…
У любви есть дар высокий –Колдовская сила,Что зимой, в мороз жестокий,Мне цветы взрастила.Ветра вой, дождя потоки –Все мне стало мило.Вот и новой песни строкиВьются легкокрыло.И столь любовь нежна,И столь любовь ясна,Что и льдины, как весна,К жизни пробудила.Энджел умолк и глотнул из кружки… да что там глотнул, осушил до дна. Затем наполнил снова. Лаис боялась дышать. Интересно, как давно он тут сидит? И что, скажите на милость, делать ей? Потихоньку уйти и не тревожить Фламбара или не бояться заглянуть в собственную кухню? Ведь не далее как несколько минут назад Лаис очень хотела поговорить с фехтовальщиком.
Все решилось просто: Энджел, видимо, почувствовал ее присутствие, обернулся и, отставив кружку, медленно встал.
– Миледи.
На нем были все те же заляпанные грязью брюки и сапоги, и белая рубашка с распахнутым воротом – но чистая, свежая. Несмотря на изрядное количество выпитого и, без сомнения, зверскую усталость, Фламбар стоял ровно, даже вызывающе прямо. Лаис кивнула и нерешительно шагнула через порог.
– Не хотела вам помешать.
– Вы хозяйка в этом доме, миледи. – Он чуть-чуть приподнял брови. – Если вы пожелаете, все пройдут перед вами на головах в любое время дня и ночи.
Лаис невольно улыбнулась.
– Я уснула раньше, чем вы возвратились. Чем все закончилось? – поинтересовалась она.
– О, вы можете не беспокоиться. Эти разбойники действительно выслеживали вас, однако мне удалось обезвредить почти всю шайку. Тот, которого я захватил живым, дал любопытные показания. Теперь это дело лестерских властей, а оставшихся в живых – по чистой случайности, можете мне поверить! – ждет виселица.
Лаис кивнула.
– Я так и не успела поблагодарить вас…
– Не стоит благодарности, миледи. – Лицо его на мгновение исказила болезненная гримаса. – Consuetudo est altera natura[7]. Я не мог допустить, чтобы вам и вашим детям причинили вред. Это невозможно.
– Вы… – Она вспомнила о следе от веревки на его шее. Сейчас на Энджеле не было шейного платка, но следы уже исчезли. – Это дело чести, не так ли?
– Да, – вырвалось у него, – дело чести.
– В вас очень много чести, мистер Фламбар.
Он хмыкнул и отвернулся.
– Чересчур мало иногда, миледи.
Лаис поставила свечу на стол и сделала еще шаг вперед. Пальцы вздрагивали от желания прикоснуться к Энджелу. Как давно она не испытывала этого чувства! Чувства, когда хочется провести пальцами по его щеке, подушечкой большого пальца тронуть закрытые веки, пробежаться прикосновениями по бровям и, наконец, замедлить бег на губах. А затем коснуться своими губами, чтобы заполучить самый сладкий в мире поцелуй.
«Я влюбилась, – с ужасом осознала Лаис. – Помоги мне, Господь, но я влюбилась».
Фламбар, не подозревавший о ее чувствах, вспомнил о приличиях и пододвинул стул. Лаис уселась, весьма недовольная таким оборотом дела. Энджел снова отдалился, отошел подальше и скрестил руки на груди. Выглядел фехтовальщик неважно: бледный даже в золотистых отсветах пламени, всегда горевшего в кухонном камине, с блестящими на лбу каплями пота. О чем он думает сейчас, что вспоминает? Для Лаис происшествие на дороге было всего лишь опасным и пугающим – а чем оно обернулось для Энджела?
– Мистер Фламбар… – начала Лаис и сглотнула.
– Энджел, – поправил он ее.
– Что? – встрепенулась Лаис.
– Вы можете называть меня просто Энджел, миледи. Я от вас и не такое стерплю. Кроме того, после сегодняшнего боевого крещения… – он не договорил и лишь неопределенно махнул рукой.
– Сражались вы, – улыбнулась Лаис, – а я лишь пряталась в карете и прижимала к себе детей.
– Самое разумное, что вы могли сделать. Не представляете, насколько вы усложнили бы мне задачу, если бы выскочили наружу и побежали. Вас могли бы ранить в суматохе. – Объяснение прозвучало обыденно, но Лаис снова пережила весь ужас нападения.
– Роберт не раз говорил мне, что в подобных случаях лучше слушаться мужчину. Дескать, мужчина знает, что делает, – сумела все же проговорить она.
– Почти всегда, – глухо отозвался Энджел. Он обеими руками оперся о спинку жалобно скрипнувшего стула и смотрел на Лаис внимательно, не моргая.
– Что? – она слегка запаниковала.
– Просто… вы так красивы, миледи.
Ошеломленная, она едва не засмеялась. Красива! В помятом невзрачном платье, с растрепанными
