Читаем без скачивания Рождество для шпиона - Жан Брюс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В каком-то смысле Борис его понимал. Итикира выполнил первую часть договора, предложенного журналистом, и слишком хотел выиграть ставку, чтобы не бояться быть обманутым. Может быть, он понял, что получив ответы на последние вопросы, сеть будет знать все, что касается бразильского военного флота, и решил устроить небольшой шантаж, заставив ждать последние сведения, призванные завершить общую картину.
Однако Данилов был не из тех, кто уступает шантажу. Эту информацию он получит другим способом, а судьба Бенто Итикиры никак не изменится.
Из-за угла улицы показался высокий человек. Это был Кастро. Борис наклонился, чтобы открыть ему дверцу. Приведший скользнул на сиденье и, по своей отвратительной привычке, закурил сигарету, прежде чем заговорить.
– Они были в кино, – сообщил он. – Сейчас сидят в «Сертао», Авенида Рио Бранко. Они собираются встречать там Новый Год.
Борис секунду подумал, потом вынул из кармана пачку белой бумаги, сложенной вчетверо, на которой привык делать свои журналистские заметки. Он оторвал один листок, положил его на приборную доску как на подставку и написал на нем печатными буквами красным карандашом:
ОНИ В «СЕРТАО»
АВЕНИДА РИО БРАНКО
Он отдал записку Кастро и сказал:
– Обмотайте это вокруг камня и бросьте его в столовую Моаресов. Освещенное окно на втором этаже, вот там...
Кастро посмотрел. Он ясно видел силуэт Хосе Моареса, сидящего за столом.
– Там кто-то есть...
– Да, – сказал Борис – Это для него.
Кастро вышел, пересек руа Фигейра де Мело и пошел вглубь тупика. На третьем этаже негры затянули потрясающий духовный гимн...
Бутылка качас почти опустела. Хосе Моарес говорил сам с собой, питая боль словами. Его ненависть и жажда мести достигли наивысшей точки, когда негры наверху затянули этот трогательный духовный гимн. Взволнованный рогоносец почувствовал в себе перемену. Его наполняла жалость, разлагающая жалость к себе...
Он плакал над своей судьбой, когда удар по паркету заставил его вздрогнуть.
– Что это такое? – крикнул он.
Он заметил кусок бумаги между ножками стула и поднялся, подталкиваемый любопытством. Хосе едва не упал, так он уже опьянел, но сумел ухватиться за стол, который сдвинулся от удара на несколько сантиметров. Почти пустая бутылка упала, покатилась и свалилась на пол, не разбившись. Моарес выругался. С большим трудом ему удалось нагнуться и подобрать бумагу.
Развернув листок и выбросив камень в окно, Моарес прочитал записку и долгое время стоял почти неподвижно, только покачиваясь на ногах.
Он даже не спросил себя, кто его предупреждает и почему. В нем снова поднялась и затопила его волна ненависти и гнева. Он узнал, узнал, где они, эти мерзавцы!
Он вспомнил о кинжале, который висел на стене в комнате унтер-офицера, и пошел за ним.
18
В «Сертао» праздник был уже в разгаре. Незанятыми оставались всего несколько столиков, но, несомненно, ненадолго, а танцевальная дорожка была заполнена, как тротуары руа до Увидор в субботний день.
Свет погас, вспыхнули четыре красных прожектора, соединявших свои лучи где-то в середине толпы танцующих, едва двигавшихся в медленном ритме классического танго.
Бенто танцевал с Марианной, крепко прижимая ее к себе. Он надел свою парадную форму, а она нашла в глубине шкафа красное атласное платье, сшитое года два назад на свадьбу одного из ее кузенов. Платье было с глубоким декольте и не очень тесное; его цвет изумительно шел ей.
Восторженный Бенто считал, что держит в своих объятьях самую красивую женщину, самую прекрасную красавицу, которая когда-либо существовала. Во всяком случае, для него она была самой красивой и самой желанной; других просто не существовало на свете. А пьянящая уверенность, что скоро она будет принадлежать ему, только ему, сводила его с ума.
– Марианна, – прошептал он, – я счастлив. Я никогда не был так счастлив.
Они уже немало выпили; музыка и атмосфера богатства дурманили Марианну приятным опьянением, не оставлявшим места для угрызений совести. В течение получаса она ни раза не вспомнила о Хосе, который, как она считала, находился в трех тысячах километрах от Рио, где-то в районе Белена.
Она прильнула щекой к щеке Бенто и еще теснее прижалась к нему. Когда танец закончился, Бенто больше не смог сдерживаться. Он взмолился:
– Марианна, скажите мне, что этой ночью будете моею. Скажите мне это, Марианна.
