Читаем без скачивания Лиловый (I) (СИ) - . Ганнибал

Он не ответил и резко с силой выдернул клинок, потом судорожно схватился за рану. Его шатнуло. Внизу блестели на солнце щербатые камни. Сапог заскользил по поверхности скалы. Хамсин шумно захлопала крыльями и взлетела; Сунгай не удержал равновесия и ухнул вниз.

***

-- Чтоб черти их разобрали! -- рявкнул нахуда, вскидывая скимитар. Ветер понемногу стихал; Ханса обеспокоенно оглядывался, обнаружив, что, куда ни глянь, всюду на них смотрят безумные лица, и ни Острона, ни Сунгая не видно.

-- Где остальные? -- негромко спросил Искандер, чья лошадь стояла почти вплотную к лошади марбуда.

-- Если б я знал, -- пробормотал тот. -- Кажется, мы отбились от них.

-- Их слишком много для нас одних, -- вполголоса заметил один из Северных стражей, которые оказались с ними: три человека. Итого их шестеро, подумал Ханса. А если среди этих безумцев есть мариды...

-- Я чую двух маридов среди них, -- будто ответил на его мысли другой Северный страж, и Ханса вздохнул с облегчением.

-- Но с нами нет Острона, -- сказал Искандер, оглядываясь по сторонам. -- Я могу вызвать воду, но боюсь, вода не имеет такой разрушительной силы, как огонь...

-- Ты так думаешь? -- ухмыльнулся нахуда. Безумцы, окружившие их, понемногу начали двигаться и забормотали себе под нос одно короткое слово, от которого, разнесенного по хамаде эхом десятков их сиплых голосов, у них побежали по коже мурашки. -- А вода, которой придали огромную скорость? По крайней мере, сшибить их с ног реально.

-- Я попробую, -- глухо отозвался маарри. Голоса одержимых стали громче; кто-то из стражей в ответ стал негромко повторять:

-- Гайят! Гайят!

Искандер нахмурился, опустил голову. Второй голос начал повторять за его спиной:

-- Джазари!

Один нахуда Дагман сидел верхом на своей лошади со спокойным видом, будто эти безумцы и не собирались напасть на них. Лишь сверкал на солнце его скимитар.

Она вырвалась из-под конских копыт совершенно внезапно, издав громкое шипенье, будто тысячи змей; лошади заржали, попятившись, и почти столкнулись друг с другом, а вокруг них ослепительно блестела вода. Тонкие струи ударили под острым углом к земле с такой бешеной силой, что опрокинули первые ряды одержимых, вызвав неразбериху, кто-то из них принялся надрывно вопить, и нахуда Дагман первым пришпорил коня, оказавшись посреди катающихся тел, а за ним следом в драку устремились и остальные. Один Искандер остался на месте: ему нужно было концентрироваться, и вода не прекращала хлестать, выбивая из рук безумцев оружие, сшибая их с ног, приводя их в ужас.

Наконец жалкие остатки напавших бросились удирать от них. Ханса было кинулся в азарте в погоню, но опомнился и вернулся к Искандеру, вокруг которого собрались и остальные; Дагман оглядывался, Искандер обеспокоенно произнес:

-- Надо отыскать остальных. Что, если кто-то точно так же оказался окружен?

-- Наверняка это и было их целью, -- предположил нахуда, -- очевидно, что этот ветер так или иначе был вызван, чтобы в общей сутолоке разделить нас и перебить поодиночке.

-- Так скорее же!.. -- воскликнул Ханса.

...Нахуда был прав; еще одна группа одержимых, не меньше сотни, окружала двух всадников в половине фарсанга от них.

-- Мы пропали, -- в голосе Лейлы скользнул страх. -- А если среди них есть мариды?..

-- Попробуем прорваться, -- отозвался Элизбар, оглядываясь. Он отметил, что от ближайшей скалы их отделяет не слишком большое расстояние, правда, заполненное скалящимися безумцами, но если удастся вырваться, можно будет забраться наверх...

О маридах он старался попросту не думать.

Безумцы тем временем начали бормотать, потрясая палашами, и Лейла обнаружила, что дрожит. Во имя Джазари, отчего только это с ней происходит? Острон неведомо где, а она одна с этим глупым ассаханом, от которого никакого толку, и от его Дара -- тоже, и, видимо, суждено ей сегодня погибнуть...

-- Когда я скажу -- бросайся в ту сторону, -- негромко сказал Элизбар, кивнув в направлении скалы. -- Я прикрою тебя, ты оставь лошадь и забирайся наверх.

-- Да я...

-- Делай, что я говорю, -- в его голосе скользнуло что-то непривычное, отчего она стихла и послушно застыла, не сводя с него взгляда.

Элизбар тронул коня, под непрекращающееся бормотанье одержимых вскинул руку с саблей. Голоса одержимых становились все громче, тут от сильного пинка лошадь его встала на дыбы, яростно заржав и забив передними копытами; в следующий момент Элизбар рванулся вперед и одновременно крикнул:

-- Давай!

Лейла, не помня себя, ударила своего коня по бокам, и так перепуганное животное совершило гигантский прыжок, перелетев через головы, и затоптало безумцев, попавшихся под ноги, сабля Элизбара между тем сверкала совсем близко, он срубил голову одержимому, пытавшемуся остановить женщину, и Лейла добралась до основания невысокой красноватой скалы. Элизбар собрал безумцев вокруг себя, выкрикивая ругательства, не прекращал махать саблей, Лейла спрыгнула на землю и ловко по-обезьяньи вскарабкалась на скалу; сверху ей стало видно, как безумцы стягиваются к оставшемуся внизу ассахану. Отчаянно заржала его лошадь, когда кто-то из них пронзил ей бок палашом, завалилась, подминая собой врагов. Элизбар соскочил в последний момент, и почти сразу другой клинок вонзился в его левое плечо, прошел навылет. Алая тюбетейка слетела с его головы, но ассахан не остановился, резко рванул вперед, рубя одержимых; Лейла раскрыла рот. На этот раз его пронзили сразу с трех сторон, пробили кожаный нагрудник, ранили в бедро, он остановился лишь ненадолго; два палаша покинули пронзенную плоть, а третий торчал сбоку от ключицы Элизбара, и ассахан коротким сильным движением обрубил держащую его руку, схватился за клинок и вырвал его из раны. Лейла не верила своим глазам: она прекрасно знала, что от таких ран любой другой давно бы уже рухнул, истекая кровью, и кровь действительно запачкала светлую рубаху Элизбара, -- бурнус он потерял, спрыгивая с лошади, -- разукрасила его щеку, но он перехватил чужой палаш левой рукой и продолжал сражаться.

Его пронзали снова и снова, чья-то стрела вонзилась в его спину под правой лопаткой и вдруг вылетела, будто выдавленная, а он танцевал свой танец, немножко грубоватый, -- Элизбару далеко было до Острона или Сунгая в мастерстве владения клинком, -- и убивал врагов, одного за другим. Его рубаха полностью окрасилась в алый и была буквально изорвана, ремень нагрудника лопнул, и тот свалился, и клинки его сабли и палаша в левой руке были совершенно покрыты кровью. Еще один безумец рухнул, обезглавленный, на камни, и еще один... и еще. Лейла опомнилась, выхватила кинжалы и была готова спуститься со скалы, чтоб вступить в драку, но он заметил ее движение и крикнул: