Читаем без скачивания 100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 1 - Николай Каролидес

Сегодня, 28-го, от «КРУГА» идет в Главлит депутация — просить, чтобы «Крокодила» оставили «КРУГУ». Вчера Луначарский послал письмо в ГУС, чтобы разрешили «Крокодила» 10 тыс. […]

27. XII. в шесть час. вечера на комиссии ГУСа разрешено 10000 экз. «Крокодила».

Заключительным в дискуссии о сказках Чуковского все же стало веское слово Н. К. Крупской, прозвучавшее со страниц «Правды» в феврале 1928 года в статье «О «Крокодиле» К. Чуковского». Вдова вождя, по совместительству председатель научно-педагогической секции ГУСа и председатель Главполитпросвета, намечает акценты: народ орет, тащит в полицию, дрожит от страха; крокодил целует ноги у царя гиппопотама; мальчик Ваня, главный герой, освобождает зверей.

«Что вся эта чепуха обозначает? — волнуется Крупская. — Какой политический смысл она имеет? Какой-то явно имеет. Но он так заботливо замаскирован, что угадать его довольно трудновато. Или это простой набор слов? Однако набор слов не столь уж невинный. Герой, дарующий свободу народу, чтобы выкупить Лялю, это такой буржуазный мазок, который бесследно не пройдет для ребенка… […] Я думаю, «Крокодила» ребятам нашим давать не надо, не потому, что это сказка, а потому, что это буржуазная муть».

Дочь писателя, Лидия Чуковская, сразу же написала письмо А. М. Горькому, который был в это время за границей: «Рецензия Крупской равносильна декрету о запрещении книг Корнея Ивановича вдова Ленина раскритиковала, кроме того, и историко-литературные работы Чуковского — А. Е. Половина его детских книг уже запрещена ГУС’ом…» 14 марта в «Правде» было напечатано «Письмо в редакцию» Горького, который заступился за Чуковского.

Однако «Крокодил» снова запрещали — например, в апреле 1929 года, Главсоцвос. Отдельное издание сказки вышло потом в 1939, а затем — только в 1964 году.

Манифест Коммунистической партии

Авторы: Карл Маркс и Фридрих Энгельс

Год и место первой публикации: 1848, Великобритания; 1872, США (английский перевод)

Издатели: Коммунистическая Лига; Вудбулл энд Клафинс Уикли

Литературная форма: nonfiction

В «Предисловии к английскому изданию 1888 года» Энгельс заметил, что «история «Манифеста» до известной степени отражает историю современного рабочего движения», и определил его как самое интернациональное произведение во всей социалистической литературе. И все же он признавал, что существуют значительные различия между социалистами 1847 года, «приверженцами различных утопических систем», и коммунистами — той частью рабочих, «которая убедилась в недостаточности чисто политических переворотов и требовала коренного переустройства общества…»

Это определение ведет к центральной проблеме первого раздела — классовой борьбе. Эта борьба между угнетателем буржуазией, и угнетаемым — пролетариатом, существовала на всем протяжении истории, а также в середине и в конце XIX века. Буржуазия, приравненная к капиталу, развивалась по мере развития пролетариата. Последний определяется как «класс современных рабочих, которые только тогда и могут существовать, когда находят работу, а находят ее лишь до тех пор, пока их труд увеличивает капитал».

Буржуазный класс возник в экономической системе феодализма, на смену которой пришла мануфактурная система; она должна была удовлетворять спрос новых рынков, продолжающих расширяться, возникающих мировых рынков. Политически подавляемое феодальным дворянством в существовавшей ранее системе, промышленное среднее сословие, само по себе революционизировавшееся с развитием промышленности получает власть и контроль. «Современная государственная власть — это только комитет, управляющий общими делами всего класса буржуазии».

Завоевав политическое господство и радикально изменив формы и масштабы производства, буржуазия изменила лицо общества. Вследствие облегчения коммуникации, все нации, даже наиболее примитивные, были вовлечены в цивилизацию. Города стали господствовать над деревнями, городское население значительно возросло. Результатом этого стало создание моделей зависимости: аграрные регионы зависят от больших и малых городов; отстающие страны зависят от развитых. Помимо этого буржуазия уничтожила феодальные, патриархальные отношения, «избавила от священного ореола все роды деятельности» и свела семейные отношения «к чисто денежным».

