Читаем без скачивания Воздушные головорезы - Александр Афанасьев

От того, что он рассказал, нас кинуло в холодный пот. Парень назвал несколько аэропортов по всей России, куда он ездил и снимал по указанию куратора. Автобусные станции в Москве. Его крайним заданием была поездка в Ростов-на-Дону, где он заснял новый аэропорт, железнодорожный вокзал, стадион и мост через Дон. Все это – объекты повышенной террористической опасности.

Я взглянул на этого парня, вдруг понял, что не знаю, как его зовут, и спросил об этом.

– Алибек, – ответил он.

Мы вышли на улицу покурить. Воздух гаража, затхлый, пахнущий машинным маслом, покрышками и страхом, вызывал у меня тошноту.

После первой же затяжки я закашлялся и бросил сигарету. Курил я редко. Сейчас, наверное, и начинать не стоило. Нервы были на взводе.

– На Агаева уже что-то есть? – спросил я у Андрея Павловича.

– Не больше, чем на других. В «шестерке» есть такой, по лезгинской квоте попал туда. Занимается тем же, чем и другие, – крыши ставит, флешки пишет. По-хорошему там всех надо бы расстрелять, тогда будет что-то путное.

Тут надо бы пояснить один момент из этого заявления Андрея Павловича.

В Дагестане в ходу национальные квоты назначений на должности. Связано это как с напряженными отношениями между народами, проживающими там, так и с коррупционным характером государственной службы в тех краях. Она давно превратилась там в форму освоения положенной доли трансфертов федерального бюджета той или иной национальной группой.

Я соображал, что же нам делать дальше, и спросил:

– У него контакты в Азербайджане есть? С «Савдвалом» связан?

Я имел в виду национальное движение лезгин за создание собственного государства на землях южной части Дагестана и северной Азербайджана. «Савдал» имеет претензии как к Москве, так и к Баку, при должной раскрутке может послужить детонатором межгосударственного конфликта России и Азербайджана.

– Вот это и будем выяснять, – ответил мне Андрей Павлович.

Мы не остановимся, пока не уничтожим ИГИЛ и Джабхат-ан-Нусру.

Это война на уничтожение.

Дамир Агаев представлял собой классический тип человека, которому в органах не место. В данном конкретном случае это было усугублено его радикально-националистическими взглядами. Удивительно, но одновременно с этим он был типичнейшим представителем «шестерки», службы МВД по борьбе с организованной преступностью.

Под наблюдение он попал сразу, как только выехал из гаража своего личного дома, построенного с грубым нарушением строительных норм, с наглым захватом части тротуара. Когда майор Агаев направился на службу, шел уже одиннадцатый час по местному времени. Видимо, Агаеву было неведомо понятие «рабочее время». Он жил по правилам московской мажорной тусовки: ложился спать в три-четыре часа ночи, поднимался в десять утра.

Для наблюдения использовался беспилотный летательный аппарат. Это позволило сократить число топтунов всего до пары человек на двух машинах. Каждый из них не сближался с объектом, а просто сопровождал его.

Пока Агаев на своем белом «БМВ» катился по улицам Махачкалы, в Москве и в Ростове-на-Дону, где находился засекреченный центр, ведущий разведывательную работу на Кавказе, собиралась информация по этому персонажу. Ему было всего двадцать девять лет – для майора очень неплохо. Уроженец Дербента, он поступил в школу ГИБДД МВД в Волгограде и закончил ее. Проявил себя средненько, никаких особых успехов не было ни в учебе, ни в спорте.

Ответы на вопросы о том, зачем он пошел в школу ГИБДД и как вообще в нее попал, подсказал вот какой факт. Отец Дамира был одним из руководителей дербентского завода, выпускавшего коньяки и вина. Понятное дело, пристроил сынишку, желая потом иметь своего человека в полиции.

В Дагестане это встречается сплошь и рядом. Случайных людей в здешних компетентных органах просто нет. Многие будут работать и без зарплаты, даже сами денег дадут за право решать от имени власти.

После учебы его взяли в ГИБДД УМВД по Дербенту. В это же время отец Дамира был избран депутатом республиканского парламента. Это уже совсем другой уровень.

Следом за отцом в Махачкалу переехал и сын. Там он разом стал сотрудником Шестого управления МВД по Республике Дагестан. Самое хлебное место, сытнее просто не бывает. Это тебе не водителей на дороге обирать. О том, кто и как взял гаишника на должность опера в элитный отдел угрозыска, история умалчивает.

