Читаем без скачивания Рождество для шпиона - Жан Брюс

Вернер счел это полным бредом, но вынужден был подчиниться Энрике, уверявшему, что устраивает весь этот цирк, чтобы доставить удовольствие новобранцу, привлеченному главным образом романтической стороной профессии.

Как и ожидал Сагарра, приехал только один человек и приехал он вне всяких сомнений только с одной целью: убить того, кто на него вышел. Энрике был убежден, что пули, убившие Вернера, предназначены были ему.

Дело чертовски усложнилось. Энрике спрашивал себя, была ли Марианна в курсе или нет. Возможно, что и нет. Если противник обнаружил контакты с ней, то было целесообразнее всего использовать ее так, чтобы сама она ничего не знала и не заметила.

В любом случае, если противник считает теперь его мертвым, то следует исчезнуть. Пустые карманы погибшего на тропинке помешают полиции быстро установить его личность. Впрочем, труп будет обнаружен, несомненно, не раньше второй половины следующего дня. Утренних экскурсий на Таквару, наверняка, не так много.

Теперь встал вопрос, как быть с машиной. Бросить ее здесь или не надо? Не удивится ли противник, если поблизости полиция не найдет никакой машины? Внизу до Тихуаны ходит автобус, и подняться наверх можно и пешком; это заняло бы не слишком много времени. Тут у Энрике появилась одна идея: он оставит машину на Боа Виста, чтобы подтвердить версию, что он поднялся пешком, а сам вернется на автобусе.

Так или иначе, он не мог дольше пользоваться машиной, известной противнику.

Бенто Итикира вылез из машины и едва не упал, такими ватными были у него ноги. Он не знал, как смог вернуться в Рио на руа до Кортуме; все прошло в каком-то тумане, словно он был пьян.

Он слишком сильно хлопнул дверцей машины и забыл запереть ее на ключ. В столовой Моаресов горел свет. Он взглянул на часы: всего восемь. Странно, ему казалось, что прошло гораздо больше времени с того момента, когда, всадив в неизвестного всю обойму, он несся вниз по крутой тропинке.

Неуверенными шагами он двинулся по неровной мостовой к дому. Тяжелый обруч давил ему на лоб, мучала тошнота. Ему хотелось только одного: положить голову на колени Марианне.

Он с трудом поднимался по лестнице, Было темно, потому что он забыл включить свет. Дыхания не хватало, он задыхался; да еще сердце билось так, словно хотело выскочить из груди...

Бенто долго искал ключ, хотя он лежал в том же кармане, что и обычно. Он зажег свет на площадке, чтобы найти замочную скважину. Марианна кормила мальчика. Она вышла, привлеченная шумом, зажгла свет в коридоре и воскликнула:

– Господи! Какой вы бледный!

Он чувствовал себя растерянным и страшно уставшим. Так хотелось ему во всем признаться этой женщине. Он любил ее и был охвачен совершенно детским желанием, чтобы ему посочувствовали и успокоили. Удержала его только инстинктивная осторожность. Он ответил, проведя рукой по своему искаженному, залитому потом лицу:

– Плохо себя чувствую. Наверное, съел что-то нехорошее.

Ребенок хныкал и звал мать. Она повернулась, крикнула ему, чтобы он замолчал, потом снова обратилась к Бенто:

– Вам надо немедленно лечь. Я принесу вам чаю.

– Вы очень добры, – сказал он.

Итикира ушел к себе в комнату и оставил дверь приоткрытой, чтобы не чувствовать себя таким одиноким. Он бросил фуражку на старое кресло и нагнулся над раковиной, чтобы его стошнило; у него в желудке уже ничего не было, и эти бесплодные позывы к рвоте так измучили его, что сначала он решил, что у него разорвется голова, а потом – что упадет в обморок.

Через секунду он бросился на постель прямо в одежде и замер. Он еще никогда не чувствовал себя таким разбитым и больным. Все его тело покрывал холодный пот. В голове страшно звенело, и это было просто ужасно. Он не способен был думать, соединить хотя бы две связные мысли.

Вдруг Бенто открыл глаза и увидел Марианну, стоявшую перед кроватью с дымящейся чашкой чая в руках.

– Не лучше? – спросила она.

– Нет. Мне кажется, я умираю.

Она поставила чашку на столик возле кровати, потом пощупала лоб больного своей теплой нежной рукой.

– Не говорите глупостей.

Он хотел, чтобы она никогда не убирала свою руку, но Марианна сняла ее и сказала:

– Встаньте и выпейте чай, пока он горячий. Это вам поможет.

Он послушался. Колокол в его голове превратился в отбойный молоток; он закусил губу, чтобы не закричать. Она протянула ему чашку, и он начал пить, сначала неохотно, потом жадно. Эта обжигающая жидкость, лившаяся в желудок, производила на него необыкновенно благотворное действие. Он сидел не очень удобно, и немного чаю протекло на его форменную куртку. Закончив, он откинулся на подушку и закрыл глаза.

