Читаем без скачивания Дети судьбы - Джеффри Арчер

— По-моему, ты должен уважать Джоанну за то, что она отказывается лицемерить в таком деле.

— Я её и уважаю, но своей прямотой она вынуждает администрацию действовать согласно университетским правилам.

— Значит, нужно изменить правила, — сказал Джимми. — Как преподавательница, Джоанна считает, что никому не следует скрывать свои искренние чувства. Она хочет быть уверена, что следующее поколение не столкнётся с такими неприятностями.

— Джимми, я с тобой не спорю. Но, зная Джоанну, я уверен, что она серьёзно обдумала эти правила и имеет твёрдое мнение относительно пункта № 17-б.

— Конечно, она имеет, но Джоанна не собирается со мной обручиться ради того, чтобы ублаготворить администрацию. Ты знаешь, что студенты приветствуют её в начале и в конце каждой её лекции.

— Так когда будет заседать комиссия по вопросам морали?

— На будущей неделе в десять часов. Газетчики будут рады до смерти. Только жаль, что папино переизбрание этой осенью.

— Я бы о твоём отце не беспокоился, — сказал Флетчер. — Бьюсь об заклад, что он уже нашёл способ, как обратить дело в свою пользу.

Нат никогда не ожидал, что встретится со своим командиром, и этого не случилось бы, если бы его мать не поставила свою машину на месте, зарезервированном для полковника. Когда отец Ната увидел знак «Командный состав», он сказал, что нужно сразу же дать задний ход, но она дала задний ход слишком быстро и столкнулась с джипом полковника Тремлетта, как раз когда он заворачивал на стоянку.

— О мой Бог! — воскликнул Нат, выпрыгивая из машины.

— Я бы так далеко не заходил, — сказал Тремлетт. — «Полковника» вполне достаточно.

Нат стал по стойке «смирно» и отдал честь, а его отец стал исподтишка рассматривать медали полковника.

— Мы, должно быть, служили вместе, — сказал он, глядя на красно-зелёную планку на груди у полковника.

Полковник, рассматривавший вмятину на крыле, поднял глаза.

— Я служил в 80-й дивизии в Италии, — объяснил отец Ната.

— Надеюсь, вы водили свой шерман[28] лучше, чем водите машину, — сказал полковник и пожал руку Майклу Картрайту. Майкл не объяснил, что за рулём была его жена. Тремлетт посмотрел на Ната.

— Картрайт, не так ли?

— Да, сэр, — ответил Нат, удивлённый, что полковник знает его фамилию.

— Ваш сын, кажется, будет первым в своём классе, когда на будущей неделе окончит училище, — сказал Тремлетт отцу Ната и, помолчав, добавил, ничего не объясняя: — Возможно, у меня будет для него назначение. Явитесь ко мне завтра в восемь часов утра. — Полковник улыбнулся матери Ната и снова пожал руку его отцу, а затем снова обратился к Нату: — И если, когда я сегодня вечером буду выезжать со стоянки, я увижу эту вмятину, Картрайт, можете забыть о следующем отпуске.

Нат снова отдал честь, а полковник подмигнул его матери.

Нат провёл полдня, ползая на коленях перед машиной полковника с молотком в руке и банкой зелёной краски.

На следующее утро он явился к полковнику без четверти восемь и, к собственному удивлению, был немедленно допущен к командиру. Тремлетт указал ему на стул по другую сторону письменного стола.

— Итак, вы хорошо себя показали, Нат, — сказал полковник. — Ну, что вы хотели бы делать теперь?

Нат посмотрел на полковника Тремлетта, у которого на груди было пять полосок орденских планок. Он воевал в Италии и в Корее, а сейчас только что вернулся из Вьетнама. Его называли терьером, потому что он так близко подбирался к врагам, что мог кусать их за лодыжки. Нат немедленно ответил:

— Я ожидаю, что меня направят во Вьетнам, сэр.

— Вам нет необходимости служить в азиатском секторе, — сказал командир. — Вы доказали свой патриотизм, и есть несколько других назначений, которые я могу вам порекомендовать, — от Берлина до Вашингтона — чтобы, когда вы закончите свои два года службы, вы могли вернуться в университет.

— Так ведь цель призыва в армию — именно отправка во Вьетнам, не так ли?

— Но ведь очень редко посылают во Вьетнам подготовленного офицера, особенно вашего калибра, — сказал полковник. — Что, если я попрошу вас закончить свою службу у меня в штабе, и вы мне поможете здесь, в академии, набирать новобранцев?

— Чтобы они поехали во Вьетнам и дали себя убить? — Нат уставился на полковника. Он сразу же пожалел, что зашёл слишком далеко.

