Читаем без скачивания Кризис и Власть Том II. Люди Власти. Диалоги о великих сюзеренах и властных группировках - Михаил Леонидович Хазин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Публичный ответ советского руководства, разумеется, был выдержан в духе пролетарской бескомпромиссности (встречный протест и кампания «Наш ответ Чемберлену»[26]). Однако в Политбюро английские угрозы были восприняты очень серьезно: на заседании 3 марта 1927 года было решено запретить «Правде» и «Известиям» любые публикации, «афиширующие деятельность русских товарищей в Китае и любых английских колониях». На то были вполне весомые основания: подготовленный к марту 1927 года доклад Ворошилова о плане обороны констатировал, что советская промышленность не сможет обеспечить Красную армию даже винтовками и пулеметами [27], не говоря уже о более сложной технике.
Тем временем Великобритания активизирует свою китайскую политику, прибегая к классической «дипломатию канонерок». 3 марта 1927 года в Китай прибывает американский крейсер «Питтсбург» и отряд морской пехоты. 24 марта при штурме Нанкина[28] войсками Гоминьдана крейсер совместно с английскими кораблями вступает в бой, вынуждая китайского главнокомандующего Чан Кайши пойти на переговоры. 29 марта Чан Кайши подтверждает статус иностранных поселений, после чего союзникам остается лишь развить успех, и апреля США, Великобритания, Япония, Франция и Италия предъявляют Чан Кайши ультиматум[29], и уже на следующий день, 12 апреля 1927 года, тот начинает зачистку китайских коммунистов[30], переходя тем самым на сторону Запада. Политика Коминтерна в Китае терпит полное поражение.
Не останавливаясь на достигнутом, Великобритания продолжает развивать наступление[31]. 12 мая 1927 года проводятся обыски в ARCOS — компании, фактически являвшейся торговым представительством СССР в Англии; при обыске якобы обнаруживаются документы о шпионско-диверсионной деятельности Коминтерна. Воспользовавшись этим поводом, 27 мая Великобритания разрывает с СССР дипломатические отношения, а 7 июня в Варшаве эмигрант-белогвардеец убивает советского полпреда Войкова. Что дальше? Прямая военная интервенция?!
27 июня на заседании Политбюро понимается вопрос об особой опасности войны и объявляется «Неделя обороны» (с 10 по 17 июля), после которой вся страна уже совершенно официально переходит в режим «военной тревоги». 9 августа в резолюции Объединенного Пленума ЦК и ЦКК констатируется «крайне напряженные отношения между империалистической Англией и пролетарским СССР» и подчеркивается необходимость «борьбы за мир», в том числе путем «хозяйственно-целесообразных связей» с капиталистическими государствами. Начиная с августа на заседаниях Политбюро постоянно обсуждается тема Франции, где развернута мощная кампания по разрыву дипломатических отношений с СССР[32]; только ценой больших усилий и неизвестно каких (не все документы тех лет рассекречены) уступок удается сохранить с Францией хоть какие-то отношения.
Не менее адекватно воспринимают «военную тревогу» и советские граждане, продолжающие создавать продовольственные запасы. Результатом становятся вполне предсказуемый для рыночной экономики рост цен и не менее предсказуемый для регулируемой экономики дефицит:
Самарская губ. По сообщению от 5 сентября. Ощущается большая нужда в пшеничной и ржаной муке. Частник, учитывая это положение, усиленно скупает хлеб по высоким ценам. Заготовленный хлеб частники перемалывают на своих мельницах. Дабы обойти экономическое регулирование, частный торговец прибегает для этого к отправкам хлеба из пределов губернии на лодках багажом (до 20 пуд. на билет) и гужем (из пределов Бугурусланского у. в Бугульминский район). Частник выплачивает за хлеб от 1 р. 70 к. до 1 р. 80 к. за пуд, тогда как госзаготовители могут платить лишь от 1 р. 18 к. до 1 р. 20 к. [Из сводки № 1, 1 октября 1927].
Практик. Напомню, Гражданская война закончилась только в 1921 году. При этом в западных странах продолжается активный экономический рост, и их ощущение уверенности в своих силах неминуемо передается населению страны.
Теоретик. Однако осенью 1927-го опасность такой «вилки цен» кажется второстепенной по сравнению с куда более явной угрозой: прямым вооруженным восстанием внутрипартийных оппозиционеров. Смещенные с руководящих постов большевистские лидеры (Троцкий, Зиновьев, Каменев) продолжают попытки организовать своих сторонников и каким-то образом вернуться во Власть. Из нашего XXI века может показаться, что угроза со стороны «новой оппозиции» была несколько надуманной, но перед глазами советского руководства наверняка стояли пушки английских и американских крейсеров, вынудивших Чан Кайши переметнуться на другую сторону. Сценарий, предложенный Троцким — «иностранные войска в 100 километрах от Москвы, существующее правительство не справляется, мы заменяем его ради защиты революции» — выглядел после Китая совершенно реальным. А уж когда 7 ноября 1927 года «объединенная оппозиция» вывела своих сторонников на демонстрацию[33], а стоявшего на трибуне Мавзолея товарища Сталина ударил в затылок один из свежеприбывших «охранников»[34], главная угроза действующей власти стала совершенно очевидна.
2-3 декабря 1927 года отчетный доклад ЦК XV съезду ВКП(б) расставляет следующие приоритеты преодоления начавшегося кризиса: 1) «оттянуть войну, откупившись от капиталистов»; 2) разгромить оппозицию; 3) ускорить развитие промышленности, в первую очередь — оборонной. Выступления участников съезда, за исключением нескольких «троцкистов», посвящены исключительно критике оппозиции[35]. В итоге война в 1927 году так и не началась, оппозиция разгромлена[36], курс на дальнейшую индустриализацию подкреплен решением о подготовке первого пятилетнего плана. Кажется, что кризис благополучно преодолен; но на самом деле он еще толком и не начинался.
7 декабря 1927 года, в тот самый день, когда Сталин в своем заключительном слове на съезде громит оппозиционеров (Ваковского и Каменева), управляющий Центрального статистического управления СССР Валериан Оболенский (революционный псевдоним — Н. Осинский) пишет первым лицам государства:
Совершенно секретно, тт. Рыкову и Сталину… излагаю вкратце, только для вас двоих, свои соображения о нашем экономическом положении… Мы находимся в начале весьма глубокого хозяйственного кризиса, гораздо более сильного, чем осенний кризис 1923 г. или весенние затруднения 1925 г…. Ход наших хлебозаготовок внушает мне величайшие опасения. Дело… в сравнительном движении кривой заготовок прошлого и нынешнего года… если в декабре она будет продолжать двигаться по тому же самому «дну», значит кампания проиграна уже совсем, ибо второе полугодие поправить дела уже не сможет, несмотря даже на повышение заготовительных цен… [которое] может побудить к дальнейшему выдерживанию хлеба в расчете на дальнейшее повышение [Большевистское руководство, 1996, с. 357–358].
К