Она превратила личное достоинство человека в меновую стоимость и поставила на место бесчисленных пожалованных и благоприобретенных свобод одну бессовестную свободу торговли. Словом, эксплуатацию, прикрытую религиозными и политическими иллюзиями, она заменила эксплуатацией открытой, бесстыдной, прямой, черствой.

Еще одним последствием централизованного производства была концентрация собственности в руках немногих частных лиц; буржуазия создала «более грандиозные производительные силы, чем все времена все предшествующие поколения, вместе взятые». Контроль над этими средствами производства наделяет социально-политической властью. Такие перемены определяются как постоянные: «…история промышленности и торговли представляет собой лишь историю возмущения современных производительных сил против современных производственных отношений…». Это приводит к кризисам торговли, во время которых существующие продукты и созданные ранее производительные силы уничтожаются. «Оружие, которым буржуазия ниспровергла феодализм, направляется теперь против самой буржуазии». Люди, которые завладеют оружием уничтожения, — это современный рабочий класс, пролетарии.

Индустриализация привела к тому, что труд пролетариев потерял самостоятельный характер. Труд рабочего как простого придатка к машине приводит к уменьшению ценности рабочего: она равна, в сущности, стоимости производства плюс средства к существованию и продолжению рода.

Как рядовые промышленной армии, они ставятся под надзор целой иерархии унтер-офицеров и офицеров. Они — рабы не только класса буржуазии, буржуазного государства; ежедневно и ежечасно порабощает их машина, надсмотрщик и прежде всего сам отдельный буржуа-фабрикант. Эта деспотия тем мелочнее, ненавистнее, она тем больше ожесточает, чем откровеннее ее целью провозглашается нажива.

Рабочий эксплуатируется и вне фабрики, другими членами буржуазии — домовладельцем, лавочником, которые забирают у него зарплату.

Сначала пролетариат еще не был организован так, чтобы представлять интересы рабочих. Его борьба с буржуазией была разобщенной: на отдельной фабрике, в отдельной местности или в отрасли труда; его удары были ошибочно направлены против орудий производства, а не против буржуазных производственных отношений. Однако предсказуемые изменения произошли с развитием промышленности: концентрация рабочих масс, уравнивание жизненных условий и низкой заработной платы в пределах рабочего класса — вот те факторы, которым предстояло объединить рабочих.

Коммунизм стал объединяющей силой. Непосредственными целями коммунистов, которые не являются отдельной партией, противостоящей другим рабочим партиям, и не имеют интересов, «отдельных от интересов пролетариата в целом», стали: формирование пролетариата в класс, ниспровержение господства буржуазии и завоевание пролетариатом политической власти. Маркс и Энгельс видели коммунистическую партию единственной партией, задачей которой являлось соблюдение истинных интересов пролетариата как класса.

«Уничтожение частной собственности» занимало центральное место в теории коммунистов. Причем, уничтожение это затрагивало прежде всего буржуазную собственность, «последнее и самое полное выражение такого производства и присвоения продуктов, которое держится на классовом антагонизме, на эксплуатации одних другими». (Мелкобуржуазная и мелкокрестьянская, «…заработанная, благоприобретенная, добытая своим трудом собственность» исключалась из списка уничтожения; дополнительный аргумент — подобная собственность уже была уничтожена развитием промышленности.)

Наемный труд не создает труженику собственности, он создает капитал, «то есть собственность, эксплуатирующую наемный труд, собственность, которая может увеличиваться лишь при условии, что она порождает новый наемный труд, чтобы снова его эксплуатировать». Разрешение этого противостояния между капиталом и наемным трудом, при условии, что капитал является не личной, а социальной силой, состояло в том, чтобы обратить капитал в коллективную собственность. Это намерение, в дальнейшем, должно было переменить «жалкий характер» «личного присвоения продуктов труда» для того, чтобы «расширить, обогатить и облегчить жизненный процесс рабочих».

Пролетариат использует свое политическое господство для того, чтобы вырвать у буржуазии шаг за шагом весь капитал, централизовать все орудия производства в руках государства, т. е. пролетариата, организованного как господствующий класс, и возможно быстро увеличить сумму производительных сил.