Читаем без скачивания Новый мальчик - Дорин Тови

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Я понятия не имела, что это может произойти. Мне, правда, почудилось, что я брежу, когда я вышла в сад сразу после раннего обеда и увидела, что они снова кружат, как перебравшие дервиши, точно на том же месте.

На этот раз они, однако, прилетели туда, чтобы повисеть, а не отправиться в дальний путь. Через мгновение они опустились, и наступила тишина. Догадаться, что они там, было бы невозможно. А я оказалась перед жгучей дилеммой. Сказать Чарльзу, чтобы он кинулся туда и был ужален? Или промолчать и спокойно отправиться в город, как мы планировали?

Тут вмешалась совесть, а потому я сказала Чарльзу, помогла ему надеть сетку и перчатки, проверила, что его дымарь зажжен как надо, а опрыскиватель работает, и с самыми дурными предчувствиями смотрела, как он отправляется в бой.

Сначала из-за живой изгороди донесся крик, оповещавший, что он их нашел. На бузине, сообщил он. Ничего удобнее и придумать нельзя. Затем раздалось шипение опрыскивателя. Чарльз их деловито успокаивал. К несчастью, это вроде бы их, наоборот, раздражило, и за взметывающимися ввысь струями последовало громкое восклицание и взволнованно клубящийся дым.

Честное слово, сказала я на своем наблюдательном посту ниже по дороге, сначала он устроил что-то вроде пожарных учений, а теперь подает индейские дымовые сигналы. На что он там напоролся? На гнездо тарантулов?

Они заартачились, сообщил Чарльз голосом, приглушенным сеткой… но он как будто с ними сладил. И действительно, несколько минут спустя он затребовал ящик и щетку, чтобы собрать их. Идея заключается в том, чтобы смести рой в ящик, поставить его вертикально в качестве временного улья и оставить до заката. А тогда, когда все пчелы соберутся на ночлег, рой водворяется в новый улей вместе с царицей — и все в порядке.

Так, по крайней мере, поступает большинство пчеловодов. А Чарльз потребовал еще ящик… и еще ящик, и еще… Я перекидывала и перекидывала их через изгородь. Ему потребовалось пять больших ящиков, чтобы собрать свой беглый рой. Они все взлетали и взлетали, сообщил он.

Тем не менее наконец работа была завершена. Чарльз, ни разу не ужаленный, вернулся в коттедж с торжествующей песней на устах. Пять ящиков с пчелами ждали в плодовом саду вечера, когда Чарльз отправится водворять их в улей. Но каким образом они устроятся в пяти ящиках, спросила я, когда царица находится только в одном? Чарльз ответил, что они, как он надеется, переберутся в ее ящик. Тогда вечером все заметно упростится.

И вот, чувствуя, что у меня гора с плеч упала, я отправилась на ферму, чтобы по пути в город приобрести яиц. Для матери Чарльза, для моей тети Луизы. Чарльз должен был переодеться и заехать за мной на машине.

На ферме я задержалась довольно долго — рассказывала про рой и про то, как ловко Чарльз его собрал. И потому удивилась, когда вышла из калитки и не увидела его в ожидании на дороге. Правда, не очень, так как Чарльз известный копуша.

Однако, когда я вернулась к коттеджу, увидела машину перед воротами и никаких следов Чарльза, мне почудилось, что все вокруг окутывает какая-то особенная зловещая тишина, и у меня подкосились колени. Пошел взглянуть на пчел, и они его искусали, подумала я, а теперь он лежит, вытянувшись, в коттедже… В коттедже его не оказалось, и я тут же вообразила, как он лежит, вытянувшись, в машине. Но (я с трудом заставила себя заглянуть туда) его там тоже не оказалось, и, следовательно, он должен был лежать, вытянувшись, под живой изгородью…

Я среди развалин моего рухнувшего мира как раз собралась войти в дом, надеть противомоскитную сетку и посмотреть, сумею ли я вытащить его из-под изгороди (погребенного под ползающими пчелами, которые, конечно, разделаются и со мной, и найдут нас только через несколько дней…), как вдруг услышала приближающиеся по Долине шаги. Чарльз. Не ужаленный, но вне себя от злости.

— Куда ты пропал? — крикнула я с облегчением.

— Они улетели! — крикнул он в ответ.

— Они же не могли! — сказала я. Но оказалось, что вполне могли.

Он только-только открыл ворота, сказал Чарльз, когда по ту сторону дороги вдруг зажужжало. Он посмотрел, а они все толкутся в воздухе, и не успел он глазом моргнуть, как они улетели. Пронеслись низко над садом (позднее Чарльз истолковал это, как желание попрощаться с ним, но в тот момент он нырнул в машину подальше от них), а затем понеслись вверх по Долине (Чарльз уже выбрался из машины и бежал за ними). Скрылись под крышей заброшенного разваливающегося коттеджа (он было подумал, что они там и соберутся, сказал Чарльз, но чертовы твари покружили между стропил, да и вылетели наружу). А оттуда — вдоль склона и в лес.

Этот рой мы тоже не отыскали, но на следующий день Чарльз пригласил специалиста по пчеловодству, и тот осмотрел улей, а затем сообщил, что вот-вот должны были выйти на свет еще три царицы, и мы потеряли бы еще два роя, если бы не обратились к нему. Так случается, когда в улье происходит интенсивное размножение. Улетает не один рой, а вплоть до четырех, пока в улье не остается совсем мало пчел. Ну, а почему эти два роя ускользнули от Чарльза… Первым, сказал специалист, предводительствовала старая царица. А они, опускаясь, ждут, чтобы разведчицы указали ей путь к новому дому. В нашем случае она ждала до следующего утра, и, если бы мы ее захватили, она осталась бы, а с ней и весь рой. Но остальные рои следуют за молодыми царицами. Только что покинувшими свои ячейки, сказал специалист, а они капризны и непоседливы, как любые юные девушки. Он даже не слышал, чтобы такой рой долго оставался на месте, если не запереть его вместе с царицей.

Вот так. Бесспорно, мы узнавали о пчелах все больше и больше. Он даже и не предполагал, сказал Чарльз, заметно обескураженный. Она все еще мечтает отведать нашего медку, ворковала мисс Уэллингтон всякий раз, когда видела нас.

Но так и не отведала. В этот сезон мы не получили и двенадцати фунтов. Улетевшие рои прихватили с собой добрую часть меда, а оставшаяся требовалась на зиму тем пчелам, которые не покинули улья.

Вот эти-то домоседки и внушали мне тревогу за Сили. В будущем году, когда они все наладят и будут готовы жалить всех и каждого, совсем юный котик начнет познавать окружающий мир. Когда мы обзавелись ульем, Соломон с Шебой были совсем взрослыми и уже имели дело с одиночными пчелами. Но котенок же не поймет, насколько опасен улей.

До весны мы что-нибудь придумаем, заверил меня Чарльз. Окружим мелкоячеистой сеткой… или отдадим кому-нибудь… они же отнимают куда больше времени, чем он предполагал. Вот придет весна, подумала я со вздохом, и он, бьюсь об заклад, снова загорится, а я буду варить пчелиную пасту и мчаться спасать то того, то этого.