Читаем без скачивания Суть времени. Том 1 - Сергей Кургинян

А мультикультурализм — это совсем другое. Это не когда вы складываете из камней собор, подчиненный великому замыслу, а когда все камни валяются отдельно. «Есть маленькая секта, и есть великая мировая религия — пусть сосуществуют на равных! Есть чужое нам начало, которое отрицает всю нашу историю и культуру, и есть наше начало — пусть сосуществуют на равных!»

Но ведь при таком подходе все теряет смысл: все мировые религии, все мировые смыслы. Это и есть постмодернистский принцип существования.

Этого постмодернизма уже испугались главы основных европейских государств, поняв, чем он чреват. А чреват он тем, что государств попросту не будет. Но граждане-то их не хотят так просто отказаться от своего государства, от своей идентичности, хотя им это кто-то и зачем-то интенсивно навязывает…

У нас наши политики сначала заявляют, что отказ от мультикультурализма это плохо, а потом говорят, что нужно построить единую нацию и вокруг нее сохранить все остальные идентичности.

Построить единую нацию и вокруг нее сохранить идентичности — это не мультикультурализм! Мультикультурализм — это когда никто единой нации не строит, когда все рассыпается на мозаику несовместимых друг с другом суррогатных культур. Потому что каждая культура, отказавшаяся от универсума, то есть от иерархии ценностей и построения самой себя в рамках какого-то здания, от миссии, от мечты, — каждая такая культура превращается в суррогат. Она остывает, становится холодной, безразличной. И тут вам что великое произведение мировой культуры, что фэнтези…

Постмодернизм отказывается от многого. Но мы-то от этого «многого» отказаться не можем и не хотим!

Мы не успеем войти в сервисность Большого Запада, войти в эти нормы жизни. Мы просто никому там не нужны.

Итак, нам нет места ни в Большом Дальнем Востоке, ни в Большом Западе.

Что же касается Большого Юга, то он устремится на нашу территорию. Наша территория должна быть ему отдана в качестве почетного приза.

Моя мать как-то рассказала мне такую историю. Она готовилась сдавать кандидатский минимум для поступления в аспирантуру, а было это сразу после войны. Солдаты только что пришли с войны, и в соседней комнате (это была коммунальная квартира) один солдат крутил роман с барышней. Они все время заводили патефон, очень громко играла музыка. А потом солдату надоело, и, когда он с патефоном уходил из квартиры, мать этой барышни кричала ему вслед: «Патефон ты должен ей оставить за ее поруганную честь!»

Так вот, смысл в том, что радикальному исламизму, который все-таки пострадал от рук своего бывшего союзника по Афганистану — Соединенных Штатов, нужны призы. Он обиделся, и, для того чтобы он снова согласился идти с США в одной упряжке, ему нужны почетные призы.

То, что первый почетный приз — это Израиль, ни у кого не вызывает сомнений. А второй почетный приз — это Россия. «Патефон ты должен ей оставить за ее поруганную честь». А что делать со страной, которая не входит ни в Большой Дальний Восток, ни в Большой Запад, в условиях, когда Большому Югу нужно продвигаться и продвигаться?

Юг хочет прийти на Север. В том числе он хочет включить в себя наши пространства, чтобы, например, быть способным атаковать Китай с севера и ограничить европейские возможности. Поэтому ввести Россию в Большой Юг, отдать ее как почетный приз «за поруганную честь» радикальному исламизму и Контрмодерну в целом очень даже лакомо…

В России уже идет контрмодерн. Мы просто не видим, как он идет. После того, что я назвал «падением», «сбросом», «отказом от первородства», начался регресс…

(Кстати, я пока только намечаю некоторые темы. Их еще придется разбирать более подробно, со специалистами: спрашивать, что такое регресс, как идет надлом, какими именно способами можно преодолевать это. Я внимательно читаю все, что по этому поводу сказано, чтобы потом эти темы — уже в другом формате передачи — разобрать медленно, последовательно, превращая анализ в нечто типа виртуального лицея или виртуального университета.)

Итак, в России уже идет контрмодерн. Россия сама становится на путь контрмодернизации — под восклицания о том, как быстро нам надо модернизироваться. Потому что элементами модерна, которые тоже надо обсуждать отдельно, являются:

— рост индустрии (а у нас идет деиндустриализация),

— рост качества образования (а у нас идет падение качества образования),

— рост великих культурных достижений.

