Читаем без скачивания Удерживая маску - Николай Александрович Метельский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Он тебе этого не простит, — заметила Аматэру.
— И что, — повернул я к ней голову, — мне следовало проигнорировать его грубость? Этому идиоту было достаточно небольшого кивка в мою сторону, и подобного можно было избежать. Беспричинная грубость и наглость к малознакомому или вообще незнакомому человеку — признак недалекого ума.
— У него на то были… причины, — усмехнулась старуха.
— А у меня характер гадкий, и что? Нарвался — получил.
— Это не изменяет того факта, что и ты на ровном месте заработал недоброжелателя. Неужто не мог быть умней?
— Мог, — вздохнул я, — но не сейчас. Некоторые вещи спускать нельзя, один раз так сделаешь, потом сядут на шею и будут погонять. Особенно… — кивнул я в пустоту, — мои ровесники.
Я, сколько себя помню в этом мире, потакал и многое прощал Шине, в конце концов, она была для меня всего лишь маленькой девочкой, да вот забыл, что такое избалованность, а главное то, что для нее я как раз был младшим. Мелкую надо было с самого начала воспитывать, но я считал, что это прерогатива родителей, и всевозрастающие косяки списывал именно на них.
— Однако ж ты…
— Хватит, — отмахнулся я от нее, — что сделано, то сделано. О проблемах думать буду, но позже.
И вот тут-то я и понял, что хватил лишку. Поймите правильно, есть спор, есть ругань, а есть обычный или серьезный разговор, и сейчас был именно такой. В чем проблема? А в том, что я и сам расслабился, слишком сжился с этим миром. Привык к тому, что женщины в большинстве своем сами позиционируют себя ниже мужчин. Менталитет такой. Только вот это не абсолютная константа. Если кто-то думает, что любая женщина подчиняется любому мужчине, то он глубоко ошибается. Если своему деду, отцу, мужу, брату, пусть даже он младше, женщина с легкостью простит что-нибудь серьезное или даже не обратит внимания, то уже знакомому, даже близкому, может и по яйцам с ноги прилететь. Тоже, можно сказать, особенности менталитета — с женщин многое требуют, но и с рук спускают не меньше. Я, конечно, несколько утрирую, но по той же Акеми и Чесуэ можно о многом судить. Чесуэ вел себя так, будто мог ей указывать, что делать, в ответ же получил лишь ненависть. И когда появилась возможность, с моей помощью, правда, утереть ему нос, Акеми предпочла забыть, что он аристократ и глава рода, способный нас в порошок стереть. В теории. Но даже так проблем Чесуэ может доставить куда как больше того же Урабэ Иори.
А теперь вернемся к Аматэру, волевой старухе, с огромным жизненным опытом, в одиночку управляющей одним из древнейших родов мира. И к жалкому мне, смеющему отмахиваться от ее слов, фактически говоря: «Не лезь не в свое дело, женщина». Я, признаться, на мгновение струхнул. На ее месте я бы злобу затаил как минимум. Будь это кто-нибудь другой, и извинения последовали бы сразу же, но это была злобная, гадская старуха Аматэру, с которой мы бодаемся уже лет шесть. Я просто не смог заставить себя вовремя извиниться, а через несколько секунд молчания это уже выглядело бы глуповато… из-за чего, мать его так, я вновь не смог. Дерьмо! Дурацкий характер.
А уж как все это со стороны смотрится… Ведь сам только что втирал ей про наглость.
— Эй, — решил я прозондировать обстановку в традиционном для наших с ней отношений тоне, — ты там, часом, не померла уже? Чего замолчала?
— Как может смиренная женщина говорить наперед мужчины?
Обиделась, кажется.
— Вот видишь, что бывает, когда всякие там наглеют? А ты мне еще…
— Я, пожалуй, пойду, — встала она со стула. — Столько дел, а старой больной женщине их и переложить-то не на кого. Всего хорошего, Сакурай-сан.
Итить-колотить, вот я встрял-то.
Комната, в которой велся один серьезный разговор, была оформлена в викторианском стиле и бело-кремовых тонах. Это была маленькая слабость Аматэру Атарашики, которая во всем и всегда предпочитала традиционное японское оформление.
— …наглец! — закончила старая Аматэру.
— Ну, вы столько лет с ним… — запнулся Кояма Акено, — переругиваетесь, неудивительно, что парень вконец обнаглел, — осторожно закончил он, пригубив чашку английского чая.
— Это да, — усмехнулась старая женщина, поддерживая гордую осанку, — даже странно, что только сейчас.
— У него последние два-три месяца несколько напряженные вышли, — попытался оправдать Синдзи Акено.
— Оу, так он раскрылся? — удивилась напоказ Атарашики. — Или вы все-таки перебороли свою глупость и поинтересовались, чем он занят?
— Э-э-э… — не знал, что на это ответить, наследник Кояма. — Нам, мужчинам, далеко до столь мудрой женщины, как вы, Аматэру-сан, — решил он отбрехаться лестью. — Но если вы знали, почему…
— А должна была? — приподняла бровь старая леди. — Если старый дурак Дайсуке бросил на произвол судьбы собственного внука, если твоему отцу неинтересно, чем живет парень, а ты пребываешь в своей выдуманной стране счастья и добра, то почему я должна открывать вам глаза на реальность? Мне тут намедни рассказали один случай, произошедший, когда братья Кадзухиса выполняли один из его заказов, частности не важны, но всплыл один момент, которому я удивилась. Оказывается, в их паре Сакурай-Заноза управляет именно Сакурай. Ты хоть представляешь, через что ему пришлось пройти в жизни, чтобы в шестнадцать лет умудриться отдавать приказы единственной женщине-боссу в Гарагарахэби? А ведь у нее воля по умолчанию стальная. Вы все его бросили, — припечатала она под конец. — Все, — еще и надавила на вскинувшегося мужчину.
— Невмешательство в его жизнь…
— Такая мужская отговорка, — вновь прервала его старуха. — Кагами наверняка была против, не так ли?
— Была, — выдавил из себя Акено.
— И теперь ты хочешь, чтобы с этим маленьким монстром связалась я? Старая больная женщина?
— Я… — хотел что-то сказать мужчина. — Ну да, — вздохнул он и отвел взгляд.
Через пару глотков чая Атарашики вновь нарушила тишину:
— Ты, скорей всего, в курсе, но у мальчика до предела развит собственнический инстинкт.
— С этим сложно спорить, — согласился Акено.
— Вот и меня он записал в свою собственность.
— О… — и правда, что он еще мог на это сказать?
— Да, — кивнула Аматэру, — удивительно, но факт. Сильно сомневаюсь, что юноша это осознает, но в сегодняшней истории это проявилось особенно ярко.
— С Урабэ-куном? — переспросил Акено.
— Именно. Приходится признавать, но у парня есть мозги, кое-какие знания, а также жизненный опыт, подчас какой-то уж слишком большой. В недавней ситуации он ДОЛЖЕН был