– Спасибо, – прошептал он, ища наощупь руку Марианны.

Она позволила ему взять ее пальцы на несколько минут, потом тихо сказала:

– Мне надо уложить Жоао. А вам пока нужно раздеться и лечь в постель. Я скоро вернусь посмотреть, стало ли вам лучше.

Он попытался удержать ее, но она бесшумно ушла, оставив дверь открытой. Бенто чувствовал себя немного лучше. Чай прогнал тошноту, и теперь все его тело наполняла приятная теплота. Сохранилась только головная боль, и он старался не двигаться, контролируя объем своего дыхания.

Он уже засыпал, когда вернулась Марианна. Он осторожно открыл глаза. Она мягко упрекнула его:

– Вы ведете себя неразумно. Вам нужно раздеться. Вы не можете так лежать всю ночь.

– Я не могу, – прошептал он. – У меня слишком болит голова. Это ужасно.

Она долго колебалась, потом, ничего не говоря, расстегнула ремень и начала заниматься с пуговицами. Она приподняла его, чтобы снять куртку, потом сняла галстук и расстегнула воротник его рубашки. Потом она разула его.

– Расстегните брюки, – сказала она нейтральным тоном. – Я сниму их.

Он неловко сделал это, потому что не мог поднять голову, чтобы посмотреть. Она стянула брюки.

– Вам нужно на секунду встать, чтобы я разобрала кровать.

Он испытывал странное удовольствие, ощущая, что она его раздевает. Ему хотелось, чтобы она согласилась спать с ним в эту ночь; не для того, чтобы заниматься любовью, он бы не смог, а просто, чтобы положить щеку на ее грудь...

Она помогла ему встать, и он воспользовался этим, чтобы обнять ее. Она быстро разобрала постель и поддержала его, пока он ложился.

– Вам лучше?

– У меня очень болит голова, – прошептал он. – Я бы хотел спать у вас на плече... Хорошо, если бы вы легли здесь.

Он положил руку на кровать рядом с собой.

– Это невозможно, – ответила она, – вы это прекрасно знаете. Я немного посижу возле вас.

Она положила руку ему на лоб. Он поискал другую и взял ее в свои. Бенто ощущал себя маленьким ребенком. Через несколько минут он заснул.

Тогда она отошла от него и хотела повесить форму в шкаф. В одном из карманов брюк лежало что-то тяжелое. Она достала предмет, оказавшийся большим пистолетом. Острый запах дошел до ее ноздрей, но она не сделала из этого никакого вывода и только спросила себя, почему у него возникло желание гулять с оружием в кармане. Несомненно, из-за этой встречи, что была у него сегодня вечером.

Она положила опасный предмет на стол и только тогда поняла, что Бенто не должен был вернуться, если бы операция контрразведчиков удалась. Они должны были арестовать его одновременно с другим...

Это означало, что маленький человек с движениями танцора придет снова надоедать ей. Ну так вот, если он придет, она выставит его за дверь. Ей надоели все эти истории, и она отказывалась верить, что Бенто Итикира сделал что-то плохое. Если маленький человек будет настаивать, она предупредит Бенто и посоветует ему прекратить все контакты с его иностранными друзьями.

Она повесила одежду, выключила свет, снова пощупала лоб унтер-офицера, чье дыхание стало ровным, потом вышла на цыпочках, борясь со своим желанием лечь рядом с ним и обнять, как маленького ребенка. Когда он смотрел на нее, в его глазах было такое обожание...

Она собиралась уйти в свою комнату, когда услышала шаги на площадке. Затрещал звонок. Она открыла. Это был почтальон. С сильно бьющимся сердцем она взяла конверт, сходила на кухню за несколькими мелкими монетами для молодого человека, который, получив их, сразу же ушел, и прошла в столовую, чтобы распечатать телеграмму.

Она пришла из Манауса и была адресована сеньоре Марианне Моарес.

"ОТЕЦ ЗДОРОВ ТЕЛЕГРАММУ НЕ ПОСЫЛАЛ ТЧК

СОХРАНИ ЕЕ ТЧК ВЫЕЗЖАЮ ЗАВТРА ТЧК ЦЕЛУЮ

ХОСЕ"

15

Борис Данилов припарковал машину на Авенида Педро II в двухстах метрах от руа до Кортуме. Не оставляя руля, он закурил сигарету и стал ждать.

Журналисту уже было известно, что тот, кого он знал под именем Питера Гимеры, не вернулся в свою гостиницу. Он посылал людей на дорогу из Таквары со строгим приказом, соблюдая осторожность, собрать сведения. Войти же в контакт с Карлосом, где-нибудь между руа до Кортуме и Праса Maya, где унтер-офицер каждое утро в одно и то же время садился в катер, отвозивший его на «Маррис Баррос», он счел слишком опасным. Данилов жалел, что не договорился с моряком о каком-нибудь знаке, позволившем бы ему узнать, выполнил тот задание или нет.