Модерн всегда строится на великом романе. Большой роман как бы заменяет то, что раньше существовало в ядре культуры в религиозном смысле. Недаром роман называют «эпосом Нового времени». Нового времени — то есть Модерна.

Где этот большой роман? Где большая культура? Где классические формы? Идет падение: засилье «попсы», криминализация культуры, ее превращение в почти физиологический суррогат, нацеленный то ли на наслаждение, то ли на какой-то энергетический «подживляж». Мы же видим все эти процессы! Идет превращение территории в регрессиум, в зону деградации. И там, внутри этой зоны, вспухает все, что угодно. Там уже дышит архаика.

Если говорить о том, что враг сделал с Россией, то он, конечно, испробовал на ней технологии, которые повернули историческое время вспять. Помните, когда-то Георгий Димитров кричал на процессе: «Колесо истории вертится, напрасны усилия повернуть его вспять!» Сумели, сумели повернуть вспять! Когда «сломали хребет», когда «порвали цепь времен» — время повернулось вспять. И оно идет в обратную сторону…

Мы впадаем в новое средневековье, которое не является Средневековьем в высоком смысле, потому что Средневековье двигалось в восходящем историческом потоке, а мы движемся в нисходящем. Мы впадем в рабовладение, которое тоже не будет рабовладением в строгом смысле слова, потому что рабовладение античности двигалось в восходящем потоке, а нынешнее рабовладение будет двигаться в нисходящем.

Те, кто надеется, что Контрмодерн задержится на христианстве или что какое-нибудь фундаменталистское, архаизированное христианство станет альтернативой современности, очень ошибаются. Потому что регресс не знает остановки. Он идет нон-стоп. Он сметет и христианство, сломает его великие принципы так же, как он сломает великие принципы всех мировых религий… Возможно, какие-то группы ему не подчинятся. Но кто сказал, что крупнейшей неподчинившейся группой не окажется радикальная исламистская группа, которая как раз остановится на своей «классике»? И кто сказал, что сам этот радикальный исламизм является полноценным исламом, а не постмодернистско-архаическим конструктом?

Постмодернизм живет конструктами. Он создает схемы религий, верований так, как создают машины, — из кубиков, примитивно. Он игнорирует подлинность во всем. И вот это игнорирование подлинности (которая всегда исчезает вместе с первородством и при переломанном хребте) тоже является огромной угрозой для России.

Большой Запад хочет распространять архаизацию на некоторые регионы мира — например, на страны Большого Юга, где он намерен создать этот накаленный исламизм… Почему бы не распространить архаизацию и на Россию? Мы же действительно существуем в поле полноценного регресса.

Нам на форум пишут очень милые и в целом наделенные всеми способностями к благу люди, в том числе и молодые. Один из таких молодых людей — с высшим образованием, между прочим, — пишет: «А что это Кургинян все рассуждает о чечевичной похлебке и первородстве? Это что, сленг такой?» То, что было достоянием всей мировой культуры, — это уже «сленг»…

Вы чувствуете, куда мы идем? Понимаете, что такое деиндустриализация, декультурация, десоциализация? Рвутся общественные связи. Если бы эти общественные связи существовали, то давно бы сформировались ядра политических и общественных движений, которые бы бросили вызов доминированию регресса. Но они не формируются, потому что регресс разрывает их на части. А когда я говорю о том, что эта ситуация адресует к термину «спасение» — к формированию особых катакомбных форм существования, — то слышу в ответ: «Да какие там катакомбы! Вот мы сейчас встанем, устроим флэш-моб или что-нибудь в этом духе, и все злые силы падут. И мы вернемся туда, куда хотим». Но это же опять регрессивная иллюзия! Ничего подобного не произойдет.

Мы с вами должны обсуждать одновременно очень сложные и очень простые вещи. Хотите, я совсем по-простому расскажу, как именно американцы организуют все эти «твиттерные революции»? Все происходит очень просто.

Есть пирамида. Авторитарная пирамида, которая все-таки пробует осуществлять модернизацию. Все что угодно плохое можно говорить про Мубарака. Но даже в 2008 году, в период наибольшего падения экономики, у Мубарака были 4–5% роста! Говорят, что там бедняки восстали… Вы знаете, сколько стоит большая лепешка хлеба в Египте? Она стоит раз в пять дешевле, чем в Москве, а то и в десять.