Она отстранилась от него с двусмысленной улыбкой на полных сочных губах, открывшей ее очень белые зубы. Вдруг зазвучал мужской голос, избавивший ее от ответа:
– Дамы и господа, скоро полночь. Через несколько мгновений свет будет полностью выключен, чтобы позволить вашим кавалерам, сеньоры и сеньориты, подобающим образом поздравить вас. Дирекция «Сертао» первой желает вам счастливого нового года.
Оркестр заиграл нежную музыку. Пары быстро вернулись на свои места. Столик Бенто и Марианны находился в одном из боксов, расположенных по краям зала, словно ложи в театре. Место было темным, защищенным от не слишком скромных взглядов, очень интимным. Они сели и стали ждать, держась за руки и глядя друг другу в глаза...
Бенто переполняли нежность, счастье и признательность.
* * *Хосе Моарес выскочил из такси перед «Сертао» и пробежал перед носом величественного швейцара, с осуждением посмотревшего на его костюм. По дороге он вдруг подумал, что если хочет проникнуть внутрь ресторана, то должен применить хитрость.
В холле стоял рослый мажордом с квадратными плечами. Хосе Моарес быстро вытащил заранее приготовленную бумажку в пятьсот крузейро – последнюю – и с улыбкой протянул ее слуге.
– Не беспокойтесь, – сказал он с уверенностью, которую давало опьянение. – Я иду к друзьям, они уже там.
Мажордом поблагодарил, согнувшись пополам, и открыл двери, ведущие в зал. Хосе Моарес впервые попал в ночное заведение. На секунду он был ошеломлен тихой музыкой, приглушенным светом и почти религиозной атмосферой. Он представлял себе все несколько иначе.
Сжимая рукоятку кинжала, спрятанного в кармане, Хосе сделал несколько шагов по танцевальной дорожке, ища глазами проклятую пару. На него никто не обращал внимания. Мозг его перестал работать, внутри него все было вытеснено одной жестокой решимостью убивать.
Наконец Хосе заметил их в полумраке одного из боксов: они сидели, сблизив лица, глядя друг на друга томно и нежно... Он открыл рот, шумно выдохнул воздух и вытащил кинжал.
Погас свет. Музыка остановилась. Ударник первым отбил на цимбале двенадцать ударов полуночи...
Вдруг Марианна Моарес почувствовала, что губы Бен-то Итикиры прижались к ее губам. Она ждала этого, хотела каждую секунду с того момента, как они вернулись за столик после чудесного танго. Бенто был ее любовник; она была влюблена в него. Она не хотела думать ни о чем другом, пока не закончится эта прекрасная ночь.
Ни о чем другом.
Руки мужчины ласкали ее. Потеряв самообладание, она потянулась к нему. На мгновение он ослабил давление на ее рот, чтобы прошептать, касаясь ее губ своими:
– Счастливого нового года, любовь моя. Счастливого нового года для нас обоих.
Она ответила:
– Счастливого нового года, дорогой.
Он добавил:
– Все началось в рождественскую ночь, не забывай этого.
Она вздрогнула при воспоминании о том, что произошло тем ранним утром, и словно вновь ощутила то огромное наслаждение, полученное ею тогда.
– В рождественскую ночь, – прошептала она. – О, мой дорогой! Мой дорогой...
Бенто Итикира почувствовал какое-то смутное беспокойство, кто-то шевелился возле них, но не обратил на это никакого внимания. Губы Марианны снова расходились под его губами, открываясь поцелую, снова полное крепкое тело Марианны дрожало в его объятьях...
Кроме этого не могло существовать ничего другого. Ничего другого...
Без предупреждения зажегся яркий свет. Хосе Моарес, которого остановила темнота, увидел свою жену, млеющую в объятьях моряка...
Ужасное ощущение. Перед глазами у него прошла красная полоса. Он издал вопль дикого зверя и бросился вперед.
Удивленные включением света, Бенто и Марианна быстро отстранились друг от друга и увидели несущегося на них Хосе. На вопль мужа Марианна ответила криком ужаса. Инстинкт самосохранения заставил Бенто вскочить.
Это его спасло. Резко поднятый им столик опрокинулся и преградил путь Моаресу, собравшемуся обрушить кинжал. Другим инстинктивным движением Итикира отбросил руку с оружием в сторону и быстро скользнул по перегородке, чтобы вырваться из ловушки. Безумный страх остановил его дыхание.
Едва освободившись, он опять увидел Моареса перед собой. Хосе держал кинжал внизу, готовясь распороть ему живот. Внезапно парализованный, он почувствовал, что у него сжались кишки. Он бы погиб, если бы Марианна не бросилась на мужа, толкнув его в сторону танцевальной дорожки. Бенто Итикира ничего не понял из происшедшего. Он увидел перед собой на полу кинжал и стоящего на четвереньках Моареса, пытающегося подняться, схватил кинжал и ударил изо всех сил.
