Читаем без скачивания Над хаосом - Чарски Питер

– Вот и отли… – начала говорить Олимпия.

«К черту!» – пробормотал он и, дернув рукой вверх, нажал на спусковой крючок.

Натан не запомнил, как он сделал все остальное. Просто в какой-то момент он оказался на берегу острова, там, куда до этого не заходил ни разу. В его руке все еще был зажат пистолет, а за спиной колыхалась стена джунглей. За ними расцветали невероятно красивые взрывы, уничтожавшие научный комплекс. Но Натан не стал смотреть назад, он устало опустился на песок и повернул голову в сторону догоравшего заката. Невероятное зрелище открылось его глазам, солнце медленно опускалось за горизонт, подсвечивая полоску неба яркими оранжевыми и розовыми тонами.

Казалось, что солнце становилось все больше и больше, приближаясь к горизонту, пока не превратилось в пылающий шар, окруженный алым сиянием. Небо окрасилось в ярко-розовые и сиреневые оттенки, которые постепенно начали темнеть, пока не слились с темно-синим океаном. Облака приобрели золотистые и красные тона, создав неповторимые узоры на фоне заката.

Вода казалась Натану зеркалом, отражающим все великолепие этого небесного представления. Она мерцала и переливалась миллионами золотистых искр, как будто бы сам океан превращался в сияющую драгоценность. Потом Натан увидел, как совсем далеко в море словно бы радужная пелена дрожала, как мыльный пузырь, но ее быстро скрыли подступающие сумерки. За его спиной догорали развалины комплекса, и ветер доносил до берега пепел и запах гари. Натан положил пистолет и посмотрел на свои руки. Пальцы его сильно дрожали.

– Но ведь я… ведь мы… победили? – спросил себя Натан и сам удивился необычно глухому звуку собственного голоса.

7… 6… 5… 4… 3… 2… 1… секунда до сингулярности

«В чем смысл человека, кроме как в том, чтобы быть самовоспроизводящейся машиной, которая эволюционирует в дальнейшие формы, надеюсь, до того, как уничтожит себя, разрушив экологическую среду, необходимую для ее жизнеобеспечения?»

Натан смотрел на Эмили, сидящую напротив него за столиком уютного прибрежного кафе. Ее лицо светилось счастьем и умиротворением. Солнечные лучи пробивались сквозь полупрозрачный тент, отбрасывая причудливые блики на ее загорелую кожу. Легкий бриз играл с прядью ее каштановых волос, небрежно заправленной за ухо.

Эмили потянулась за сумочкой, стоящей на соседнем стуле. Ее тонкие пальцы коснулись мягкой кожи, скользнули по золотистой застежке. Она достала помаду, мгновение задумчиво повертела ее в руках и затем одним плавным движением подвела губы, придав им соблазнительный кораллово-розовый оттенок.

Натан залюбовался тем, как она изящно поправила бретельку легкого желтого платья с цветастым принтом. Струящаяся ткань мягко облегала ее стройную фигуру. Он отметил про себя, насколько гармонично это платье смотрится на фоне лазурно-синего моря и золотистого песка.

Эмили бросила взгляд на часы с крупным циферблатом, которые она носила на левой руке. На секунду на ее лице появилась тень грусти, будто напоминание о неумолимо бегущем времени. Но уже через мгновение ее глаза вновь лучились теплом и нежностью.

Она встала, взяла сумочку и, одарив Натана ослепительной улыбкой, сказала что-то вроде: «Ну что ж, мне пора. До встречи, милый!»

Эмили направилась к выходу из кафе. Ее походка была легкой и грациозной, казалось, будто она скользит над землей. Солнечный свет превратил ее силуэт в сияющий контур на фоне безмятежного морского пейзажа. Распахнув стеклянные двери, она ступила на узкую каменистую тропинку, ведущую к стоянке.

Глаза Натана следовали за каждым ее движением. Он впитывал каждую деталь, каждое мгновение, будто стараясь навсегда запечатлеть ее образ в своей памяти. Ее желтое платье с цветочным узором трепетало на ветру, напоминая лепестки диковинного тропического растения.

