Читаем без скачивания Беглец - Николай Дубов

Он пошел в дом. Все молчали и старались не смотреть друг на друга и особенно на Юливанну, а она, казалось, ничего этого не замечала.

- Вот, - сказал дед и поставил перед ней клетчатый чемодан. - Чего тут, как тут - не знаю, складывал не я, складывали они.

- Спасибо, - сказала Юливанна.

Она расстегнула чемодан, достала сумочку, открыла ее, лицо у нее стало озадаченное. Она поставила чемодан на табурет, открыла его, пошарила в кармане на верхней крышке, засунула руку под платья, пошарила там, растерянно оглянулась, потом подняла чемодан и вывалила из него все. Платья попадали на табурет, свалились на землю. Юливанна провела рукой по лицу и снова растерянно оглянулась.

- Странно, - сказала она. - Я не помню где, но у меня были деньги... Не очень много, но были...

Папка ужасно засуетился, дедовы глаза спрятались в морщинах, рот у Максимовны вытянулся в ниточку. А Юрку почему-то обдало жаром.

- Нас это не касаемо, - сказал дед. - Были они там, не были... Мы ваших денег не трогали. Вот как они сложили, так оно и есть...

- Нет, что вы! - сказала Юливанна. - Как вы могли подумать?.. Я вас ни в чем не подозреваю... По-видимому, она решила, что это его деньги, и забрала все...

- А что же, - сказал папка, - вполне свободная вещь!

- Мы до ваших вещей не касались, - деревянным голосом сказала Максимовна. - И все это нас не касается. Разбирайтесь сами!

- Да, да, конечно... - сказала Юливанна. - Только что ж теперь делать?.. Мне нужно ехать и не на что, нет ни копейки... Даже телеграмму не могу послать...

Папка молча суетился, все остальные сидели как каменные.

- Я прошу, - сказала она, - я прошу - одолжите мне рублей пятьдесят... ну хотя бы сорок... Я сейчас же верну, вышлю телеграфом...

Она подняла голову и посмотрела на всех по очереди, но никто на нее не смотрел и не ответил. Время шло, а они молчали. Молчали и молчали...

- Еще чего! - сказала мамка. - Кабы у нас лишние деньги, мы б тоже по курортам ездили... А тут не знай, чем рты напихать...

- Деньги мы не куем, - сказала Максимовна, - у нас лишних не бывает.

- Но как же быть?.. Я ведь прошу в долг и сейчас же верну... Вот хоть и вещи оставьте в залог...

Сенька-Ангел поднял платья, стал запихивать в чемодан.

- На кой они нам? - сказала мамка. - Нам тут фигурять негде, мы люди рабочие...

Юливанна посмотрела на деда, но тот молчал, Максимовна, поджав губы, смотрела в сторону, папка суетился и вроде бы даже усмехался. Юливанна снова провела рукой по лицу и сказала еле слышно:

- Что же мне теперь делать?..

Семен застегнул "молнию" чемодана.

- Нашла у кого просить! - сказал он. - У них зимой снега попроси удавятся, не дадут...

- А ты нам не указ! - вскинулась Максимовна. - Мы твоих денег не считаем, ты наши не считай...

- Вот чужие-то вы и любите считать, сквалыги завидущие... Пошли отсюда. Ничего ты у них не допросишься...

Он поднял чемодан, взял своей лапищей Юливанну за локоть и, как маленькую девочку, повел к воротам. Она шла опустив голову и в самом деле стала сейчас похожей на маленькую обиженную девочку.

- Ишь защитник нашелся! - зло сказала Максимовна. - Один утоп, другой присоседился... Такие небось не пропадают!

- А ловкая какая! - сказала мамка. - Дай ей деньги, а потом поминай как звали...

Щемящая жалость к несчастной Юливанне вдруг обратилась у Юрки в ненависть, слепую ярость. Все тело его начало ходить ходуном, как тогда на берегу.

- Ну и гады же вы все! - сказал он. - Подлые гады!

- Ты чего это, поганец! - изумленно открыл глаза дед. - Ты это кому говоришь?

- Тебе! И тебе, и тебе, и тебе... Все вы сволочи! Вы же врете, что денег нет, вы получку получили... Вам жалко, жмоты проклятые...

- Ах ты пащенок! - крикнула Максимовна. - А вы чего смотрите? Вырастили бандита...

Мамка наотмашь хлестнула Юрку по лицу. Он схватился за щеку и отпрыгнул. Он знал, что сейчас его будут бить, но уже не мог остановиться и кричал, торопился успеть сказать все:

- Бить будете? Бейте!.. Все равно вы сволочи и гады... Был дядя Витя, бегали к ним, подлизывались, жрали, пили, а теперь вам денег жалко?.. А куда ее деньги девались?.. Вы их и украли!

- Кто украл? - вскочил папка. - Я тебе покажу - украли!

Папка поймал его за руку, ударил по лицу.

Папка задиристый, но слабосильный, в драках всегда попадало ему. Теперь он был сильнее и бил со знанием дела, туда, где больней.

Юрка кричал, извивался, пытался вырваться, но папка держал цепко и бил все злее и злее...