— Знаете, кто в последний раз сидел здесь и говорил мне, что хочет поехать во Вьетнам?

— Нет, сэр.

— Мой сын Даниэль, — ответил Тремлетт, взглянув на фотографию у себя на столе, которую Нат не мог видеть. — Его убили через одиннадцать дней.

«ПРЕПОДАВАТЕЛЬНИЦА СОБЛАЗНЯЕТ СЫНА СЕНАТОРА», — кричал заголовок на первой странице газеты «Нью-Хейвен Реджистер».

— Это просто оскорбление, — сказал Джимми.

— Что ты имеешь в виду?

— Это я её соблазнил.

Отсмеявшись, Флетчер продолжал читать дальше:

«Комиссия Йельского университета по вопросам морали расторгла контракт с Джоанной Палмер, читающей курс европейской истории, после того как она призналась, что у неё был роман со студентом первого курса Джеймсом Гейтсом. Мистер Гейтс — сын сенатора Гарри Гейтса. Вчера, у себя в доме в восточном Хартфорде…»

Флетчер оторвал глаза от газеты.

— Ну, и как твой отец это воспринял?

— Он говорит, что победит на выборах подавляющим большинством голосов, — ответил Джимми. — Все женские организации горой стоят за Джоанну, а все мужчины считают, что я — самый стильный парень после Дастина Хофмана в «Выпускнике».[29] К тому же, папа уверен, что у комиссии по вопросам морали не будет другого выхода, как отменить своё решение задолго до конца семестра.

— А что, если она не отменит? Сможет Джоанна найти другую работу?

— С этим всё будет в порядке, — ответил Джимми. — С тех пор как комиссия объявила о своём решении, телефон звонит, не переставая. Ей предложили работу в Рэдклиффе, где она училась, и в Колумбийском университете, где она защитила диссертацию, — и это было ещё до того, как опрос, проведённый программой «Сегодня», показал, что 82 % телезрителей — за то, чтобы восстановить её на работе.

— Ну, и что она собирается делать?

— Апеллировать, и пари держу, что комиссия не сможет наплевать на общественное мнение.

— А ты что будешь делать?

— Я-то хочу на ней жениться, но она об этом и слышать не хочет, пока не узнает результатов апелляции. Она отказывается даже обручиться, потому что это может настроить комиссию в её пользу. Она хочет, чтобы её признали правой на основании обстоятельств дела, а не под влиянием общественного мнения.

— Могу сказать, ты связался с замечательной женщиной.

— Согласен. Но если бы ты знал её, как я её знаю…

14

Ещё до того как Нат прибыл в Сайгон, на двери его крошечного кабинета в штабе командования по оказанию военной помощи Южному Вьетнаму появилась надпись: «Лейтенант Нат Картрайт», сделанная по трафарету. Нату сразу стало ясно, что всё время службы он будет занят кабинетной работой и даже не узнает, где проходит линия фронта. По прибытии он не был отправлен на фронт, но ему поручили работать в отделе службы обеспечения боеготовности. Распоряжение полковника Тремлетта явно прибыло в Сайгон гораздо раньше него.

В ежедневной декларации Нат был назван квартирмейстером: это позволяло вышестоящим начальникам заваливать его бумагами, а подчинённым — без особой спешки выполнять его распоряжения. Но все они как будто были замешаны в своего рода заговоре, заключавшемся в том, чтобы заставить Ната проводить свои рабочие часы, заполняя бланки по поставке боевым частям чего угодно — от печёных бобов до вертолётов. Каждую неделю в Сайгон по воздуху прибывало семьсот двадцать две тонны товаров, и обязанность Ната заключалась в том, чтобы всё это доставлялось на линию фронта. Каждый месяц он отправлял примерно девять тысяч наименований. На фронт поступало всё, за исключением его самого. Он даже переспал с секретаршей своего командира, но ничего не добился, кроме того, что высоко оценил её опыт ведения рукопашного боя без оружия.

Каждый вечер Нат уходил с работы всё позже и позже и даже стал сомневаться, за границей ли он. Если ты получаешь сэндвич «большой мак» и кока-колу на обед, а «кентуккийского жареного цыплёнка» с пивом «будвайзер» на ужин, а по вечерам в офицерской казарме смотришь по телевизору новости программы «Эй-Би-Си», где доказательство, что ты не уехал из Соединённых Штатов?

Нат сделал несколько хитроумных попыток попасть на фронт, но очень скоро понял, что везде ощущалось влияние полковника Тремлетта; все его ходатайства возвращались к нему на стол со штампом: «Отказано; подать повторное прошение через месяц».