Читаем без скачивания Тучи идут на ветер - Владимир Васильевич Карпенко

Оправдалось предсказание командарма. После полудня наметился излюбленный врангелевский клин. Сошлись кубанцы с донцами. Утюгом посунули на 4-ю…

Задержался Борис у ветряка. Соскочив с мокрого Кочубея, припал разгоряченным лицом к колодезной воде. Оторвал его от цибарки крик наблюдателя, высунувшегося по пояс из верхнего оконца мельницы.

— Четвертая-я отступа-ае-е-ет!..

Утираясь рукавом, шало повел глазами.

— Панораму!

Замешкался Чалов. Трясущиеся руки старого табунщика дергали волосяной чембур — узел затягивался туже. Пропел клинок у самого горла кобылицы. С облегчением заржала она, вскинув вольно маленькую быстроглазую голову; с благодарностью опалила взглядом хозяина.

Не вдевая шашку в ножны, Борис чертом влетел в седло. Подхватил личный полуэскадрон, с ночи нудившийся без дела у мельницы, во весь мах погнал к бугру. Обогнув отступающий фланг дивизии, вырвался в прореху ничейной степи. Прожег вдоль изломанного края пятившихся конников, желая подбодрить их. Вздыбил кобылицу, коршуном полетел на всадника в белом, с малиновой грудью, выдвинувшегося вперед наступающего клина. Красногрудый всадник, окруженный охраной в высоких лохматых шапках и полосатых черкесках, исчез в густой стенке казаков.

Сдерживая коленями Панораму, Борис повернулся лицом к своим потрясенным бригадам. Вскинув руки с клинком и наганом, крикнул не своим голосом:

— Бра-атцы-и, куда-а? Не смей отступать!..

На виду у всех он медленно заваливался на правый бок. Дивизия остановила попятный шаг.

После жаркой рубки тут же, в степи, пришла минута расставания. Борис лежал в тачанке. Тесно обступили давние побратимы, скорбно опущены головы. Помутневший взгляд его остановился на начдиве Семене Буденном, с белых губ сошли едва слышные слова:

— Береги дивизию…

Тачанка тихо тронулась.

Вскоре в Ремонтную к вокзалу подкатила другая тачанка. В ней лежал Егоров.

К утру поезд командарма был в Царицыне. После недолгой стоянки — раненым оказали помощь — он двинулся в Саратов.