Читаем без скачивания Цветущий сад - Маргарет Пембертон

— Он был у миссис О'Шогнесси вчера днем в отеле. Она никуда не выходила пятнадцатого и шестнадцатого числа. Семнадцатого швейцар сказал, что это ни на что не похоже. Он держит рот на замке и не называет имен, но несколько банкнот сделают его поразговорчивей.

— Меня не интересует список длиной в милю, — резко оборвал его Чарли. — А есть еще кто-нибудь, кто может подтвердить то, что ты сообщил?

— Я же говорю — швейцар. Кроме того, у Санфорда есть камердинер, но тебе вряд ли удастся вытянуть из него что-нибудь.

Чарли был того же мнения. Санфорда обслуживали слуги старой закалки. Он протянул шоферу деньги, и тот, улыбнувшись, спрятал их в нагрудный карман.

— А кто-нибудь, кроме Санфорда, бывал у нее? — запоздало спросил Чарли. Это имя совсем выбило его из колеи.

— Нет, по ночам гулянок у нее не было, хотя миссис О'Шогнесси любит наслаждаться жизнью. И кто может упрекнуть молодую женщину, у которой мужу семьдесят?

— Шестьдесят девять, — поправил Чарли и закурил сигарету. Незачем было сообщать Чипсу обо всех, с кем путалась его хорошенькая молодая женушка. Вполне достаточно одного Санфорда. Чарли был так обескуражен этой новостью, словно дело касалось его самого.

Он едва заметил, как шофер, самодовольно улыбаясь, отъехал. Рамон Санфорд и Глория О'Шогнесси. Было ли это простым совпадением или зловещим предзнаменованием? Что бы это ни было, он должен узнать поподробнее об этой связи, прежде чем вернется в Бостон.

Чипс покинул Сити-Холл в середине дня и со своей кавалькадой направился в доки. С рыбаками всегда приходилось считаться, и Чипс усердно добивался их расположения. Едва часа он уже мчался в самую большую больницу города, а в четыре — выступал на митинге под открытым небом в Норс-Энде. Он вернулся домой в Сити-Холл в половине седьмого после вечернего собрания в прекрасном настроении и был чрезвычайно доволен тем, что его ждала жена.

— Полагаю, после того как Уинтропы купили виллу на Кэпферрате, тебе будет недостаточно Ньюпорта и Палм-Бича, — сказал он, энергично намыливаясь в ванне и не выпуская сигары изо рта.

Глория помедлила с ответом, занимаясь весьма важным делом — выщипыванием бровей, от которых уже почти ничего не осталось.

— Мне нравится Ривьера, — сказала она, вспомнив, что Рамон проводил большую часть времени в Европе. Из Ривьеры можно было легко добраться до Парижа и Лондона, а также до Португалии и Мадейры. Она положила пинцет и прошла через смежную гардеробную в ванную комнату Чипса.

— Я не расслышал, что ты сказала, — буркнул Чипс, плескаясь в воде, словно буйвол.

— Я сказала, что мне нравится Ривьера, и иметь там дом было бы просто замечательно.

— А как же я буду присматривать за тобой по ту сторону Атлантического океана? — спросил Чипс с добродушным юмором. — Это и так тяжело делать, даже когда ты уезжаешь в Нью-Йорк.

Глория сильно побледнела. Чипс был слишком занят собой, предвкушая чудесный вечер, чтобы заметить это. Она наклонилась и поцеловала его в лоб.

— Это глупо, — пробормотала она и была рада, что он не мог видеть выражения ее лица.

Чипс бросил сигару в огромную пепельницу на краю ванны и стиснул ее грудь. Шон Флинн теперь может спокойно пить свое горячее какао. Чипс женился на Глории не просто так. С ее помощью он добился успеха, какого даже не предполагал.

— Сними свои тряпки и давай тряхнем перышками, — сказал он, выходя из ванны и протягивая руку за большим полотенцем. Глория непроизвольно захихикала.

Противники Чипса и всевозможные критики всегда делали упор на то, что он относился ко второму поколению ирландцев и не получил должного воспитания. Чипс ничуть не обижался. Он очень старался поддержать свой имидж ирландца и человека, близкого к простым людям. С раннего возраста он знал, что добиться политической власти ирландский католик может только с помощью голосов католиков же. И вместо того чтобы скрывать свое происхождение, он извлек из него выгоду.

Чипс был единственным человеком, с которым она могла по-настоящему расслабиться. Он знал всю ее подноготную и плевал на это. Ей хотелось бы чувствовать себя так с Рамоном.

— Ты виделась с Нэнси в Нью-Йорке?

— Нет, я не знала, что она там.

— Разве что-нибудь изменилось бы, если бы ты знала? — Он быстро расстегнул «молнию» на ее платье и залюбовался ее гибким станом. Его первая жена обычно была стянута корсетом. Вид же полуобнаженного тела Глории всегда возбуждал его.

— Конечно. — Глория попыталась изобразить негодование, по у нее ничего не вышло.

Чипс рассмеялся:

— Никак не пойму, почему, черт возьми, вы так невзлюбили друг друга. Ну пошли. Я слышу, уже полгорода ждет нас внизу.

— Лучше бы их не было, — сказала Глория шаловливо, — или по крайней мере Фейньюил-холл был бы наполовину пустым!

Чипс громко расхохотался и, слегка хлопнув жену ниже талии, спустился вниз навстречу своим избирателям.

Фейньюил-холл был заполнен до отказа. Раздался гром аплодисментов, когда Чипс и Глория поднялись на платформу. Глория щедро расточала воздушные поцелуи. Чипс был полон энергии. Глория лучше, чем кто бы то ни было, привлекала голоса избирателей. Не имея никакой политической подготовки, она стала законченным демократом. Иногда Чипсу казалось, что его жена с пышной прической в большей степени политик, чем дочь.

Нэнси была связана с политикой с самого раннего детства. Он таскал ее на плечах на трибуны для предвыборных политических выступлений еще с тех пор, когда она не умела ходить. Маленькой девочкой она получала призы и букеты цветов. Без нее не обходилось почти ни одного политического мероприятия. Он обсуждал с ней различные идеи, которые она едва ли понимала. Он наблюдал, как она свободно встречалась и беседовала с популярными общественными деятелями, которые с удовольствием говорили с ней. С Нэнси не надо было нянчиться, как с малым ребенком. В восемь лет она принимала участие в официальных обедах, где присутствовали персоны с мировой известностью. Он готовил ее к осуществлению мечты, которую не осмеливался выразить словами даже про себя. Он был молодым человеком и мэром одного из крупнейших городов Америки. Но ему хотелось большего, гораздо большего. Он рассчитывал, что Нэнси будет на его стороне. Ему не верилось, что Дьюарт Санфорд погубил все его планы.

Десятью годами позже вновь вспыхнула искорка надежды, когда Нэнси вышла замуж за Джека Камерона. Если ему не суждено было войти в Белый дом, то оставалась возможность, что этого добьется его дочь.

Вместе с надеждой росла горькая неудовлетворенность от того, что его личным честолюбивым планам не суждено сбыться. Он скрывал свои тайные желания, пока не встретил Чарли До-бинея и не взял судьбу в свои руки. Он ни в чем не раскаивался. Никогда не предпринимал того, чего нельзя было оправдать в собственных глазах. Но прошлое внезапно снова возникло перед ним в тот момент, когда он открыл газеты и увидел знакомые темные глаза и сатанинские брови сына Санфорда.