Юрка изловчился, боднул его в живот. Папка охнул и, схватившись за живот, согнулся пополам. Юрка отскочил в сторону. Лицо у него было разбито в кровь, но он ничего не чувствовал. Его трясло от ненависти.

- Всем бы вам так... За все... Подлые гады!.. Не хочу, не буду я с вами жить... Пропадите вы тут пропадом!..

Мамка бросилась к нему, Юрка увернулся и побежал со двора.

- Беги, беги!.. - крикнула мамка. - Все равно никуда не денешься, жрать захочешь - прибежишь обратно...

Разбитое лицо горело, распухшие губы стягивала подсыхающая корка крови. Юрка побоялся идти к колодцу - слишком близко от дома - и пошел к морю. Оно дышало медленно и мерно, будто отдыхало от тяжкой штормовой работы. Там, где недавно над черными глубинами проносились лохматые пенные гривы, теперь дробились, множились и слепили глаза солнечные зайчики. Юрка разделся, забрел в воду по грудь и обмыл лицо. Даже на ощупь было заметно, как оно распухло.

На бугре появились две фигурки. Юрка бросился к одежде, но присмотрелся и успокоился - к нему бежали Славка и Митька.

- Ух ты, как он тебя! - сказал Славка.

Зареванный Митька молчал и только, широко открыв "ставни", испуганно смотрел на него.

- Ну, ты его тоже саданул! Он как отдышался, как начал кричать: "Я ему башку оторву, я ему шкуру спущу"...

- Вот он теперь бить меня будет, - сказал Юрка и показал кукиш. - Я больше и домой не приду.

- Совсем-совсем?..

Юрка кивнул.

- А где ты жить будешь?

- Хоть где, только не с ними, подлюками...

Славка озадаченно оглянулся, словно отыскивая место, где сможет жить Юрка. Вокруг были только море и песок.

- Ну да, - сказал Славка. - А есть чего?

- Найду.

Юрка сказал это очень решительно, но тут же вспомнил, как рассказывал Виталий Сергеевич о своем побеге в детстве. Убегая, тот запасся хлебом. У Юрки не было ни крошки. Сейчас есть не хотелось, но потом-то захочется... Все равно, у них он брать не станет.

- Сбегай, принеси мне лески, - сказал он. - И спички.

- Будешь рыбу ловить? - догадался Славка. - Знаешь, давай и я с тобой. Будем жить вместе. Ловить рыбу и вообще... А что? Сейчас тепло, можно хоть здесь, хоть на лимане. Нет, там лиманские мухи... Так и здесь можно или на скале. Выроем себе пещеру и будем жить... Вот здорово будет! А?

Глаза Славки заискрились, он заранее предвкушал радости вольготной жизни. Приди им это в голову раньше, Юрка тоже бы обрадовался такой выдумке. Теперь она не нашла в нем отклика.

Что-то в нем обломилось или повернулось так, что ни приставить, ни повернуть обратно, словно он вдруг, сразу стал намного старше.

- Пацан ты, - сказал Юрка, - тебе бы только играть... А есть захочешь - побежишь к мамке.

- А ты? - обиделся Славка. - И ты побежишь.

- Не дождутся.

Митька поднял свои пушистые "ставни", посмотрел на Юрку и опять их опустил.

- А куда ты денешься? - сказал Славка.

- В интернат пойду, в Черноморск. Там и жить буду.

Юрка знал, что в интернат попасть трудно, нужно долго хлопотать и добиваться, а за него никто хлопотать не станет и в интернат его не примут. Он врал нарочно, для Митьки. Митька в это поверит, сам он врать еще совсем не умеет и, если его спросят, скажет, что слышал. Пускай думают, что он в Черноморске, а там будет видно...

Славка пошел за лесками. Митька еще посидел на корточках, не поднимая глаз и о чем-то думая, потом побежал за ним.

Славка принесет лески, посидит с ним, ну, может, до вечера, потом уйдет, и Юрка останется один. Совсем один. И уже навсегда. Домой он не вернется хоть бы что. Не потому, что побили. Юрка потрогал распухшее лицо. Больно даже дотрагиваться. Это ничего, пройдет. Его не раз били, ну, не так сильно, все равно дело не в этом... Он опять услышал потухший голос Юливанны, увидел ее измученное, растерянное лицо, как зло смотрела на нее мамка и бросала слова, будто плевалась, как подмигивал и ухмылялся папка, добренько и равнодушно щурился дед, гадюкой шипела Максимовна... Еще совсем недавно они лебезили, подлизывались, завидовали ей, а теперь будто даже радовались, торжествовали, что ей стало плохо, хотели сделать еще хуже, мстили ей за то, что раньше ей было лучше, чем им...

А кто украл деньги? Куда тогда ночью в дождь ходил папка? И почему так взвился, начал бить Юрку по лицу? Чтобы он ничего больше не мог сказать?.. Да кто бы ни взял. Пускай не они. Но у них же деньги есть, а дать не захотели, пусть она как хочет, хоть пропадает... С веревкой бегали Виталия Сергеевича спасать, а теперь она тонет, так они глубже толкают... Падлы!