Читаем без скачивания Высматривая путь. Том II (СИ) - "JohnLemon"

Произнеся все ровно столько раз, сколько требовал ритуал и в уме перечислив все проведенные манипуляции, Фредерика стряхнула с руки кашицу и разразилась громким победоносным воплем.

— Я смогла! Смогла! — она подняла руку над собой и с упоением всмотрелась в совершенно целую ладонь.

На ее глаза навернулись слезы, а нос громко хлюпнул.

— Я смогла… — повторила она, но уже тише.

Ее губы задрожали, а по щекам покатились крупные слезинки. Они скапливались на подбородке и капали на рубаху. Эскель ошарашенно смотрел то на плачущую девушку, то на ее руку, то на разложенное ритуальное добро. Ему и самому вмиг стало до боли радостно, правда он до конца так и не понял, от чего. Получилось даже ощутить некую гордость. Потому, он порывисто потянулся к Дере и обхватив ее руками, прижал к себе.

Девушка потерлась лицом о его волосы, оставляя на прядях слезы, а руками с силой обхватила напряженную шею. Ему понравилось то, с каким рвением она ответила взаимностью на его объятья, а еще ему показалось, что ее волосы вновь начали пахнуть жимолостью. Всего лишь на короткое мгновение, но сейчас и того было достаточно. И он готов был сжать ее еще сильнее, если бы Дера не трепыхнулась в его руках. Пришлось ослабить хватку, но отпускать травницу он не спешил. Она чуть отстранилась и все еще обнимая его, сцепила пальцы рук, на затылке, в замок.

— Я смогла, — с улыбкой выдохнула она, а взгляд ее, тем временем, пробежался по нарочито спокойному лицу ведьмака.

— Я другого от тебя не ожидал, — честно признался он и увидел как на девичьих губах исчезла улыбка.

На мгновение он подумал, что снова ляпнул что-то не то и готов был уже найти десяток оправданий, лишь бы окончательно не испортить такой момент, но Дера внезапно поддалась вперед и прижалась губами к краю его верхней губы. Как раз туда, где ее уродовал шрам. Чуть отстранилась, прикрыла глаза и опалив дыханием губы, осторожно накрыла их своими. Эскель замер, а пальцы на талии Фредерики дрогнули и сжались на плотной ткани рубахи. Он не спешил отвечать на поцелуй, решая дать ей проявить себя, а еще убедиться, что это не ошибочный порыв, а настоящее желание. И только потом, когда сомнений совсем не останется, принимать какие-то действия. А когда Дера осторожно прихватила губами его нижнюю губу и издавая тихое причмокивание отстранилась, ведьмак понял, что пиши пропало.

Он резко дернулся в ее сторону, но в голове, как назло, всплывало воспоминание о том утре. Понимая, что к совершению подобной ошибки осталось всего ничего, ведьмак рвано выдохнул и попытался отстраниться, но травница ему не позволила. Она чуть склонила голову, загадочно улыбнулась, внимательно рассматривая его приоткрытые пухлые губы, и не теряя времени, снова увлекла их в поцелуй. Эскель придерживал ее за талию, второй рукой зарылся в длинные спутанные пряди, зачем-то пытаясь сосредоточиться хоть на одной мысли, но, холера, они мелькали слишком стремительно. А затем он услышал, как его дыхание сделалось рваным и шумным, различил тихие, несмелые постанывания Деры, и окончательно решился на следующий шаг.

— Боги… — выдохнула она, когда его губы скользнули по ее подбородку и коснулись шеи.

Он целовал ее неторопливо, смакуя каждый момент их близости. И пока удавалось сдерживать себя, держа разум относительно трезвым, он готов был касаться ее нежно, с трепетом. Пусть и мысль о том, что кроме него этого еще никто не делал, слегка дурманила голову.

Она сжимала дрожащими пальцами его волосы, громко и сбивчиво дышала, а ее прикрытые глаза говорили о том, что он все делал правильно. Радуясь тому, что так ловко подгадал момент и умудрился ничего не испортить, он склонился чуть ниже, проскользнув губами по шее к выглядывающей, из-под ворота рубахи, ключице.

