Читаем без скачивания Беглец - Николай Дубов

- А вообще есть надежда отыскать тело? - спросил очкатый...

- Вполне свободная вещь, - сказал папка. - Когда в утопленнике образуются газы, его обязательно наверх выносит...

Очкатый неприязненно покосился на папку и повернулся к деду, ожидая его ответа.

- Кто же его знает? - сказал дед. - Когда шторм утихнет, может, и вынесет.

- А шторм надолго?

- Навряд. О сю пору редко когда затягиваются.

- Придется нам ждать, - сказал очкатый матери. - Пожить несколько дней.

- Где?

Очкатый скользнул взглядом по двору, усеянному гусиным пометом, по крашенным известью стенам дома.

- Не здесь, конечно. С гостиницей в Евпатории трудно, ну как-нибудь устроимся... А где машина, вещи? - спросил он у деда.

- Все в целости и сохранности.

Воронины пошли на бугор, дед и папка с ними, а Юрка следом. Очкатый парень стащил парусину с "Волги", а мать его влезла в палатку, и оттуда стали вылетать скомканные одежки Юливанны, потом вылетела ее сумочка, расстегнутый клетчатый чемодан. Воронина вылезла, распаренная духотой и злыми усилиями.

- Все, - сказала она, - больше там никакого ее имущества нет, можешь снимать палатку.

Сын сгреб разбросанные платья, запихал в чемодан и, застегнув молнию, поставил перед дедом.

- Куда ж его теперь? - спросил дед.

- Куда хотите. Можете выбросить. Или хранить для этой...

Дед вздохнул и понес чемодан домой. Сын начал снимать палатку. Пришел злой шофер, понаблюдал за его неумелой работой и сказал:

- Долго будем чикаться? Опять же вкруг чертова лимана ехать. Если будем копаться, до ночи не доедем...

- Доедете, - сказал папка.

- Что ты мне рассказываешь? По той дороге на ишаках ездить, а не на машине...

- Может, вещи возьмем сразу в такси? - спросила Воронина.

- Какие вещи? - закричал шофер. - Чтобы у меня рессоры полопались?

- Хорошо бы, - сказал сын, - найти здесь шофера. Чтобы согласился перегнать "Волгу" в Москву. И мы могли бы не лететь, а ехать с ним.

- Так отчего же? - подхватил папка и засуетился. - Вполне свободная вещь. В колхозе в Гроховке есть - тут всего пять километров - шофер второго класса, между прочим. Его все знают. Сенька-Ангел по прозвищу.

- Как его найти?

- Для такого дела и я с вами могу подъехать. Надо ж помогать, раз такое дело...

Шофер поломался, но согласился съездить в Гроховку. Они втроем ушли, Воронина продолжала укладывать вещи в машину, оглянулась и увидела Юрку.

- Тебе что, мальчик?

- Ничего, - сказал Юрка, пожимая плечами.

- Тогда иди, нечего тут околачиваться.

Юрка ушел. Теперь он понимал, почему Виталий Сергеевич бросил ее.

А может, она не всегда была такая?

Через некоторое время Воронина пришла во двор. Мамка и Максимовна усадили ее в холодок и начали наперебой рассказывать, как жили здесь Виталий Сергеевич с Юливанной, и наговаривать на нее. Воронина плакала, лицо ее кривилось и дергалось.

Видно было, что ей больно и стыдно слышать, но она жадно слушала, а те говорили, говорили... Юрка не понимал, почему, зачем они это делают. Ведь они же лебезили, из кожи лезли перед Юливанной, когда все было хорошо, а теперь...

Такси вернулось, отца в нем не было.

- А где папка? - спросил Юрка очкатого.

- Какой папка? А, этот... он в селе остался.

- Ну как, договорились? - спросила Воронина.

- Не хочет, - ответил сын.

- Может, ты мало ему обещал?

- Двести рублей мало? Сволочь он, а не ангел. Еще и фанаберию напускает. "Я, говорит, на покойниках не зарабатываю..."

- Как же теперь?

- Так я ж говорю, - сказал шофер, - перегнать и я могу. В парке договорюсь, напарник за меня пару дней поработает, а я отгоню.

- Ну хорошо, а пока? Нельзя же оставлять там и машину и вещи...

- Так а чего? - сказал дед. - Пущай стоит. У нас тут воров нету...

- Ну, знаете... - оборвала его Воронина. - Может, пока здесь во дворе поставить? Все-таки не так опасно.

Шофер взял ключ, привел "Волгу" Виталия Сергеевича и поставил перед окнами дедовой комнаты. Ее заперли, Воронины сели в такси и уехали.

Юрка надеялся, что папка от Сеньки-Ангела узнает что-нибудь про Юливанну, но тот пришел поздно, опять пьяный, и про Юливанну ничего не знал.

