Читаем без скачивания Тульский–Токарев. Том 2. Девяностые - Андрей Константинов

— Вот запросто так взял и толкнул, от лютости душевной?

— Ну, с нами девчонка сидела, он из-за нее… Ну не заказывал его никто… Да я… Да чтоб отьебли меня! — поклялся Мамочка, на что вор укоризненно повел подбородком:

— А ты не торопись так… успеется…

Тульский и Токарев, глядя на этот «сеанс гипноза», не сговариваясь, уселись на пыльную батарею перед окном и так и просидели на ней молча весь «допрос». Мамочка упорно стоял на своем — никто не заказывал спортсмена, видел его впервые, драка завязалась спонтанно…

Вскоре Варшава засобирался уходить. Он кивком вызвал Артура с Артемом в коридор и тихо сказал:

— Я даже не знаю, как назвать, что вы творите. Уверен, что не с санкции Василия Павловича. Ребятки, вы не ишете, вы… жжете деревни мирного населения — предполагаемого противника, как говаривал один мой знакомый пехотный майор. Бог вам судья.

И вор, не прощаясь, побрел к выходу. Тульский и Токарев вернулись в кабинет. Артур взъерошил свою шевелюру и буркнул:

— Да, сейчас нам для полноты счастья только твоего отца не достает. Ты не знаешь, где он?

Артем молча покачал головой.

(На их счастье Василий Павлович был не на работе. Он только собирался обратно на службу из квартиры Яблонской, куда приехал к семи вечера. Токарев-старший, избегая смотреть ей в глаза, как раз в это время говорил:

— Слушай, у тебя термос такой был… который я несколько раз разбить пытался?

— На, добей! — сунула ему в руки термос Яблонская. Она психовала, потому что сначала Токарев обещал остаться у нее до утра. Василий Павлович взял посудину и попросил:

— Слушай, Лар, порежь бутербродов, а?

— Так есть же мясо, я для кого жарила?!

— Да не мне — задержанному… вчера его приземлили… вор квартирный… пять судимостей, а я его еще в самый первый раз сажал.

Яблонская, сопя, начала делать бутерброды. Токарев сунулся в холодильник, чего-то там высмотрел и попросил заискивающе:

— Лар… а сделай один маленький — с икрой… Маленький-премаленький… человеку приятно будет…

— Он что — обещал тебе всю мишпуху завалить?

— Не-ет, он не скажет…

Яблонская собралась было ответить язвительной репликой, но потом увидела глаза любимого, вздохнула безнадежно и сделала два «премаленьких» бутерброда с красной икрой…)

Тульский, отправив Мамочку из своего кабинета в аквариум, спросил:

— Слушай, Тем… Ну, может, действительно случайно завязалась эта драка… Бывает же…

Токарев-младший ничего не ответил. Он молча смотрел в окно, но в душе понимал, что Артур, наверное, прав. Были еще, правда, сбивчивые, странные слова умиравшего Лехи. Но и их понять можно было по-разному… Но почему-то сердце Артему сжимала какая-то странная тоска уверенно-плохого предощущения…

Тульский

Прошло еще два дня, почти ничего не добавившие к расследованию обстоятельств гибели Алексея Суворова. Правда, Артем заезжал еще в тот злосчастный бар и подробно беседовал с вышибалой — тот даже вспомнил, как Леха предупредил его, что через полчаса придет его друг Артем, а друг этот появился минут через пять-десять. Но описать «друга» воротчик как ни напрягался, так и не смог:

— Обыкновенный парень… Неприметный такой, вежливый.

Вот и все, что удалось выжать.

Тульский, выслушав эту информацию, только пожал плечами:

— Тем, ты же прекрасно понимаешь, что это мог быть кто угодно из толпы желавших пробиться в бар — подслушал, как Леха сказал про Артема ну и воспользовался…

Бармен заведения видел, как Суворов, вроде перед дракой с кем-то шептался, с каким-то пареньком — ну и что, мало ли кого Леха мог встретить… Артем на все доводы Артура лишь вяло кивал, хмурился, а потом ему пришлось заниматься организацией Лешкиных похорон, так что в течение двух следующих дней Тульский его почти и не видел…

Наверное несчастье помогло, или размолвка между ними вышла не такая уж сильная — но Артуру начало казаться, что в их с Артемом отношениях наметилось некое потепление, хотя они еще и не шутили друг над другом, как раньше — но, с другой стороны, при таких «веселых» делах какие уж тут шутки…

