Читаем без скачивания Лиловый (I) (СИ) - . Ганнибал

-- Встанем здесь лагерем, -- негромко предложил Бел-Хаддат. -- Удобное место. Этих двоих можно разместить на вершине скалы. Все равно дальше сегодня мы идти не сможем.

-- Хорошо, -- согласился Острон. Без Сунгая, чье мнение он часто спрашивал, он чувствовал себя каким-то потерянным. -- Ханса...

Они отнесли наверх бурнусы и снятые с лошадей седла, затем Ханса осторожно перенес Элизбара и Сунгая; джейфар по-прежнему был без сознания, Элизбару явно было неловко, что его несут, и он пытался идти сам, только не был в состоянии. Лейла поднялась за ним следом, устроилась возле него.

-- Что с вами произошло? -- вполголоса спросил ее Ханса. -- Эй, проныра, выглядишь так, будто тебя кровью поливали.

-- Увы, -- сипло ответил ему Элизбар, -- большей частью это моя собственная.

-- Он сражался один против своры одержимых, -- перебила его Лейла.

-- И был истыкан их проклятыми железками не хуже ежа, -- добавил ассахан, она немедленно фыркнула:

-- И ни одна из них не остановила тебя!

-- ...Ну ты даешь, -- помедлив, покачал головой Ханса. -- А Лейла что, сидела как принцесса, сложив ручки?

-- Она прикончила двух последних...

-- Да! -- резко сказала она. Ханса смотрел на них, смотрел и вдруг негромко рассмеялся.

Понемногу темнело; уцелевшие стражи разбили лагерь, и Острон был с ними, внизу, переговаривался с Абу Кабилом и Алией.

-- ...все же должны попробовать, -- различил Ханса, спустившись к ним. -- Если они еще живы!

-- Они не могут быть обузой для вас, -- с гордостью возразила Алия. -- Они пошли в этот поход для того, чтобы защищать вас и помогать вам, а не сидеть у вас на шее.

-- Гордая воительница и ее честь, -- ехидно протянул Абу. -- Уясни уже себе это, Острон, она руководствуется кодексом благородных дев меча. ...А, простите, копья. Готова бросить собственных людей, потому что так ей честь велит.

Алия в ярости взметнулась и попыталась ударить его по щеке наотмашь, но Абу неожиданно ловко уклонился и добавил:

-- А бьешь, как настоящая баба!

-- Абу! -- с укоризной одернул его растерянный Острон. -- Мы все же отправимся на поиски. В конце концов, если кого-то удастся спасти, каждый клинок на счету! Не забывай об этом, Алия.

Потом наверху пришел в сознание Сунгай, и Лейла позвала их; Острон и Ханса бросились к джейфару.

-- ...Я все еще жив, -- пробормотал он. Хамсин сидела на камушке возле его головы и нежно терлась о его щеку. -- Подумать только. Видать, и вправду пророчество не лжет...

-- Поблагодаришь потом Элизбара, -- мягко сказал Острон. -- Он, кажется, уже уснул.

-- Конечно, у него сегодня день не из легких, -- заметил Ханса, покосился на сидевшую поодаль, -- по-прежнему рядом с ассаханом, -- Лейлу.

-- Со мной было девять стражей, -- сказал Сунгай. -- Все погибли... сообщи Алии.

-- ...Девять, -- повторил Острон, посчитал в уме. -- Значит, неизвестной остается судьба одного.

Сунгай молчал, потом Хамсин снялась с места и улетела.

-- Она поищет, -- произнес джейфар. -- Вообще мы отделались малой кровью, ты понимаешь?

-- Да, -- Острон нахмурился. -- Выходит, у темного бога есть еще один майяд. И, скорее всего, кто-то новый... кто-то, кому подвластны ветры.

-- И Сирхан его знает кто еще, -- согласился Сунгай. -- Спроси еще Исана об этом. Ведь сказано, "у темного бога на все Дары шести есть свои ответы"? Мы знаем, что за ответ он дал Сирхану, Ансари и Хубалу... но остается еще три Дара.

-- Мубаррад, Гайят и Джазари, -- произнес за спиной Острона Исан; нари, растерявший бдительность, дернулся. Сунгай поднял на белоглазого взгляд. Тот стоял позади Острона, скрестив руки на груди, и ветер трепал полы его плаща. -- Боюсь, что я мало чем могу помочь вам. Я предполагаю, что ответ Асвада на твой Дар, сын Мавала -- это как раз наш сегодняшний недруг, управляющий ветрами. Я знаю, что Асвад пытался вывести и ответы на Дары других двоих, но не знаю, были ли результаты.

-- Но ты можешь хотя бы предположить, какие именно ответы?

Исан пожал плечами.

-- Возможно, скоро увидим, -- сказал он.

Фарсанг двадцать пятый

Ночной холод заставлял людей кутаться в бурнусы. Воздух был таким сухим, что резал собой легкие; Искандеру с вечера не без труда удалось вызвать из-под земли струю воды, и он хмурился у костра рядом с Остроном, явно беспокоясь, каково ему придется во время сражения.

Между тем еще несколько ночей прошло в тишине, нарушаемой лишь треском разрушающихся скал, и снова ни следа одержимых, ни намека на майяда.

-- Он заманивает нас в ловушку, -- пробормотал Сунгай. -- И наверняка у него для нас припасен еще не один сюрприз.

-- Если это действительно родной брат Исана, то я предположу, что он также руководствуется одной холодной логикой, -- кивнул Острон. -- И он неглуп.

Они замолчали. В пустыне уже стемнело, но люди еще большей частью сидели, уставшие после долгого дня. Одаренные собрались вокруг костра Острона, хмурились в темноту, а к спине нари с другой стороны прислонилась Сафир, положила свою щеку на его лопатку. Острон не мог видеть, но на ее лице было написано острое переживание.

Уже после первой атаки майяда им довелось столкнуться со многими трудностями; не говоря уж о том, что двенадцать человек погибло, а Элизбар и Сунгай весь следующий день были не в состоянии идти, трое из них остались без лошадей. Одну отбившуюся лошадь отыскал под вечер оклемавшийся Сунгай, и Лейла заявила, что поедет на ней вместе с Элизбаром, а сам Сунгай спустя какое-то время нашел для себя необычного скакуна: огромного старого буйвола, чье появление посреди хамады вызвало удивление даже у суровых Северных стражей. Буйвол, как пояснил джейфар, пришел сюда на зов с самого берега Внутреннего моря, за сутки преодолев два десятка фарсангов. Кони сердито-напуганно фыркали на него, но потом привыкли.

По их примерным расчетам, до Эль Хайрана оставалось не больше недели пути. Осень почти окончательно вступила в свои права; теперь и днем холод впивался в них цепкими когтями, а по ночам временами камни покрывались инеем.

Все они плохо спали той ночью; Острон вздрагивал и вертелся во сне, что-то бормотал Искандер, а рука Элизбара во сне крепко сжимала рукоять сабли. Сунгай и вовсе в самый глухой час резко вскинулся, распахнув глаза, и не сразу успокоился; о том, что ему снилось, сидевшему в то время на карауле Острону рассказать он не пожелал.

Наутро лошади испуганно и тихо заржали, а по земле прокатилась странная дрожь.

-- Что это? -- воскликнула Сафир, нервно оглядываясь. Обеспокоились и остальные, один Леарза ровным голосом ответил ей:

-- Похоже на землетрясение. В горах иногда бывает такое, но если здесь и случится, то ничего страшного не произойдет, ведь мы на плоской поверхности, и нечему вокруг рушиться на нас.