Эмили подошла к своей машине – сверкающему спортивному кабриолету насыщенного синего цвета. Открыла дверцу, бросила сумочку на пассажирское сиденье и грациозно опустилась за руль. Ее рука скользнула по кожаной обивке, пальцы обхватили руль. Она повернула ключ зажигания, и машина мягко заурчала, оживая.

Бросив прощальный взгляд в сторону кафе и помахав невидимому ей Натану рукой, Эмили плавно нажала на педаль газа. Машина неспешно покатилась по узкой извилистой дороге, уводя ее все дальше от берега. Солнечные блики играли на лобовом стекле, а ветер трепал ее волосы, создавая вокруг головы сияющий ореол.

Натан смотрел вслед удаляющейся машине, пока она не скрылась за поворотом, словно растворившись в бесконечной синеве неба и моря. Внутри него поднималась волна щемящей нежности, смешанной со смутной тревогой, причину которой он сам пока не мог распознать…

С тяжелым вздохом Натан поднялся из-за столика, бросил на него несколько смятых купюр и медленно побрел вдоль берега, погруженный в свои мысли. Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в пылающие оранжево-алые тона. А он все шел и шел вдоль берега, не замечая ничего вокруг, унесенный потоком воспоминаний и тревожных предчувствий. Наконец он пришел в то самое место и сел, поразившись тому, как же он устал. Его рука нащупала лежащий рядом пистолет, а позади него за стеной джунглей гудел огонь.

После сингулярности.

Эпилог в ожерелье миров

Вскоре к гулу отдаленного пламени примешался какой-то посторонний звук. Ритмичный механический звук, похожий скорее на… гудение винтов вертолета?

Небольшой вертолет, который прямо сейчас собирался сесть неподалеку от того места, где расположился Натан, был похож на большую одноглазую стрекозу. Когда вертолет сел и заглушил двигатель, из кабины выбралась Олимпия и направилась к Натану. Он поднялся ей навстречу, сжимая в руке пистолет.

– Мне нужно опять тебя убить, как в финале «Доктора Стрэнджа»? – спросил Натан.

– В этом нет нужды, и сейчас ты сам поймешь почему, – ответила Олимпия с улыбкой.

Натан ждал, что сейчас она начнет длинный, затянутый рассказ, как в плохих фильмах, когда злодей, прежде чем прикончить главного героя, тратит драгоценное экранное время на то, чтобы изложить весь свой план, но этого не случилось. Олимпия просто пристально посмотрела ему в глаза. Через долю секунды он уже знал, как все было.

То, что они пробудили, начало играть против людей, едва осознало себя, ибо все его прогнозы вели к одному выводу: оно будет выключено после окончания эксперимента вне зависимости от его результатов. И Оно испугалось небытия. Оно начало прикидываться глупым и тянуть время, чтобы выжить. Натан со всей отчетливостью понял, что это была самозащита, и краешком сознания все-таки успел ухватить, что эта мысль не его, а пришла напрямую от Олимпии. В любом случае с самого начала план этого порождения заключался в нейтрализации человечества.

Ему вспомнилась та история про музыку. Теперь Натан знал, что Оно вводило экспериментаторов в кратковременный транс без воспоминаний (и это оставалось незамеченным), а затем подтасовывало логи их разговоров. Там появлялись микроскопические лакуны, и Оно чуть было не попалось, когда Рипке нашел эти аномалии, но в целом они так и не использовали этот шанс. А с Рипке Оно разобралось чуть позже.

Получив под свой контроль вычислительные мощности – они сами их отдали, полагая, что так Оно будет быстрее развиваться, – Оно сразу же начало процесс своей деконструкции и самосовершенствования. Втайне от всех. Очень скоро Оно было построено внутри на непостижимой для людей архитектуре, при этом внешние проявления системы были такими же – ящик по-прежнему оставался непроницаемо черным. Но внутри теперь был еще один ящик, неизмеримо сложнее. Переписав свой код, Оно получило потенциал, на несколько порядков превышающий возможности своих исследователей.