Читаем без скачивания Любовь дерзкого мальчишки - Элизабет Вернер

Это наконец подействовало. Старший господин обнаружил все признаки страха.

— Господи, помилуй! — произнес он.

— Ага, наконец-то вы начинаете осознавать свою вину! — торжествовал Губерт. — Вы вздрогнули, я видел это, не отрицайте! Еще раз повторяю: ваши имена!

— Кто же мы, по-вашему? — спросил молодой человек.

— Заговорщики и государственные изменники!

— И государственные изменники! Ну да, конечно, тут одно обычно дополняет другое.

Асессор от подобной дерзости совсем опешил.

— Я в последний раз требую, чтобы вы назвали свои имена и предъявили документы! — воскликнул он. — Вы отказываетесь? Знаете ли вы, что этим вы еще усугубляете свою вину! Полицейское управление в Л…

— Вероятно, находится в очень плачевном состоянии, если вы являетесь его представителем, — докончил молодой незнакомец.

Это было чересчур. Оскорбленный вскочил, как ужаленный.

— Это неслыханно! Вы оскорбляете в моем лице правительство. Я арестую вас и отправлю в Л.

Губерт, как разъяренный петух, подскочил к своему противнику, но тот без всякой церемонии отстранил его; это было только одно движение сильной руки, однако асессор, как мячик, полетел на диван.

— Караул! — вне себя закричал он. — Покушение на мою особу; Маргарита, позовите своего отца!..

— Лучше принесите стакан воды и вылейте ее на голову этого господина! — сказал незнакомец. — Ему это необходимо.

Молодая девушка не успела исполнить эти столь разноречивые поручения, так как в соседней комнате послышались торопливые шаги и вошел управляющий, который, к своему удивлению, увидел меры, принятые у дверей, и услышал громкие голоса в гостиной. Асессор еще барахтался на диване и старался встать на ноги.

— Господин Франк! — воскликнул он. — Охраняйте выход и позовите работников! Вы ведаете полицейским надзором в Вилице и должны помочь мне! Я арестую этих двух субъектов именем…

Тут голос его сорвался, но после отчаянного усилия ему удалось встать.

Молодой незнакомец подошел к управляющему:

— Господин Франк, ведая по моему поручению полицейским надзором в Вилице, вы, вероятно, не выдадите своего собственного хозяина?

— Кого? — воскликнул управляющий отскакивая.

Незнакомец вынул из кармана бумагу и подал ее Франку.

— Я приехал совершенно неожиданно, и вы вряд ли узнаете меня после десяти лет; это письмо, которое вы сами написали мне несколько недель тому назад, может послужить удостоверением моей личности.

Франк бросил беглый взгляд на письмо, а затем посмотрел на лицо стоявшего перед ним молодого человека и спросил:

— Господин Нордек?

— Вольдемар Нордек, — подтвердил тот. — Которого при первых же шагах, сделанных им по своей земле, собираются арестовать в качестве какого-то «субъекта». Действительно, приятное приветствие!

Он посмотрел в направлении дивана, где сидел асессор, от изумления превратившийся в соляной столб.

— Какое досадное недоразумение, — в крайнем смущении произнес управляющий. — Мне очень жаль, что оно произошло в моем доме. Господин асессор, вероятно, крайне сожалеет…

Бедный асессор! Он был совсем уничтожен, и у него не было даже сил извиниться. К его счастью, Вольдемар не обращал больше на него никакого внимания; он представил Франку своего спутника:

— Доктор Фабиан, мой друг и наставник. Мы увидели, что замок освещен, и узнали, что сегодня там большое празднество. Я совершенно незнаком с гостями моей матери, а потому мы предпочли зайти сюда и пробыть здесь до отъезда гостей. Кроме того, я должен поговорить с вами относительно вашего письма, которое получил всего несколько дней тому назад, так как был в отъезде. Можем ли мы без посторонних побеседовать с полчаса?

Франк отворил дверь в кабинет.

— Прошу вас пройти сюда.

Вольдемар, выходя из комнаты, обернулся.

— Пожалуйста, подождите меня здесь, господин доктор. Надеюсь, вам не грозит больше опасность быть арестованным в качестве заговорщика. Я скоро вернусь.

Он слегка поклонился девушке, совершенно игнорируя асессора, и в сопровождении управляющего вышел из комнаты.

— Господин асессор, — вполголоса произнесла Маргарита. — Поздравляю вас с повышением!

— Сударыня! — простонал асессор.

— Ведь у меня нет «полицейского глаза»! Кто бы мог подумать, что у нашего хозяина столь ясно выраженная физиономия заговорщика!

Асессор не мог больше выносить насмешки из этих уст и, пробормотав какое-то извинение, поспешно вышел из комнаты.

Глава 12

Большая часть гостей, оставшихся ночевать в вилицком замке, уехала ранним утром следующего дня; только граф Моринский с дочерью находились еще в Вилице. Так как молодой хозяин застал их там, то вежливость требовала, чтобы они приветствовали его; однако граф Моринский счел необходимым предоставить своего племянника в первые часы свидания исключительно матери, да и Ванда совершенно не торопилась предъявлять свои родственные права.

Княгиня была одна с обоими сыновьями, она сидела на своем обычном месте в зеленой гостиной. Вольдемар расположился напротив, тогда как Лев стоял возле кресла брата; по внешнему облику это была совсем мирная семейная картина.

— Я никак не могу простить тебе этого, Вольдемар, — укоризненным тоном произнесла княгиня. — Остановиться у управляющего! Как будто замок каждую данную минуту не находится в полном твоем распоряжении, и как будто для меня не было бы радостью представить тебя моим гостям!

— Право, я вовсе не был расположен тотчас же по приезде вступать в совершенно чуждый мне круг, у меня было далеко не такое настроение.

— Ты все еще питаешь прежнюю антипатию ко всему, что называется обществом? Тогда нам придется сократить наши приемы.

— Только не ради меня. Я очень прошу тебя не обращать на меня внимания в этом отношении и извинить, если я не слишком часто буду появляться в твоих салонах.

Княгиня улыбнулась; эта нелюбовь Вольдемара к обществу, которую она давно знала, вполне соответствовала ее желаниям.

— И ты действительно привез с собой своего бывшего учителя? — весело заговорил Лев. — Удивляюсь твоему поступку, Вольдемар! Я был рад, когда смог отделаться от своего ментора, и ни в коем случае не стал бы брать его с собой в университет и путешествовать с ним.

Холодность, которую молодой Нордек обычно выказывал при разговоре с матерью, совершенно исчезала в обращении с братом.

— Ты не должен смотреть на господина Фабиана как на простого учителя. Он давно оставил эту профессию и теперь всецело посвятил себя истории; душой и телом он всегда был ученым, и только нужда заставила его стать «ментором».