Читаем без скачивания Стылый ветер - Александр Быков

«Широкий некошеный луг. Вытоптан почти весь. И люди. Люди лежат там и сям в неестественных позах. Мертвые люди на вытоптанном только что лугу. Гарь. Запах гари во рту. А на краю луга, на фоне горных вершин, к небу валит густыми черными клубами дым. Кто-то сжег деревню и перебил, саблями порубил на лугу всех, кто в ней жил.

Вот лежит, съежившись, хрупкая девочка лет тринадцати. Ветер треплет ее волосы, платье. У нее на бедре что-то темное — словно клеймо выжжено...

— Мария! Это ты?

Она резко повернулась. Жива!

— Мария. Не бойся меня. Скажи что-нибудь.

— Зачем... За что их?.. За что вы меня убили?! Пустите! — Я взяла ее за плечи, но Мария пытается вырваться.

— Успокойся, родная. Чем я могу помочь тебе? Чем? Говори. Я не причиню тебе никакого вреда.

— Нет. Нет! Он уже здесь. Он совсем рядом! Пустите! — Она стала вырываться из рук, царапаясь и кусаясь. На залитом слезами, измазанном гарью лице опять ужас и мука. — Я не хочу... Пустите меня! Будьте вы прокляты. Будьте прокляты все!

Она больно бьет меня по лицу. И еще. Вырывается. Я уже не вижу...»

— Мария!.. Ольга. Ольга, очнись же! — Еще пара пощечин и чем-то холодным в лицо. Это Ахмет.

— Открыла глаза наконец-то... Это была моя ошибка. Курить кальян тебе определенно нельзя.

— Придется еще раз. Я говорила с ней, но так ничего толком и не узнала. Интересно, кого она так ненавидит?..

— Вряд ли это приблизит тебя к разгадке... Ясно одно: Мария жива. Она, как и ты, в этом теле. Тебе канабис дал не путь в мир грез, не выход в запредельное, а возможность увидеть ту часть себя, которую закрыл от тебя Цебеш. Ее сознание не исчезло совсем. Оно спрятано, Цебеш загнал его куда-то глубоко... Мария живет одним днем, тем, когда ее деревня была сожжена и когда помутился ее рассудок. Вряд ли ты узнаешь у нее что-то ценное.

— А вдруг? Я должна попробовать.

— Нет. Хватит... Смотри — солнце уже садится. Ты два часа не приходила в себя. Наверное, связи твоей души с этим телом не очень прочны... И даже не пробуй просить. Третий раз это тебя убьет. Спи лучше. Сон порой открывает такое, что не добыть никаким дурманом. Тебе надо отдохнуть, Ольга. Спи. А завтра мы все-все решим.

Глава 7

Шестого октября с утра все шло как обычно. Цебеш так и не появился. После завтрака Эрнест, пошептавшись о чем-то с Ду и Тэрцо, исчез, а Уно с Ольгой устроились на скамье у каменного забора, намереваясь обсудить подробный план действий.

Впрочем, их милая беседа была прервана, так и не успев начаться. К ним подошел привратник.

— Вы фройлен Мария? — спросил он, обращаясь к Ольге.

— Да.

— Вас спрашивает один человек...

— Кто? — Внутри у нее все похолодело. В голове крутилось только одно: «Цебеш».

— Я провожу вас, сударыня... Это посыльный. Он дожидается там, у ворот.

Ольга нерешительно оглянулась на Уно.

— Пойдем. — Он подбадривающе улыбнулся, поднялся и пошел вместе с ней за привратником.

Их ждал мальчишка лет двенадцати, одетый в какую-то рвань.

— Вот, фройлен, вам письмо. Мне велено дождаться ответа.

— Откуда ты знаешь, кто я, мальчик?

— Господин, который просил передать записку, вас описал.

Ольга кивнула головой. Она уже читала:

«Мне надо тебя увидеть. Прийти сам не могу, боюсь, за мной следят. Мальчишка проводит тебя на площадь с часами. Будь там без четверти десять. В десять к тебе подойдет человек и пригласит с ним отобедать. Пойдешь с ним одна. Там и поговорим».

— Подписи нет.

— Этот господин сказал, что вы поймете от кого...

Ольга оглянулась на Уно:

— Это он.

— Хорошо. Ты, парень, нас точно дождешься?

— Конечно, сударь. Прямо у ворот и буду стоять, только побыстрей, если можно. Мне не терпится получить еще десять крейцеров от того господина.

Уно потрепал паренька по голове и снова отвел Ольгу к скамейке:

— Тут нас наверняка никто не слышит... Так что хочет Цебеш? Почему сам не явился?

Ольга молча протянула записку Уно, и он стал читать.

— Без четверти десять... Колокол бьет первый раз в семь, второй, перед трапезой, в полвосьмого. Значит, сейчас около девяти. У нас четверть часа на сборы и полчаса, чтобы туда добраться. Больше получаса не понадобится, Грац не такой уж большой город.

— А может... не ходить?

— Это глупо. У нас еще ничего не готово. Не явишься — он начнет тебя искать. Сколько у него сторонников в Граце? А сколько из них прямо здесь, в школе... Исчезать надо вдруг. Заранее все подготовив, неожиданно и неизвестно куда. Иначе он нас быстро найдет... Надо его успокоить. Одну я тебя, естественно, в город не отпущу. Мне, как верному гайдуку, и Цебеш бы этого не простил. Но сам пойти с тобой не могу. Это вызовет у него подозрения. Да и слишком большой эскорт помешает. Пошлю с тобой Тэрцо. Он парень резкий. Стреляет навскидку очень неплохо. Будет наблюдать за всем, что вокруг. Если что — подашь ему знак, уронишь платок... Это на крайний случай — после начнется стрельба, и мишенью номер один будет Цебеш.

— Ты так уверен в своих людях?

— Как в самом себе... Я тоже буду прогуливаться по городу — где-нибудь поблизости. Так, на всякий случай. Мы же не знаем, что у этого колдуна на уме.

Хорват шел по анфиладе изысканно обставленных комнат. Он примерял свой шаг к собеседнику — невысокому седеющему толстяку в черной сутане. Внимательно слушал. Толстяк шел неторопливо, уверенно жестикулируя и то и дело переходя с немецкого на латынь.

— Так все-таки, почему именно его? Почему именно Старый Ходок нам всем теперь так опасен? Бросать на него столько сил сейчас, когда ересь и бунт притаились почти в каждом доме...

— Этот еретик очень талантлив, sacer esto![1] Он верно истолковал многие пророчества и именно поэтому все время твердит о грядущем конце света. Этот год, одна тысяча шестьсот восемнадцатый, действительно переломный. Многие святые и великие провидцы предсказывали, и сочетание звезд... Мне было видение. Он хочет призвать в этот мир Сатану.

Это было как озарение. Хорват вздрогнул. Мурашки побежали по его телу. «Так вот откуда это».

— Hostis generis humani, gloriam dei...[2] — прошептал он вполголоса.

И вздрогнул уже верховный инквизитор, кардинал Джеронимо Ари. Вздрогнул и с удивлением уставился на Хорвата:

— Apage, Satanas![3] Что это ты говоришь? — Было в этом вопросе подозрение, страх, догадка...

— Я повторил то, что слышал с чужих слов... Это, по подтвержденному на пытке показанию одного свидетеля, выкрикивала в припадке девица, которую Старик потом якобы излечил.

— Ecce Femina![4] Все сходится... Нам нужна эта Мария. Он теперь бежал из Крайны куда-то на север?