…В шестнадцатом отделении милиции давно уже потихоньку заканчивался рабочий день. И все никак не мог закончиться. Артур никуда не торопился — Светка сказала ему, что будет поздно. Она где-то подрабатывала диск-жокеем, а где — не говорила, стеснялась, что он припрется и будет на нее смотреть и мешать ей работать. Тульский даже и не знал, верить ей или нет: действительно подрабатывает, или блядует опять — этих баб хрен разберешь… Так что торопиться ему особо было некуда, да плюс еще заглянули на огонек Токарев-старший с Ткачевским — они все не могли доругаться по поводу официальных показателей и, чтобы не перессориться окончательно, решили пойти повоспитывать молодого, а заодно и разорить его на чай. Чаепитие, однако, не состоялось. Как только Токарев мирно предложил:

— По чайку? — и потер руки, словно с мороза, в помещение УРа влетел новенький, с неделю как работавший, рядовой патрульно-постовой службы по фамилии Горбачев. Увидев Токарева, парень гаркнул:

— Разрешите обратиться? Рядовой Горбачев!

Новенький никогда раньше начальника ОУРа не видел, но догадался, что он тут самый старший и по званию — никак не ниже майора.

— Приятно посмотреть. Обращайтесь — улыбнулся Василий Павлович и тихонько добавил: — Товарищ Генеральный секретарь.

Впрочем, через несколько секунд он улыбаться перестал, потому что Горбачев четко (он совсем недавно демобилизовался из армии) отрапортовал:

— На Съездовской в баре-дискотеке «Красный угол» — труп. Потерпевшая — девчонка совсем. На место прибыла группа захвата. Они сообщили по рации — закололи!

— Так, — сказал Токарев, вставая. — Вот и почаевничали. Дежурную машину — мигом! Тульский, Ткачевский — со мной!

Пробегая мимо дежурной части, Ткачевский крикнул, чтоб к ним тащили дежурного прокурорского следака и чтоб хоть из под земли нашли Боцмана:

— Через пару часов — он будет нужен позарез! Ферштейн?

«Газик», как это ни странно, стоял возле входа, водитель что-то искал под сиденьем. Втроем залезли в машину, и Ткачевский скомандовал:

— Угол Съездовской и Среднего!

— Труп нехороший, чую, — добавил Токарев, специально, чтобы водитель поторапливался.

Домчались они в прямом смысле за минуту. У входа в бар-дискотеку их встретил милиционер в бронежилете и с коротким «калашом».

Старший сержант Плотов был человеком взрослым, опытным, бывалым и, казалось, рожденным специально для работы старшим сержантом. Токарев пожал ему руку и задержался, серьезно посмотрев на Плотова — Василию Павловичу хотелось узнать его первые впечатления.

— Сто процентов — убой, — сказал старший сержант. — Думаю, что шилом. Никто ничего не ведает. Наших я — одного у трупа оставил, а водитель с машиной у служебного входа. Могу гарантировать, что после нашего приезда никто не выходил.

— Спасибо, старина, — кивнул Токарев и рванул ручку входной двери на себя.

…В гардеробе толкались посетители — видимо, они хотели выйти, но нарвались на Плотова. Кто-то был смущен, кто-то раздражен, какая-то девушка причитала…

Василий Павлович посмотрел на Артура и скомандовал:

— Тульский! Переписать всех! У кого нет документов — установить и перепроверить по ЦАБу. Опросить всех устно!

И Токарев, не обращая внимания на поднявшийся гомон, прошел в зал.

— Это нам тут еще на час! — взвизгнула какая-то барышня, но Артур, начав переписывать данные с пропуска на предприятие у первого молодого человека, ее поправил:

— Дольше.

— А это законно? — поинтересовался некто, похожий на студента преддипломного возраста.

— Незаконно — отрезал Тульский. — Но справедливо.

Переписав парочку посетителей, он не удержался и забежал в зал. Сразу от входа Артуру бросилось в глаза тело девушки на полукруглом диване. Крови не было видно, она как будто спала. Рядом с диваном, на месте отодвинутого столика, был поставлен стул, на котором сидел Токарев. Перед ним стоял еще один, на который Ткачевский поочередно усаживал переписанных им людей, чтобы начальник ОУРа мог позадавать им вопросы. За обстановкой в зале следил сержант, он наводил порядок, если толпа вдруг начинала хаотично двигаться. Василий Павлович внимательно смотрел в глаза собеседникам, задавал им, как казалось, одинаковые вопросы, затем что-то говорил Ткачевскому, чтобы тот делал пометки в блокнот. И со стороны было видно, что работает Токарев ладно и справно, без суеты, но быстро и уверенно. В этот момент сзади в дверях послышался шум, и Тульский, обернувшись, увидел быстро заходящих оперов из ОУРа.