В этот момент Дера и вовсе сорвалась на глухой стон. Ее сводило с ума все: его прикосновения, жесткость прядей его волос, дыхание, даже его терпкий запах и холодящий, влажную от поцелуев кожу, ветер. Она не понимала, как ей удается быть такой расслабленной и одновременно напряженной, чувствительной. И этот диссонанс неслабо так интриговал. Ведь подобного ей еще не удавалось испытать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Эскель провел пальцами по ее плечам и осмелев окончательно, немного стянул широкий ворот рубахи, затем еще ниже и еще. Фредерика вздрогнула, когда ощутила, как ее собственные волосы коснулись обнаженной спины, а грудь, которая только чудом была частично скрыта тканью, — влажные от поцелуев губы. Она закусила нижнюю губу и заныла, чувствуя колоссальную потребность в желанных прикосновениях ведьмачьих рук, но что-то заставило ее встрепенуться и резко взять себя в руки. В следующее мгновение она легонько и ненавязчиво уперлась руками в предплечья Эскеля, заставляя его остановиться. Он поднял на нее затуманенный взгляд, облизнул влажные губы и расфокусировано взглянул в глаза. Нет, он не нашел там испуга или злости, скорее волнение и легкую пелену возбуждения.

— Прости… я не готова, — выдохнула она и провела пальцами по его щеке. — Не сейчас…

Он молча смотрел на то, как шевелились ее губы, но до конца не осознал, что произошло. И послужил ли он сам причиной отказа — тоже пока не понимал. Фредерика будто прочитала в его взгляде это странное замешательство. Провела тыльной стороной пальцев по его лицу, обвела шрам, коснулась губ, с осторожностью ощупав, и, в следующее мгновение, оставила на них кроткий поцелуй.

— Мы вернемся к этому, — шепнула она, обхватив руками его щеки и проникновенно заглянув в глаза. — Позже…

Она заметила, как разгладилась морщинка, залегшая между его бровей и почувствовала, как руки бережно вернули ее рубаху на место. Из груди вырвался облегченный вздох, а губы тут же потянулись за новым поцелуем. Эскель тоже подался вперед. Склонил голову немного в бок и принялся коротко, но часто целовать Деру, совершенно беззаботно и ничуть не требовательно. Она улыбалась, смотрела на него из-под опущенных ресниц и с нескрываемой нежностью отвечала.

Нет, Фредерика определенно и точно еще не была готова к столь интимной близости. Сначала она проверит истинность его чувств, а только потом будет нырять в омут с головой. И пусть этот омут был до боли соблазнительным и желанным. Не зря ведь столько лет оберегала свою невинность. Хотя, признаться, никто особо и не покушался. К тому же, лучше подготовиться, как и предлагала ей наставница. Во всяком случае, в таких делах не доверять ее словам смысла нет.

Комментарий к Часть 7. Любовь коренится в поле

Бечено

========== Часть 8. Рваные пряди ==========

К полудню солнце начало припекать. Не так конечно, как в середине лета, но тоже весьма ощутимо. Тень от веток становилась все меньше, и теперь оголенные ноги травницы ласкали горячие солнечные лучи. Ветер немного поуспокоился, но все еще ощущался и заставлял кожу покрываться мурашками. Если бы только он был чуточку свежее и прохладней, было бы просто замечательно. Или то не из-за жары Деру так разморило? После той близости, пусть и, на ее взгляд, весьма целомудренной, словно у любовников, которые только начинают свой путь в интимных ухищрениях, Фредерика поудобнее устроилась между раскинутых в стороны ног ведьмака и улеглась спиной на вздымающуюся горячую грудь. Одну руку она положила на согнутое колено, а второй водила по его бедру, спрятанному под плотной тканью штанов. Сам ведьмак, кажется, от таких поглаживаний задремал, так как не издавал никаких звуков уже продолжительное время. Даже не сопел, как обычно.

Травница с упоением рассматривала трясущуюся на ветру сочную листву, перекладывала ноги одна на другую и томно вздыхала. Подол рубахи оголял ноги чуть выше колен, а от сапог и вовсе хотелось избавиться. Но ходить босой по полю было боязно. Мало ли, вдруг что укусит или за ногу схватит. Но сейчас она явственно ощутила как последние остатки сомнений в ней рассеялись, а слова Кейры о влюбленности возымели не абы какой смысл.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Стало интересно, как ведут себя влюбленные ведьмаки. Точно так же, как и обычные мужчины? Уделяют внимание своей зазнобе, хотят постоянно прикасаться к ней и поют серенады под окном? Хотя Дера очень слабо представляла поющего Эскеля под окном чародейской хаты. Но, с другой стороны, это было бы то еще зрелище. Не очень красивое, может быть, но зато запоминающееся. Но после того, что она испытала в его руках, ей начало казаться, что она сама готова петь ему эти треклятые серенады и выплясывать кадриль перед дверью, лишь бы он снова обратил на нее внимание и прикоснулся с тем же благоговением и той же нежностью, с которыми касался сегодня.