На другой день накат стал слабее, по дороге опять пошли машины переправа снова заработала. Юрка бегал к дороге, надеясь перехватить машину Сеньки-Ангела, но ни разу ее не увидел. Он ходил и по берегу, искал. Затихающее море выбрасывало на песок бурые валы кушира, всякий древесный и растительный сор. Вечером зашел по дороге домой дедов старший сын и сказал, что тело Виталия Сергеевича прибило к берегу за переправой и его отвезли в Евпаторию. Приехала старая, потрепанная "Победа", на которой кассир дорожной конторы развозит зарплату. Мамка забрала все деньги, и свои и папкины, но папка к вечеру все равно был пьяный. А еще через день на автобусе приехал очкатый сын Виталия Сергеевича и таксист. Сын хмуро попрощался с одним дедом, они сели в "Волгу" и уехали.

Юрка пошел на бугор. Теперь он показался ему голым и неуютным. Дед повыдергал уже колья, и только дыры, оставшиеся в тех местах, где были колья, да прямоугольник примятой, обесцветившейся травы напоминали о том, что здесь стояла палатка, там навес, а под ним стол и стулья, Юливанна хлопотала у газовой плитки, а Виталий Сергеевич улыбался, глядя на нее, и как всем было тогда хорошо, весело и радостно. В горле Юрки снова появился твердый ком. Он пошел домой. В стороне, запутавшись в корнях тамариска, белел лист бумаги. Это был рисунок Виталия Сергеевича, который он назвал "Счастьем". Должно быть, злая исплаканная тетка выкинула его тогда из палатки и кто-то даже наступил на него - листок был надорван, на рисунке отпечатался каблук. Юрка осторожно счистил грязь и отошел. На него смотрели смеющиеся, радостные глаза Юливанны. Юрка свернул листок в трубку. Сначала он хотел отнести его домой, но потом подумал, что мамка увидит и обязательно выбросит. Он отнес его в сарай и спрятал в щель между стеной и крышей.

А Сенька-Ангел все не ехал, а может, и проезжал мимо, но не хотел останавливаться, и про Юливанну ничего не было известно. Если бы были деньги, можно было бы съездить на автобусе в Черноморск, в больницу, но денег у Юрки не было, а у мамки проси не проси - не даст, да она бы еще и стала допытываться, зачем ему туда ездить, а узнав, не пустила бы. Дни шли, и Юрка начал думать, что Юливанна или умерла, или просто взяла и уехала в Москву, не захотела больше появляться там, где случилось такое горе.

8

Он уже совсем перестал ждать, и тогда она вдруг пришла. Это произошло перед вечером, когда все вернулись с работы, пообедали и сидели во дворе. Не было только Нюшки и Федора. Папка снова был хоть и немного, а пьяный. В Гроховку он не ходил, а все равно выпил. Должно быть, раньше принес, спрятал про запас, и никто не знал где. Мамка несколько раз принималась искать, ничего не находила, а от папки все время пахло водкой, и к вечеру он напивался совсем. Теперь мамка его корила и ругала, он отмахивался и говорил:

- А иди ты...

Максимовна со злым презрением смотрела на него, дед молчал и щурился, потом сказал:

- Ты б, Лександра, все-таки поаккуратнее. А то ить что это получается? Изо дня в день, изо дня в день...

И тут в воротах появилась Юливанна. На ней было то же самое платье, но сама она так изменилась, что Юрка даже не сразу узнал ее. Раньше она ходила быстро и легко, как бы вовсе не касаясь, земли, а теперь шла медленно, осторожно, словно боясь оступиться. И вся она как-то поникла, будто сразу постарела и погасла. Ямочки на щеках превратились в морщинки, загорелая кожа стала теперь просто желтоватой, а полные яркие губы сделались бледными и вялыми. Сбоку, отстав на полшага, шел Сенька-Ангел.

Дед замолчал, и все молчали тоже, смотрели, как они пересекают двор и приближаются. Папка начал суетиться, а у мамки и Максимовны лица стали замкнутые, отчужденные.

- Здравствуйте, - бесцветным голосом сказала Юливанна.

- Доброго здоровьичка, - сказал дед.

Ответил ей только дед, но Юливанна не заметила этого. Она повела глазами, ища, куда бы сесть, но места не было. Юрка метнулся к сараю, там у двери стоял табурет, и поставил его рядом с Юливанной.

- Спасибо, Юра, - сказала она.

Юрка вспомнил про рисунок, снова метнулся к сараю и обратно, протянул ей свернутую в трубку бумагу. Юливанна начала разворачивать, узнала рисунок, губы ее задрожали, она поспешно свернула бумагу опять.

- Значится, поправились, - сказал дед.

- Что? А, да-да, почти...

- А тут, между прочим, - сказал папка, - гражданка Воронина была. С сыном приезжала.

Юливанна посмотрела ему в лицо.

- Я знаю.

- Ну, ваши вещички они оставили, - поспешно сказал дед. Он, видно, боялся, что папка еще чего-нибудь скажет и будут неприятности. - Вещички в целости и сохранности. Сейчас я их принесу.

Он пошел в дом. Все молчали и старались не смотреть друг на друга и особенно на Юливанну, а она, казалось, ничего этого не замечала.