Беспилотник показал, что Агаев остановился около торгового центра и вошел в него. Один из топтунов припарковался и забрел следом. Оказалось, что майор Агаев заехал покушать. Топтун заметил, что его подопечный за это не заплатил. Видимо, он полагал, что сотрудников органов во всех заведениях общепита должны кормить бесплатно.

Тем временем ростовский центр получил сведения об Агаеве из базы данных доходов госслужащих. За последний год тот получил чуть меньше семисот тысяч рублей. Такова официальная зарплата майора полиции. У него не было в собственности недвижимости в Махачкале, только доля в квартире, расположенной в Дербенте. Он стоял в очереди на улучшение жилищных условий.

«БМВ», которую отслеживал беспилотник, принадлежала некоему Эрвину Базуеву. Проверка показала, что на него же записан дом, в котором проживал майор. Сам же Эрвин Базуев два года назад выехал из Дербента в неизвестном направлении, скорее всего, за границу.

Подержанная «БМВ» была пригнана из Грузии. Документы на нее оформлены без растаможки.

Опять типичная картина. Еще при первом своем правлении Саакашвили отменил в Грузии ввозные пошлины на подержанные автомобили. В результате этого они стоят там совсем недорого, иногда в разы дешевле, чем в России.

В Фейсбуке Агаев помимо «БМВ» фотографировался еще и на фоне «Тойоты». На одном снимке был виден номер. Проверка показала, что эта машина числится за некоей Патимамат Сулаевой, жительницей Дербентского района. Бабушке был восемьдесят один год. На основании своего преклонного возраста она была освобождена от уплаты налога на транспортное средство.

Помимо этого на страничке майора Агаева содержались явно провокационные записи, отрицательно характеризующие его как личность. Судя по ним, майор вел разгульную жизнь, употреблял спиртное и наркотики. В Фейсбуке попадались фото с кальяном, с косяком. Он имел дело с женщинами легкого поведения.

Агаев с такой же легкостью поместил у себя в Фейсбуке материалы, способствующие разжиганию межнациональной розни, пропагандирующие отделение Кавказа в целом и Дагестана в частности от России, криминальное насилие. Например, «ВАЗ-2112» с заниженной подвеской, внизу надпись: «Дагестан – кто не с нами, тот под ногами».

Подавляющее большинство записей имело вызывающий подтекст. Майор явно чувствовал свою безнаказанность. Про возможность увольнения из органов с формулировкой «утрата доверия» он явно не слышал.

Я смотрел на экран, на который было выведено изображение с беспилотника, парящего над Махачкалой, и думал. Страшно не то, что майор Агаев такой, какой уж есть, а то, что он типичен. Это не уникум, не единичный случай. Таких полно.

Есть и другие, которые готовы жить в лесу, стрелять в ментов и громить винные магазины. Найдутся люди, желающие бежать из Дагестана, Махачкалы, вообще с Кавказа, куда глаза глядят. Подальше от поборов ментов, от религиозного лицемерия одних и фанатизма других, от машин с заниженной подвеской.

А вот других, нормальных, тех, кто готов честно жить и работать, строить общество без взяток, подрывов, езды на красный свет во всех смыслах – таких надо еще поискать. Старшее поколение жило по этим правилам, а вот молодое – уже по иным. Увы.

Конечно, я не раз встречал молодых дагестанцев, вообще кавказцев, представителей разных народов, которые четко понимали: то, что у них есть, – не норма, так нельзя жить. Надо уничтожить кумовщину, национализм, ваххабизм, ксенофобию, беззаконие, коррупцию. Они готовы бороться и строить нормальное цивилизованное общество, но их слишком мало, а соблазны чересчур велики.

Люди наподобие майора Агаева, в общем-то, очень хорошо вписываются в современное дагестанское общество, занимают в нем свою «экологическую нишу». Есть спрос на решение вопросов с помощью взяток, кулуарных договоренностей, на силовое прикрытие депутатских полномочий. Они его удовлетворяют.

Кому-то очень хочется ездить пьяным на красный свет. Если попался, можно откупиться. Агаев наживался на таких вот персонах, когда еще не был майором «шестерки».

Возникает неприятный вопрос – а мы-то за что, собственно, боремся, если всех все устраивает так, как оно есть?

Но я для себя на этот вопрос ответил. Еще там, в Сирии. Нельзя просто уйти откуда-то и пустить там все на самотек. Потому что если ты не идешь на войну, то она сама обязательно придет к тебе.